Виктория забылась тяжелым сном. Наутро она проснулась от напряженных трелей будильника и поначалу долго не могла понять, где находится и что происходит. Выключила истошно орущий будильник, посмотрела на циферблат. Суббота, полседьмого утра. Виктория почувствовала себя несчастной…
Ах да!
Она пулей выскочила из кровати и помчалась в ванную. Контрастный душ, жесткое-прежесткое полотенце – оказывается, и в ранний час можно чувствовать себя живым человеком!
Тихонько, словно стараясь не нарушить покой хозяйки, шумел, нагреваясь, электрический чайник. Виктория, задумавшись, сидела и в тысячный раз изучала чашку: тонкие темно-коричневые линии, сплетающиеся в изысканный узор на фоне цвета слоновой кости; гладкая поверхность, на которой эти узоры, нанесенные краской вручную, можно проследить ощупью, если закрыть глаза и прислушаться к ощущениям пальцев…
Ну почему именно сегодня? Неужели нельзя было подождать понедельника? И что я могу предложить этому… Катлеру?..
Виктория слегка поморщилась, может быть, даже чуть-чуть болезненно: не любила она людей из так называемого высшего общества, ну не лю-би-ла! Главным образом за то, что они зачастую сами не знают, чего хотят. А бизнес есть бизнес. И ты, как нанятый работник, должен что-то им предложить…
…А как психолог убедить их в том, что это именно то, чего они хотели!
Резкий щелчок выключившегося чайника вывел Викторию из задумчивости. Привычные, даже немного механические движени
Ну вот. У меня не хватает времени сварить кофе так, как я люблю, поэтому я должна довольствоваться растворимым. А все из-за чего?.. Черт, что-то я разворчалась с утра!
Виктория толкнула тяжелую стеклянную дверь подъезда и вышла на улицу. На нее дохнуло свежей радостной атмосферой раннего лондонского утра. Еще мягкие солнечные лучи приятно согревали лицо и руки, ветерок легко заигрывал с прядями волос, нежно касался шеи. Слышно было шуршание шин по асфальту, где-то слева – хлопанье голубиных крыльев, за домами – еще редкие и требовательные сигналы автомобилей. Из открытого окна слышался детский смех. Сверху в одной из квартир неожиданно громко звучала музыка – какая-то легкомысленная популярная песенка, без особых претензий на смысл, но все же очень живая и симпатичная. Дурное настроение тут же рассеялось: ведь я могла бы всего этого не увидеть, не услышать, не почувствовать!
В такие моменты Виктория начинала даже больше любить людей.
Вероятно, именно эта любовь к представителям рода человеческого и желание с ними пообщаться и подтолкнула Викторию поймать такси вместо того, чтобы брать свою машину.
Она вышла на главную улицу, и уже через четыре минуты, что, право, совсем не много по лондонским меркам, перед ней остановилось такси. Водитель оказался улыбчивым парнишкой лет двадцати – двадцати двух с лукаво прищуренным левым глазом и непокорным вихром на макушке. Виктория села на заднее сиденье.
За двадцать три минуты, которые заняла дорога до офиса, Виктория поняла, что этот парень вполне мог бы оказаться ее очень давним другом, столько она успела узнать о его отце, сестренке, тете Кэтти и собачонке Флае…
Это ее даже не раздражало. Против обыкновения.
Парень был счастлив: за последние полчаса на его долю выпало две удачи: благодарная слушательница, которая вопреки всем ожиданиям не отворачивалась, не смотрела в окно и не разговаривала по сотовому телефону, и неплохие чаевые. Ну и что, что дамочка не Мисс мира и даже не Мисс Паркин-стрит. Если речь идет только о приятной, ни к чему не обязывающей болтовне, то мужчине совершенно не важно, как выглядит сидящая рядом женщина.
К сожалению, только в этом случае…
В офисе «Фьора-Дизайн» Викторию встретила секретарша Мэгги Райт, очаровательное молоденькое существо с золотистыми от природы кудряшками, наивными голубыми глазами и пухлыми пальчиками с ухоженными розовыми ноготками. Кроме нее и Виктории ни у кого в офисе не было дел, которые нужно было бы делать ранним субботним утром. Собственно говоря, обязанности Мэгги были напрямую связаны с делами Виктории: помочь дизайнеру подготовиться к встрече с потенциальным клиентом.
Виктория поднялась на «свой» этаж без двух минут восемь. Был слышен невнятный шум работающей кофеварки, Мэгги, стоявшая у бара, что-то напевала, протирая стаканы бумажным полотенцем. Компьютер на рабочем столе секретарши был уже включен, поверх бумаг Виктория заметила привычный любовный романчик в мягкой обложке. Она улыбнулась, подумав, что еще несколько лет, и Мэгги сможет защитить диссертацию о сентиментальных романах, если будет читать их в таком же количестве.
– О, мисс Маклин, доброе утро! – Мэгги обернулась и одарила Викторию приветливым взглядом поверх темно-красной оправы очков.
Виктория ей нравилась: спокойная, серьезная, хорошо делает свою работу и, кажется, ничуть не озабочена тем, что у девяноста пяти процентов сотрудников «Фьора-Дизайн» дела на личном фронте идут лучше, чем у нее. А если даже и так, то ничем, ни единым завистливым взглядом не дает этого понять.
Милая женщина. Жаль, что у нее нет мужа. Хотя это так… неудивительно. Мэгги вздохнула и тут же одернула себя: не лучшая обстановка для проявления сочувствия, того спокойного сочувствия, с которым более красивые женщины относятся к менее красивым. А уж есть ли в этом сочувствии нотки удовольствия от ситуации, зависит, наверное, от личных качеств человека. Мэгги была доброй девушкой. Но она не сомневалась, что Виктория не задумываясь убила бы ее, если бы могла читать мысли своей коллеги.
Виктория улыбнулась девушке и кивнула.
– Доброе утро, Мэгги.
– Знаете, мисс Маклин, я так удивилась вчера вечером звонку этого мистера Мэлори. Ничего, что я дала ваш домашний телефон? – Мэгги, кажется, всю ночь не давал покою этот вопрос про «ничего», по крайней мере, вид у нее был именно такой.
– Все в порядке, Мэгги, – успокоила ее Виктория. Она уже открывала дверь своего кабинета. – Кстати, он так и не объяснил, почему дело настолько срочное.
Мэгги фыркнула.
– Ну что вы, мисс Маклин, это же дело Джона Катлера! А такие, как Джон Катлер, не должны ждать. Если кому-то ради их удовольствия нужно вставать хоть в четыре утра каждое воскресенье, их это ничуть не обеспокоит! – Мэгги выдала эту тираду с таким чувством, что Виктория поняла: девушка не любит рано вставать еще больше, чем сама Виктория.
Она улыбнулась:
– Будет тебе, Мэгги. Утро такое…
В этот момент за спиной Виктории раскрылись двери лифта. Мэгги прижала пальцы к губам, будто испугалась, что сболтнула лишнее.
