Но Марго не собиралась обременять Брюса описаниями процесса воспитания и восхвалять добродетели своего чада. Она коротко сказала:
— Мне помогали. Брюс сделал вывод. — Муж?
Марго покачала головой.
— Моя тетя.
— Полагаю, что здесь мы в равном положении. Ланса воспитывала его тетя Бесс, моя сестра. Вон она, — указал он, — танцует. Я представлю вас позже. Она взяла на себя заботу о Лансе после смерти моей жены.
Раз уж им суждено породниться, подумала Марго, то секретов быть не должно. И она рассказала Брюсу все об отце Мелани.
Ее исповедь изумила Брюса. Он не мог представить человека в здравом уме, бросающего Марго.
— Может, он слепой был?
Она рассмеялась.
— Нет, всего лишь бессердечный и глупый. Образ Джека давно побледнел. Не осталось ни боли, ни гнева, ничего.
— О его глупости говорит хотя бы то, что он лишил себя счастья быть отцом. Я не променяла бы возможность быть матерью Мелани ни на какие блага в мире.
Она решила направить разговор в иное русло.
— Я думаю, что ожидает Мелани и Ланса. Она отчаянно влюблена в него.
Брюс также видел это.
— Он тоже. Ланс говорит, что Мелани открыла в нем самое лучшее.
Мелани удивленно смотрела, как мать и Брюс продолжают танцевать, хотя музыка стихла.
По всему чувствуется, что мама пустила в ход свое обаяние. Может быть, на этот раз, мелькнуло у Мелани в голове, она и сама запутается в собственной паутине.
Кто знает?
Подойдя к танцующим, Мелани положила руки им на плечи, требуя внимания. Брюс при виде ее удивился, мать же лишь лукаво улыбнулась.
— Вам никто не сообщил, что музыка перестала играть минуты две назад?
Марго хмыкнула: в свое время дочь поймет, что музыка бывает разная.
Она отошла немного от Брюса.
— Мы ведь не собираемся давать повод для сплетен, верно? — спросила она.
Брюс понял, что ему не хочется отпускать ее от себя. Обняв Марго за плечи, он повел ее по залу.
— Все зависит от того, что они будут говорить.
Мелани посмотрела на Брюса, потом на мать, чувствуя непонятное беспокойство. Раньше она никогда не вмешивалась в жизнь матери. Ей она обязана всем на свете, и нет никого, кого бы она так сильно любила, пожалуй, за исключением Ланса. Но Брюс теперь стал ее свекром. Скорее даже отцом, настоящим, а не по названию. За четыре месяца знакомства она прониклась потребностью заботиться о нем. Он ведь может неправильно истолковать мамины манеры. Мелани не хотела, чтобы кто-то из них пострадал.
Она потянула мать за руку, извиняясь перед Брюсом.
— Могу я похитить маму на минутку, пап?
Вопрос показался ему забавным. У него нет права отпускать или не отпускать ее.
— У меня такое ощущение, что твоя мама самостоятельная женщина. — Судя по улыбке, которой его одарили, Марго было приятно его мнение. — Ее можно похитить, если она сама настроена на это. Желания других лиц, думаю, не учитываются.
Улыбка Марго стала ярче и показалась Брюсу еще привлекательнее.
О-го-го, подумала Мелани и слегка подтолкнула мать.
— На одну минутку, — пообещала она.
— Что случилось? — спросила Марго.
Мелани не хотелось ранить чувства матери. Но и Брюса было жалко. Она решилась.
— Мама, ты знаешь, как я тебя люблю.
Прошедшие годы научили Марго, что будет продолжение.
— Это вступление для последующей лекции, точно?
— Не совсем лекция, но...
Марго и так уже было все ясно.
— Ты боишься, что мое общество для отца Ланса вредно?
Мелани взяла ее руку в свои.
— Не совсем так, но...
Марго похлопала Мелани по щеке. Неужто дочь и впрямь волнуется?
— Золотко, он очень милый человек, хотя не делает никаких попыток поддержать о себе это впечатление. Оттого становится еще более милым. Мы просто обменивались старинными историями из семейной хроники.
Мелани удивленно посмотрела на мать. Слово «старинные» было несовместимо с ее образом.
— Чем еще вы собираетесь обмениваться? — подозрительно спросила Мелани у матери.
— Не бойся, не одеждой, — заверила та, — у него слишком большой размер.
Марго всмотрелась в лицо Мелани. Она правда обеспокоена. Не похоже на нее.
— Лапочка, о чем ты волнуешься?
Они никогда не лгали друг другу.
— Там, где дело касается женщин, Брюс очень ранимый, неопытный человек, мамочка. Мне бы не хотелось, чтобы он попал в беду.
Марго уязвило, что ее дочь переметнулась на сторону другого. Взяв себя в руки, она с неизменной улыбкой поинтересовалась:
— А как же я?
Мелани рассмеялась, сжимая ей руку.
— Ты можешь постоять за себя. Ты всегда могла.
Вот плата за то, что кажешься сильной. Ни у кого даже мысли не возникнет, что пострадавшей может быть она. Но это, укорила себя Марго за минутную слабость, именно то, чего она добивалась всю жизнь. Какая разница, насколько она сильна на самом деле! Это никого не касается.
Она подмигнула Мелани.
— Клянусь, что Брюс Рид не пострадает, а также и его сердце. Так хорошо?
Выражение лица Мелани смягчилось, беспокойство сменилось чувством вины.
— Я не хотела выступать в роли судьи, мама, но он ни с кем не встречается. Он ведет очень замкнутую жизнь. Даже приглашений от женатых друзей никогда не принимает.
Это вызов, подумала Марго. Она всегда любила трудности, особенно упакованные в столь привлекательную оболочку.
— Тогда ему не повредит немного развлечься, как ты думаешь, а?
Мелани не могла побороть сомнения.
— Немного, может быть, но...
Марго подняла руку в торжественном обещании:
— Клянусь не ввергать его в геенну огненную, по крайней мере на протяжении сегодняшнего дня.
На этот раз вина перед матерью не просто слегка кольнула Мелани, а уязвила довольно чувствительно.
— Извини, мамочка. Я не хотела обидеть тебя.
Мысли Марго немедленно приняли иное направление. Спокойствие дочери — в первую очередь.
Она переключила ее внимание на жениха.
— Куда вы собираетесь на медовый месяц?
Мелани и Ланс давно обсудили это и решили отложить медовый месяц до той поры, когда смогут позволить провести его так, чтобы потом вспоминать как о самом чудесном празднике.
— Мы хотим перенести медовый месяц.
Марго уже знала об этом благодаря Джойс, которая помогла ей и в выполнении намеченного плана, втайне упаковав вещи.
