– Дима, Богдан прекратите! – повышает голос мать и я чувствую спиной ее приблежение. – Вы самые родные люди. Вы отец и сын, как вы можете себя так вести? – мать кладет мне руку на плечо. – Богдан я прошу тебя не надо пороть горячку.
Я круто разворачиваюсь к матери лицом и та от неожиданности отшатывается.
– У меня нет отца, – говорю зло глядя отцу в глаза, – он умер в тот момент, когда предложил оставить на произвол судьбы мою дочь.
– С меня хватит, – сжимая зло губы в одну линию, мужчина разворачивается и выходит за дверь шумно ее за собой захлопывает.
– Зря ты так с отцом Богдан, – укоризненно покачала головой мать.
– Правда? – выгнув бровь смотрю на женщину в смешанных чувствах. – То есть ты считаешь, что я должен лечь обратно на койку и забыть о том, что у меня родилась дочь?
– Ну, Богдан, – мать протянула руку, чтобы дотронуться до меня, но я жестко посмотрел на нее, она медленно отступила, – ты же знаешь, что отец недолюбливал Марину.
– Плевать мам! Ты сейчас пытаешься оправдать отца в моих глазах, но увы, у тебя ничего не получится. И чтобы не усугублять ситуацию, лучше иди к нему. У меня нет желания находится рядом с теми людьми, которые настроены против меня и моего ребенка.
Мать молча развернулась ко мне спиной, направилась к двери.
– И да мам, – бросил ей в спину, она повернулась ко мне со вспыхнувшей надеждой в глазах, – я разочарован в тебе. Прости.
– Это ты меня прости сын за то, что не оправдала твоих ожиданий, – с обидой в голосе произнесла женщина и вышла из палаты.
– Черт побери! – сказал вслух, а в мыслях обложил отца трехэтажным матом. – Совсем из ума выжил, старик?!
Достал из кармана новенький айфон.
Доковылял до стула, отложив костыль, аккуратно сел на него.
Набираю заученные наизусть цифры.
Мужской голос в динамике ответил немедленно.
– Лекс. Это Титов. Брат дома?
– Большой занят немного, Бо. Что-то срочное?
Да, черт побери срочное! Хотелось наорать на спокойного Лекса.
– Большой сказал, что через пять минут сам тебе наберет.
– Жду.
– Давай бывай, Дан.
Отложил телефон чуть в сторону встал со стула пошел в круг по комнате. Окунаясь в воспоминания давних лет.
Большой Брат – это прозвище одного из местного крышевого, которому я однажды спас жизнь.
Я никогда с него ничего не брал и не требовал, не просил о помощи. Нужды не было, зато теперь появилась. Мне нужны были низшие слои общества, если конечно люмпенов вообще можно было назвать обществом. Животные, звери – это про них.
Большому брату, как раз принадлежали нищие, бродяги и попрошайки.
Он правил этим сегментом отбросов уже много лет и точно каждого знает в лицо. С ним я должен встретиться. Он должен помочь.
***
Салон автомобиля пропитан дорогим мужским одеколоном. Совсем не оставляя места для женского аромата.
– Дима, ты уверен что поступаешь правильно? – женщина сжала пальцами твердую как камень ладонь мужа. – Богдан он конечно вспыльчивый, но так же быстро и отходит. Главное найти подход…
Мужчина повернул голову к жене и она тут же замолчала. Тяжелый взгляд синих ледяных глаз пронизывал насквозь.
– Тебе Нина не стоит лезть туда, куда не просят, – угрожающий бас прокатился по салону.
– Я боюсь, как бы Богдан не наделал глупостей Дима, – тревожным голосом произносит женщина.
– Не успеет Нина. Я сделаю все, чтобы этот остолоп, поскорее выкинул из головы эту затею с поисками ребенка.
– Дима, а может пересмотришь свое отношение к … – женщина сглотнула, это слово было тяжело произнести с первого раза, – … внучке. Марина погибла, она больше не встанет преградой между Богданом и Кариной.
– У меня будут только желанный внуки. А этот ребенок от приблудной девки – ошибка. И я надеюсь в скором времени Богдан это поймет.
Нина тяжело вздохнув отвела взгляд от лица мужа повернулась к окну.
Дима был очень тяжелым и властным человеком. Переубедить его в чем то было не возможно. Вот как и сейчас.
Нина понимала, что дочь Богдана не в чем не виновата. И заслуживает того, чтобы у нее был отец. Но противиться Диминой воле, это тоже самое что идти против урагана, надвигающегося на тебя плотной стеной. Это невозможно. Он сомнет, покалечит, убьет.
– Аким, для тебя задание, – женщина напряглась, когда услышала это имя.
Она кинула украдкой взгляд на мужа. Он разговаривал по телефону.
Аким, это персональная машина-убийца, ее мужа. В нем нет ни жалости, ни сострадания. В этот миг Нина действительно испугалась за жизнь ребенка.
И после того, как муж закончил разговор, повернулась к нему, стараясь спрятать всю тревогу, что бушева в ее душе спросила:
– Дима, пожалуйста не делай девочке плохо, – попросила она жалобным голосом.
– Нина, я не монстр. С девочкой ничего не сделают. Но Богдан ее никогда не найдет. И … – он склонился к жене так близко, что его голос опалил ее правую часть лица, – … эта тайна умрет вместе с нами.
Глава 6
– Ситуация не из простых. Скажу тебе откровенно, – Геныч, он же Большой Брат, сидел напротив меня, потягивая из полторашки квас “Очаковский”.
– Ген, ты же понимаешь, что я приехал к тебе не для того, чтобы ты мне это сказал. Нам нужно разрешить эту ситуацию, как можно скорее. Моя дочь уже больше недели находится у этих зверей…
– В том то все и дело Богдан. Я не хочу тебя расстраивать раньше времени, но хочу чтобы ты был готов к тому, что твоей дочери может и не быть уже на нашей грешной матушке землице, – пристально смотрит мне в глаза Большой.
– Я чувствую здесь, – с силой ударяю себя в грудь, прямо в сердце, – что она жива! Я хочу найти ее и точка.
– Да не кипятись, Титов. Сказал же что помогу. Да и должок свой я помню. Обязан тебе по гроб жизни.
Обезболивающие отпустили и я тяжело задышал. Достаю блистер с таблетками выдавливаю две в ладонь.
– Дай воды, – глухо прошу Геныча.
– Зря ты приехал, Титов. Мог бы дождаться меня в больнице, – с досадой качнул головой Геныч.
– Я ушел оттуда. Достаточно того времени, что я там провалялся. Все остальное что не зажило. Заживет походу, – сжимая зубы ответил Гене.
– Как скажешь, Дан. Я не знаю, как бы поступил на твоем месте, если бы с моей семьей случилась такая беда. Но то что ты готов ради своей дочери рыть землю голыми руками…
– Зубами Ген. Все переверну вверх дном, но малышку найду, – встаю тяжело со стула, опираясь на костыль.
– … достойно уважения, – Большой пожимает мне руку, – мои ребята сегодня же начнут прощупывать бомжей и бродяг. Говоришь старуха и дед, – задумчиво потер подбородок двумя пальцами Геныч, – конечно тут много таких. Надо бы узнать не завелись у некоторых дорогие украшения и ребенок.
– Мы тоже сидеть на месте не будем. Не забудь дать указания своим, чтобы мне не мешали.
– За это можешь быть спокоен Богдан, тебе дорога открыта. Только без жести. По-сути все эти люди ущербные и ущемленный, но навредить кому-то специально, вряд ли смогут. Поэтому если найдешь тех бомжей раньше меня. Не трогай. Я сам их накажу, – жестко обозначил свое условие Геныч.
– Я подумаю, – сузив глаза, посмотрел на Большого с угрозой, – если с моей дочерью они хоть что-то сделали, – делаю выразительную паузу, – не обессудь.
Вижу как у Геныча желваки заходили на скулах. Злится. Не привык, что не подчиняются его просьбам. Но я, черт побери, не его поля ягода. Так что пусть свои чувства неудовлетворенности оставит при себе.
– Я все же надеюсь, что они смогли уберечь твоего ребенка, – сухо заметил Большой, открывая передо мной дверь.
– Дай-то Бог, – шепчу себе под нос, о другом я даже боюсь помыслить.
Выхожу к машине и сбрасываю с себя третий по счету плащ.
Чертовы нищеброды. Совсем в зверюг превратились, ничего человеческого. Вон в притоне, как из помойной ямы. Дышать сложно.
