Если он откажется рассказывать о случившемся, я не буду настаивать. Я только хотел успокоить его, как-то помочь ему. Наконец он заговорил, его голос тоже сильно изменился и ослабел.
– Анна ушла, – глухо сказал он. – Ты знаешь об этом? Она ушла.
Я кивнул головой и положил ему руку на колени, словно он был мальчишка, а не тридцатилетний мужчина вроде меня.
– Знаю, – мягко ответил я, – но все наладится. Она вернется к тебе. Будь уверен, она придет назад.
Он покачал головой. Прежде я ни разу не встречал такого отчаяния и глубокой убежденности.
– Нет, нет, – тихо проговорил он, – она никогда не вернется. Я ее слишком хорошо знаю. Она нашла то, что хотела.
Больно было видеть, как Виктор, обычно сильный и уравновешенный, тяжело переживал все происшедшее.
– Кто он? – спросил я. – Где она встретила этого человека?
Виктор окинул меня изумленным взглядом.
– О чем ты говоришь? Она никого не встретила. Если бы это было так, все обстояло бы много, много проще…
Он замолчал, беспомощно вытянув руки. И вдруг в нем что-то сломалось, но на этот раз не от слабости, а от страшного, душившего его гнева, безнадежного и бессмысленного гнева человека, борющегося с тем, что сильнее его.
– Ее увела к себе эта гора, – произнес он, справившись с собой, – проклятая Монте-Верита. Там есть секта, тайный орден, они на всю жизнь скрылись на вершине. Раньше я себе такое и представить не мог. Я ничего не знал. И она там, на этой чертовой горе. На Монте-Верита…
Я пробыл с ним в клинике полдня и постепенно узнал от него всю историю.
Само путешествие, по словам Виктора, было приятным и без особых приключений. Они добрались до места, от которого предполагали начинать исследование Монте-Верита и окрестностей, и тут столкнулись с первыми трудностями. Край был Виктору незнаком, люди казались суровыми и недружелюбными, они совсем не походили на приветливых крестьян, которых мы встречали в прошлые годы. Они говорили на малопонятном наречии и производили впечатление полных тупиц.
– Меня, по крайней мере, они удивили именно этим, – объяснил Виктор, – они были так грубы и неразвиты, словно жили не сейчас, а в прошлые века. Ты сам знаешь, как у нас случалось, когда мы поднимались в горы: местные старались нам помочь чем могли, предлагали свои услуги и обычно даже считали, что мало для нас сделали. Мы легко находили проводников. Здесь все было иначе. Когда Анна и я пытались узнать лучший путь на Монте-Верита, они отказывались объяснять. Только провожали нас тупыми взглядами и пожимали плечами. "У нас нет проводников, – сказал один из них. – Это гора дикая и неизведанная".
Виктор помолчал и взглянул на меня с тем же отчаянием.
– Видишь ли, – продолжал он, – тут я и совершил ошибку. Я должен был догадаться, что поход нам не удался, во всяком случае, в этих краях, предложить Анне вернуться назад и отправиться куда-нибудь еще, поближе к цивилизации, где люди смогут нам помочь, да и места более знакомые. Но знаешь, как это обычно получается. В тебе сидит какое-то упрямство, оно связано с горами, и любое препятствие только возбуждает. И сама Монте-Верита…
Он осекся и поглядел перед собой, как будто снова видел эту гору.
– Мне никогда не удавались лирические описания, – сказал он, – в наших походах я всегда был практиком, а ты – поэтом. Но такого красивого места, как эта Монте-Верита, я ни разу не видал. Мы с тобой поднимались на пики и повыше и на более опасные, но здесь было нечто… величественное… – Немного помолчав, он продолжил:
– Я спросил Анну, что будем делать. Она ответила без колебаний: "Мы должны подняться на гору". Я не спорил. Я прекрасно знал, что она этого хочет. Местность уже околдовала нас обоих. Мы покинули долину и стали подниматься. Был чудесный день, – рассказывал Виктор, – почти безветренный, и ни облачка на небе. Солнце палило вовсю, ты ведь знаешь, каким оно бывает в предгорьях, а воздух чистый и холодный. Я подтрунивал над Анной, напоминал ей наше путешествие на Сноудаун и просил ее больше не оставлять меня позади. На ней были легкая блузка и короткая шотландская юбка, волосы распущены. Она казалась… такой прекрасной.
Пока он говорил, медленно, спокойно, у меня создалось впечатление, что в пути у них что-то произошло и его потрясенное трагедией сознание не вынесло гибели Анны. Должно быть, так и было, убеждал я себя, Анна упала в пропасть. Он видел, как она падала, и не мог ее спасти. Виктор вернулся с больной душой и расстроенными нервами и теперь пытается уверить себя, что она все еще там, на Монте-Верита.
– Мы пришли в деревню за час до захода солнца, – сказал Виктор, – подъем в гору занял у нас весь день. До вершины, по моим подсчетам, нам оставалось идти около трех часов. В деревне было несколько десятков хижин. Они стояли очень тесно, просто лепились одна к другой, и, когда мы приблизились к первой из них, произошло что-то удивительное…
Виктор помолчал и снова устремил взор перед собой.
– Анна шла немного впереди меня, – проговорил он, – двигаясь широким шагом, как ты это сам видел. Я заметил двух или трех мужчин, стайку ребятишек и коз, возвращавшихся с пастбища – оно находилось справа от нас.
Анна подняла руку, приветствуя их, при виде нее мужчины застыли в ужасе, отпустили детей и сами опрометью бросились к хижинам, словно за ними гнались черти. Я видел, как они заперли двери на засовы и закрыли окна. Все это было очень необычно. Козы пустились бежать за ними вслед в таком же испуге.
Виктор шутливо сказал Анне о любезной встрече, и это ее огорчило, она не знала, чем могла их так напугать. Виктор подошел к первой хижине и постучал в дверь.
Ему не отперли, но за дверью он услыхал шепот и плач ребенка. Затем, потеряв терпение, он начал кричать. Это подействовало, через минуту ставня на окне чуть приподнялась, и он увидел мужчину, внимательно разглядывавшего его. Виктор кивнул, желая его приободрить, и улыбнулся. Мужчина медленно поднял ставни, и Виктор обратился к нему. Сперва мужчина только качал головой, затем, видимо что-то решив для себя, снял с двери засов. Он стоял на пороге, боязливо озираясь, и, не замечая Виктора, смотрел на Анну. Он еще раз резко покачал головой и, говоря что-то торопливо и невнятно, показал рукой в сторону вершины Монте-Верита. Затем из маленькой темной комнаты вышел старик, опиравшийся на две палки. Он миновал испуганных детей и тоже остановился у двери. Старик по крайней мере говорил более или менее понятно.
– Кто эта женщина? – спросил он. – Что ей от нас надо?
Виктор объяснил, что Анна – его жена, они пришли из долины и собираются подняться на гору. Они туристы, путешествуют по стране и были бы рады здесь сегодня переночевать. Он сказал, что старик тоже глядел не на него, а на Анну.
