домой отдохнуть, если я попрошу?
Дюймовочка отрицательно качает головой, закусив нижнюю губу.
— Игорь…я…
— Говори, Надюш, — подбадриваю помощницу.
— Я хоть до девятого месяца буду работать, до самых родов, только не увольняй меня, пожалуйста!
Я удивленно и непонимающе смотрю на Дюймовочку.
— А я разве дал повод так думать?
— Нет, но…
— Никаких «но», Надя, — строго произношу я. — Все останется, как прежде. За исключением того, что я лично буду следить за твоим состоянием, и в декрет ты пойдешь, как полагается. Потому что вы, мамочка, о себе и ребенке не думаете вообще!
И снова на глазах моей помощницы выступают слезы, которые я незамедлительно стираю большим пальцем.
— В первую очередь, я запрещаю вам плакать и расстраиваться, Сидоренко. А дальше мы разберемся.
В открытую дверь я прекрасно видел Дюймовочку, которая что-то копировала, тихонько напевая себе под нос. Она была такая милая в своем розовом платье, беременность определенно была ей к лицу.
Я совершенно не мог работать последние недели, мой взгляд то и дело возвращался к помощнице. Куда смотрит ее муж?! Ведь она такая нежная, хрупкая, того и гляди, одно неверное движение, и она сломается. Взглянув на Надю однажды, хотелось защищать и любить ее всю жизнь. А еще безмерно баловать.
Но всего этого не было в жизни Нади, теперь я могу сказать это с уверенностью. Ее муж ни разу не забрал ее с работы, хотя мы очень часто задерживались допоздна. А ехать ей не много, не мало на другой конец города!
И лишь после моих уговоров, а также угроз того, что отправлю Надю в декрет досрочно, мне позволили подвозить ее до дома и провожать до подъезда. И то все время Дюймовочка озиралась по сторонам и заглядывала в окна своей многоэтажки. Не понимаю этого мужика: если он так ревнует свою жену, то почему бы не встречать ее у офиса, не звонить хотя бы раз в день?! Тем более, когда ТВОЯ женщина носит ТВОЕГО ребенка?!
Я бы поверил в то, что этот мифический самец не существует, и Надя его выдумала, но штамп в паспорте говорит об обратном. Я перепроверил три раза. Он настоящий и никуда не исчез. Тогда для меня остается загадкой, ради чего Дюймовочка живет с таким…нехорошим человеком, почему не уйдет. Спросить прямо я не могу, Надя может сказать, что это не мое дело и будет совершенно права. Ведь по сути, кто я такой? Просто ее босс, помешанный на своей помощнице…
Но тем не менее, это не мешало мне заботиться о Наде, этому она воспрепятствовать не могла, как бы не пыталась. Я следил, чтобы Дюймовочка вовремя принимала витамины, обедала, прогуливалась и делала перерывы. Потому что моей помощнице только дай волю, и она будет работать до второго пришествия, ничего не замечая вокруг.
— Ай, — восклицает Надя, хватаясь за живот, а второй рукой за голову.
Моментально вскакиваю с места и оказываюсь рядом с ней, с тревогой заглядывая в побледневшее лицо.
— Надя, что? Где болит?!
— Все нормально, — выдыхает Дюймовочка, виновато улыбаясь. — Просто голова закружилась.
— У беременных голова не должна кружиться. Собирайся, мы едем в клинику.
Надя с опаской оглядывается на Любу, что бросила все свои дела и, не скрываясь, с интересом наблюдала за нашим разговором.
— Игорь Борисович, я могу чем-то помочь? — тут же отреагировала секретарша. — Может, «скорую»?
— Не надо «скорую»! — испуганно пищит Надя, отступая на шаг назад.
— Не надо, Люба, я сам отвезу Надежду Васильевну в клинику!
— Не надо, Игорь, пожалуйста, со мной все в порядке, правда.
— Надюша, уволю, — притворно строго шепнул ей на ухо, слегка наклонившись. — И оденься потеплее, на улице ветрено.
Надя умудрилась поспорить со мной еще на парковке, уговаривая вернуться в офис. Не пойму, чего она так боится?! Я ведь ее не в государственную клинику везу, а в частную, хозяин которой — мой давний клиент.
— Добрый день, вы записаны? — сразу же приветливо улыбается администратор. Тут тихо, спокойно, сервис и качество, в конце концов. Не понимаю, отчего переживает Надя, которая с силой сжала мою ладонь?
— Мы хотели бы провести полное обследование, — протянул девушке платиновую кредитку, от чего ее улыбка стала еще шире.
— Да, конечно, в какой день вам удобно?
— Сейчас.
— Но, боюсь, — администратор тут же посмотрела на меня с сожалением, — сегодня не все специалисты смогут принять. У нас же запись, сами понимаете.
— Игорь, вот видишь, пойдем. Запишемся в другой день, — тут же протараторила Надя, дергая меня за руку, как маленькая девочка.
— Погоди, Надюш, не спеши. Иди, присядь пока на диванчик, наверно, устала столько стоять. Девушка, — обращаюсь, оперевшись на стойку и наклонившись слегка вперед. — Мне очень не хотелось бы беспокоить Радиона Аркадьевича, хоть он и мой давний знакомый. Давайте попробуем решить этот вопрос сами?
Администратор, слава богу, попалась толковая, и без лишних слов начала подбирать окошки. Я успел взять копию паспорта Дюймовочки из личного дела, и нам не пришлось стоять посреди холла и дальше препираться.
Взяв необходимые направления, подошел к Наде, что сидела, скукожившись на диванчике.
— Надюш, ты чего? Боишься что ли? Не бойся, я с тобой. Тебя тут не обидят. Это очень хорошая клиника. Я понимаю, осмотр у гинеколога — не самая приятная процедура, но я буду рядом, обещаю.
Надя поднимает на меня свои озера и отчаянно мотает головой, слегка отшатнувшись.
— Нет! Ни в коем случае! — восклицает она немного нервно, краснея до корней волос.
— Почему?
— Потому что…потому что мужчине в кабинете гинеколога не место!
— Хорошо, как скажешь. Я буду ждать за дверью.
Я нервно расхаживал по коридору, пока Надя была у врача. Черт, я волнуюсь так, словно Дюймовочка — моя жена. На миг я представил, что эта хрупкая красавица носит под сердцем моего ребенка. Я готов молиться всем Богам, чтобы мои мечты стали явью, но умом понимаю, что Надя для меня под запретом.
Дверь кабинета распахивается и выходят улыбающийся врач и волнующаяся Дюймовочка.
— Все в порядке? Надюш, ты что-то бледновата.
— Все хорошо, — отвечает тут же доктор. — Беременность протекает отлично, гемоглобин только низковат, но я уже прописала необходимые препараты. Вот рецепт.
Я тут же хватаю бумажку и кладу в карман.
— Сам куплю и буду следить, чтобы ты принимала. Ты все время увлекаешься работой и забываешь, — поясняю растерянной Наде.
— А вот работать нужно уже поменьше, а гулять больше.
Я и это взял на заметку. Значит, после обеда
