— Вы совсем не можете готовить?
— Совсем, — Брендон подтвердил свои слова кивком и хмыкнул. — Вообще-то, то же самое можно было сказать, когда я был зрячим. Другое дело, что тогда я чаще выбирался в ресторан.
— А сейчас?
— Сейчас… — он вздохнул. — Сейчас я предпочитаю ужинать дома. Вот вы — замечательный повар, в этом я уже убедился.
— Мне всегда нравилось готовить. Хотя раньше я все никак не могла дойти до кухни.
Если уж начистоту, то за десять лет она была там от силы десять раз. Есть раз в год — удобно, не правда ли?
— Времени не хватало?
Она повернула голову и натолкнулась на его взгляд, пронзающий насквозь. Линн поежилась. Сейчас с трудом верилось, что Брендон ее не видит.
— Можно и так сказать, — неохотно пробормотала она. — Лучше расскажите, что есть интересного в этом городе, — она посчитала за благо перевести разговор на нейтральную тему и подальше от собственной персоны.
Видит бог, ей ужасно нравится быть непопулярной и неизвестной. В конце концов, у каждого есть свои тайны, так почему бы и ей не иметь хотя бы одну?
— Хотя город небольшой, но здесь каждый найдет, что ему по душе, — задумчиво, протянул Брендон.
В нем начало просыпаться любопытство. Почему его соседка так упорно избегает говорить о себе? Она что, боится его, стесняется или просто не в настроении? Ладно, решил он, если захочет, расскажет сама. У него нет привычки совать нос в чужие дела. Особенно когда это желание умолчать о себе почти такое же осязаемое, как прикосновение.
— В городе есть несколько театров и небольшой оркестр.
— Хорошая новость! — воскликнула она. — Я обожаю музыку!
— Вы на чем-то играете? — как можно безразличнее поинтересовался он.
— Играла, — в ее голосе была неприкрытая грусть. — На пианино.
— А сейчас нет?
— Сейчас нет, — она вздохнула. — Но подумываю об этом.
— Не думайте, а действуйте, — убежденно сказал Брендон.
— Посмотрим, — уклончиво ответила она. — А как насчет музеев?
— На любой вкус, — с готовностью отозвался он. — Но в основном все так или иначе связано с Гражданской войной.
— Каюсь, — Линн рассмеялась. — История не мой конек.
— Ну что ж, — Брендон пожал плечами. — Вам предоставляется отличный шанс стать знатоком если не всей истории США, то, по крайней мере, Гражданской войны. К вашим услугам местное историческое общество, библиотека, Национальный мемориал.
— Что-то мне есть захотелось, — со смехом воскликнула Линн. — Может, продолжим разговор за ужином?
— Не возражаю.
Собаки, до этого момента терпеливо лежавшие у его ног, поднялись и выжидающе уставились на хозяина.
— Ты не возражаешь, если я отпущу Физер? О, простите, — спохватился он. — Я не хотел тыкать.
— Все в порядке, — ободрила его Линн. — Мы уже столько разговариваем, что даже удивительно, как это не перешли на «ты» еще раньше.
— Значит, ты не возражаешь? — уточнил Брендон.
— Абсолютно, — уверенно сказала Линн. — Давай помогу, — она отстегнула поводок и положила его на кресло. — Ну что, вперед?
…Ужин удался на славу. Они сидели больше часа и непринужденно беседовали, словно были уже давно знакомы. Линн старалась избегать вопросов на личные темы, и потому они говорили в основном о событиях в мире, о животных и искусстве.
Она так увлеклась, что вздрогнула, когда их разговор прервал телефонный звонок.
— Прости, — Линн вышла в холл и подошла к телефону. Быстрый взгляд на определитель заставил ее нахмуриться. Она сняла трубку и немного скованно произнесла: — Здравствуй, папа.
Брендон уже хотел подняться и незаметно уйти, но неожиданная сухость в голосе Линн застигла его врасплох. Он остался сидеть на месте. Всего минуту назад в ее интонациях слышалась теплота и говорила она интересно и вдохновенно. Сейчас же ее фразы были отрывисты и лаконичны.
— Да. Я знаю. — Молчание. — Вот как? Понятно. — Снова молчание. — Когда? Нет, извини, в этот день не смогу. Но я тебя поздравляю. Вернее, вас обоих. Нет, не нужно, — с нажимом произнесла она. — Может быть, на Рождество. Но я пока не уверена. Извини, не могу долго разговаривать: у меня гости. Спасибо за звонок. Пока.
До Брендона отчетливо долетел вздох облегчения, словно Линн только что покончила с неприятным, но очень важным делом.
Линн медленно вошла, все еще находясь под впечатлением новости, которую сообщил ей отец.
Чувствуя себя немного неловко, что стал свидетелем ее разговора — пусть даже невольным свидетелем, — и чтобы показать, что его это не касается, Брендон с невозмутимом видом надкусил булочку и запил ее остывшим кофе.
Он слышал, как она отодвигает стул и садится. Между ними повисло молчание.
— Неприятности? — он решился прервать затянувшуюся паузу, впрочем не ожидая, что она ответит.
— Отец, — с тяжелым вздохом отозвалась Линн. — Отец женится.
— Видимо, это не тот случай, когда принято поздравлять, — с величайшей осторожностью заметил Брендон.
— Нет, почему же? — с нервным смешком откликнулась она, понимая, что сосед старается разрядить ситуацию. — Просто… — она вновь замолчала.
— Просто — что? — он нащупал ее ладонь и легонько сжал.
— Просто… Спасибо за поддержку, но я сама справлюсь. Правда, — она сняла руку Брендона и легонько коснулась его запястья ледяными пальцами. — Просто я удивлялась себе, почему до сих пор не могу к этому привыкнуть, — через силу произнесла Линн и попыталась успокоиться. В конце концов, идея пригласить Брендона на ужин исходила от нее и просто невежливо сидеть сейчас с кислой физиономией, которую он, к счастью, не видит.
— Привыкнуть к тому, что родители больше не женаты? — закончил он за нее.
— Нет, к этому я уже привыкла, — с неожиданным сарказмом фыркнула Линн. — Отец развелся с матерью, когда мне было два года. Не могу привыкнуть к отцовской полигамности. Он женится в шестой раз, — сухо закончила она.
— Он так любит женщин или любит свадьбы? — сохраняя непроницаемое выражение лица, спросил Брендон.
— Могу только догадываться, — хмыкнула Линн. Ему удалось-таки немного поднять ей настроение, испортившееся после разговора с отцом. — Спасибо, — с признательностью в голосе произнесла она. — И тебе спасибо, — расчувствовалась Линн, переключая свое внимание на Физер, которая подошла к ней и прижалась к ногам. — Хорошая девочка, — почесывая собаку за ушами, бормотала она. — Ты у нас умная девочка, все понимаешь, правда? Физер так хорошо чувствует мое настроение, — обратилась она к Брендону.
— А что она сейчас делает?
