— Разве вы делаете что-то против короля? Зачем же вам так его опасаться?
— Нет! Я никогда не собирался даже думать о нём как-то неправильно.
— А у вас есть личное мнение на что-либо?
— Конечно же! Неужели я выгляжу таким глупым…
— Я как раз думаю, что вы не глуп, но… — Эстель запнулась, не желая тотчас всё раскрыть Эжену.
— Но? Договорите, пожалуйста!
— Лучше вы скажите — есть ли рядом с вами человек, который не даёт вам полноценно жить? Жить, как вы хотите.
Эжен опустил голову и тихо спросил:
— А зачем вам это знать?..
Графиня встала и направилась к окну. Встав около него и поправляя портьеру, грустно спросила:
— Скажите, вы верите в добрых людей? Которые искренне интересуются другими и чувствуют, что необходима помощь? — и повернулась к Эжену.
— Верю! — просто и коротко сказал он.
— Тогда ответьте — любит ли вас жена? Как она к вам относится?
Эжен молчал.
— Вы не хотите говорить об этом? Я ваш друг. Не думайте, что я могу навредить вам. Хотя другая на моём месте непременно бы высказалась…
— Что вы хотите сказать? — ничего не понимая, спросил он.
— Забудем, Эжен!.. — ответила Эстель, снова сев напротив него. — Вы боитесь жену? Или так сильно уважаете? Я не знаю… Я лишь хотела с вами подружиться. Так что идите домой и сделайте всё, чтобы ничего не изменилось. Наверно, я ошиблась… Я почему-то решила, что вы мучаетесь, живя с ней. И забудьте обо мне, — говорила графиня, искренне печалясь и надеясь, что её слова повлияют на откровенность Эжена.
Оно так и оказалось.
— Вы не ошиблись!.. Я боюсь её. Мы с ней никогда не были счастливы. Я думаю, вы понимаете, почему.
— Эжен, вам пришлось жениться на ней не по любви?
— Да. Меня заставили это сделать. «Лучшей партии и быть не может» вечно повторял отец.
— А вы не пробовали просто подружиться с ней?
— Хотел было… Но у неё тяжёлый характер! К тому же, она была рада, что я богат. Кроме денег и роскоши её ничего не волнует.
— Странно… По ней не скажешь, что только деньги…
— Почему?
— Мне видится, что она использует вас, как слугу.
— Так оно и есть.
«Значит, мой мальчик, не только деньги. Власть — её вторая натура» — подумала графиня.
— Вы похожи на подкаблучника, Эжен. Неужели вам никогда не хотелось отстоять себя и сказать, что у вас есть свои желания и принципы?
— Я для этого слишком покладист и спокоен… И не умён, чтобы воспротивиться ей.
— Я понимаю… — Эстель взяла в свои тёплые ладони его нежные пальцы. — Посмотрите мне в глаза, Эжен!.. Скажите, вы согласны приходить сюда, чтобы заниматься со мной? Вместе мы поможем вам.
— Это правда? Вы предлагаете мне дружбу? — восторженно спросил он.
— Конечно! — она заботливо улыбнулась.
Эжен от счастья и любви не мог поверить в реальность: «Неужели мной интересуются?». Его чистая, полудетская душа чуть не расплакалась в ладони Эстель. Он сдержался и ещё раз посмотрел её в глаза, а потом порывисто поцеловал её руки.
* * *
На занятиях они много разговаривали, спорили, рассуждали. Эжен впитывал всё, как губка. Он узнал много нового и попытался сформировать свои убеждения. Теперь он был эмоционален, а не призрачен, как в тот вечер, когда графиня впервые разговаривала с ним наедине. Приходя на новое занятие, Эстель видела и чувствовала, что маркиз безумно ей благодарен, что он стал раскрепощённее, потому что душу его освобождали и радовали. Она смогла увлечь его литературой, живописью и музыкой, политикой, философией и экономикой. И открыла ему новый мир. Эжен много самостоятельно работал, втайне от жены читая книги, которые советовала ему новая подруга. Этот человек сдвинулся с мёртвой точки. Ему было трудно, но он старался с упорством и удовольствием, которых не скрывал. Эжен всегда был грустным. Теперь грусть его была серьезной. Эстель постаралась как можно лучше показать ему все бедствия и проблемы человеческого мира, чтобы он не замыкался только на своих печалях, а сопереживал и думал глобально. Она заразила его своей ненавистью к несправедливости. И это она считала самым важным.
С каждым разом Эжену всё больше не хотелось расставаться с графиней. В самых дерзких мечтах он желал жить с ней, как со своей женой. Но он понимал, что эти мечты навсегда останутся лишь мечтами…
Однажды Эстель не смогла придти на занятие. Эжен так расстроился, что еле сдержал слёзы. Если бы он знал тогда, что Эстель не пришла потому, что его жена, узнав, зачем король его вызывает, встретила её и со служанкой прижала в тихом уголке, чтобы перерезать ей вены на руке. Она сказала тогда Эстель, которая зажимала запястье, пытаясь остановить кровь:
— Знаем мы вас, добродетельных шлюх! Идите домой и поучайте своего мужа, если он, конечно, у вас есть! А я как-нибудь сама решу, какой будет у меня муж! Ты многого захотела, но ничего не получишь!
Как только жена Эжена убежала также быстро, как и появилась, графиня стянула шарфом место, где струилась кровь. Она не была удивлена. Её было всё противно. Сев в карету, она уехала в свой замок, решив, что больше не будет ходить без сопровождающего слуги.
* * *
Эстель после этого случая решила отказать Эжену в занятиях. Он ни в чём не провинился перед ней. Она подарила ему идеи, теперь был черёд его собственного развития. Эстель понимала, что ему не понравится такая новость. На последнее занятие она пришла такой же грустной, как и на первое.
— Здравствуйте, Эжен. Я прошу прощения за то, что не пришла на прошлое занятие. Скажу сразу — больше у нас не будет занятий… — сказала она, сжимая запястье. Сегодня она специально надела платье с длинными рукавами, чтобы Эжен ничего не узнал.
Эжен изменился в лице.
— Хорошо… Но почему, Эстель?
— Fin alla bara sempre se n'impara (ит. — «Век живи, век учись»). Это верно. Но вы сообразительны. И больше моя помощь вам не понадобиться. Но вы можете обращаться ко мне. Я не бросаю друзей!
— Благодарю вас! Я не буду говорить, что вы сделали для меня, как изменили… И слов моих не хватит, чтобы описать, как я был счастлив здесь!..
— Главное, чтобы вы были и дальше счастливы, — с участием ответила Эстель. — Не сдавайтесь!
— В какой-то степени я уже счастлив. Я разговаривал с королём.
— По какому вопросу?
— Он постарается, чтобы мы с ней были разведены. Если не получится, то, чтобы жили раздельно и никогда не виделись.
— Даже так!.. — вырвалось у графини. — Теперь я всё начинаю понимать! — Эстель воскресила в памяти ту сцену, происшедшую между ней и маркизой.
«Она боялась развода!».
— Вы, наверно, были очень красноречивы.
