Она поняла, что невольно краснеет. Господи, как же от него избавиться? — думала она. Морин почувствовала, что ей почему-то совестно и она уже готова извиниться.
— Но мистер… мистер Блейк работает не покладая рук, — запротестовала она. — А может, это чисто техническая проблема. Вы ведь механик, да?
Она говорила, не повышая голоса, но он все-таки огляделся по сторонам. Убедившись, что их разговора никто не слышит, он снова повернулся к ней.
— Поэтому-то я и удивился, что ты меня вчера решила подцепить на удочку. Выдумала эту штуку с якобы неработающим зажиганием.
— Я же вам объяснила — у меня в аккумуляторе окислились контакты. И ничего я не выдумывала. Вы сами видели. — Она нервно стиснула пальцы. — Мне кажется, вы слишком много о себе воображаете…
Это все равно что помахать красной тряпкой перед носом у быка, подумала Морин. Не без удовольствия она заметила появившийся в его глазах злой огонек.
— Мне знакомы эти фокусы с зажиганием, — резко сказал механик.
— Не знаю я никаких фокусов. Зато могу заменить масло или свечу, а если нужно — то и что-нибудь посложнее.
— Все-то ты умеешь, — ехидно заметил он. — А что, и в двигателях разбираешься?
— В фольксвагеновских — да, — с бравадой ответила она. — Мой дядя работал механиком. Он меня и научил.
Морин взглянула на него сверху вниз. Этот тип заставил ее проявить себя с неожиданной для нее самой стороны. Ее темперамент, до времени тщательно скрывавшийся, вырвался наружу. Она раскраснелась, руки ее дрожали, но больше оставаться тихоней она не могла.
— И, говоря откровенно, вы мне нравитесь не больше, чем этот дурацкий бутерброд, — она помахала бутербродом перед его носом.
Он удивленно поднял брови, и в движении его губ промелькнуло что-то почти чувственное.
— Дурнушки не в моем вкусе…
Морин не поняла, шутит он или нет. Возможно, что и нет. Он не улыбался, лицо его застыло как каменное. В конце концов, это неважно. Ей больше не хотелось оставаться здесь ни минуты. Она развернулась и на подгибающихся ногах быстро вышла из столовой. Из-за него ее обед и весь остаток дня были безнадежно испорчены. Никогда раньше она не повышала голоса на своих собеседников. Да, думала Морин, наверное, моя тайная сущность выходит наружу. Она почти засмеялась, вспомнив, как отшила наглеца. Это, пожалуй, позабавило бы ее родителей. От подобной мысли ей вдруг стало грустно. Она ускорила шаг.
После обеда мистер Блейк буквально завалил ее корреспонденцией, требующей ответа. Морин пришлось снова задержаться на работе. Когда она вышла на улицу, красного пикапа на стоянке, к счастью, не было. Она спокойно села в свою маленькую машину и поехала к себе.
Войдя в дом, Морин увидела, как Бэгуэлл играет в клетке с куском застывшей вулканической лавы. Заметив ее, попугай тут же забыл про камень и принялся радостно прыгать и танцевать.
— Хор-р-рошая девочка! — ворковал он. — Хор-р-рошая девочка! Пр-ривет!
— Привет, Бэгуэлл. — Она улыбнулась, остановившись около клетки, чтобы выпустить птицу. Попугай вскарабкался на верх клетки, распустил перья и несколько минут великодушно терпел, пока Морин гладила его по голове, после чего попытался клюнуть ее в пальцы.
— Ах ты, неблагодарный, — со смехом отдернула она руку. — Яблочко хочешь?
— Яблочко, — согласился он.
Она сбросила туфли и, отрезав кусочек яблока, протянула его попугаю.
— Бэгуэлл, ты заметил — дни становятся все длиннее. Хоть бы что-нибудь произошло…
— Хор-р-рошее яблочко, — пробормотал занятый яблоком попугай.
— Одно у тебя на уме, — вздохнула Морин. Она открыла холодильник, чтобы посмотреть, что можно приготовить на ужин. — Надо бы заглянуть в продуктовый магазин, — заметила она. — Сегодня у нас выбор небольшой — чипсы или бутерброды.
Она переоделась в джинсы и свитер, сварила кофе, сделала себе пару бутербродов и устроилась перед телевизором, безуспешно пытаясь найти что-нибудь поинтереснее, чем выпуски новостей. В конце концов, пришлось вставить в видеомагнитофон, который она подарила родителям на Рождество, кассету с фантастическим боевиком и в который раз смотреть фильм.
Бэгуэлл тут же начал повторять звуки стрельбы, разносившиеся по комнате из динамиков телевизора. Остановить его было невозможно.
— Ненавижу попугаев, — недовольно буркнула Морин, выключая видеомагнитофон.
Попугай слетел с клетки и стал важно прохаживаться по потертому дивану.
— Я хор-р-роший, — повторял он.
Она ласково погладила его по голове.
— Конечно, ты хороший, ты очень хороший.
Бэгуэлл спрыгнул к ней на ногу и через минуту, нахохлившись, задремал. Она осторожно отнесла его в клетку.
С попугаем Морин чувствовала себя не так одиноко, но, по меньшей мере, двенадцать часов в сутки он спал. Поэтому почти каждый вечер повторял предыдущий — она в одиночестве сидела перед экраном телевизора.
Попивая кофе, Морин уселась на диване с книгой по истории династии Тюдоров. Но сосед постепенно вытеснил из ее мыслей короля Генриха VIII. Этот человек раздражал ее больше, чем кто-либо другой, а его поведение в столовой здорово ее разозлило. У нее никогда не было врагов — механик был первым. Ну почему, почему он так невзлюбил меня? — недоумевала она.
Вообще-то Морин никогда не была душой компании. В детстве она тоже держалась особняком. Отец ее был образованнейшим человеком, профессором; он преподавал в колледже физику, а ее мать — английский язык. Благодаря им, за время учебы в школе она узнала много из того, что выходило за рамки программы. Морин почти не общалась со своими сверстниками, не понимавшими, как можно все время сидеть, уткнувшись в книгу. Ей нравилось читать, нравилось учиться — но из-за этого страдали ее отношения с окружающими. Мальчики в школе не обращали на нее внимания, точно так же, как теперь мужчины. Она была без ума от истории Англии, орнитологии и многого другого, а поход в музей был для нее лучшим способом провести выходной. Секс представлялся чем-то далеким и непонятным, и она вряд ли отличила бы противозачаточную таблетку от аспирина. Со временем она примирилась с тем, что ей далеко до ослепительной красавицы…
Ее внимание привлекли постукивания по стене, доносившиеся из спальни. Она отложила книгу и направилась туда, но звук внезапно прекратился. Морин подошла поближе к стене и присмотрелась, выискивая отверстие. Конечно, новый сосед за ней подглядывал! Впрочем, подумала она, это на него не похоже. Или она ошибается? Никаких отверстий в стене она не обнаружила и со вздохом, в котором смешались раздражение и разочарование, вернулась к книге.
