Игры кончились. Остался только инстинкт. Оголенный. Чистый. Зубы смыкаются на моем горле, аккурат возле яремной вены, язык скользит, впитывая в себя бешенный ток моей крови.
— Голодная девочка, Вишенка моя…
Проговаривает совсем хрипло, и я понимаю, что больше не могу сопротивляться вихрю, который вспыхивает в самой глубине и рассыпается звездами, когда я кричу в ответ, срывая голоc:
— Твоя… Лекс… Твоя…
89
Проваливаюсь в сладкое забытье, уплываю в сон, чувствуя, как сильные руки притягивают меня под теплый бок.
А мой муж зарывается носом в мои спутанные волосы, затягивается воздухом и так же засыпает, тихо выдыхая:
— Спи, утро принесет важные события…
Улыбаюсь в ответ, сквозь дрему.
Громкий стук заставляет распахнуть глаза, и завозится в постели. Лекс уже одет в костюм широким шагом подходит к двери, бросает на меня взгляд вскользь, и я бегу в ванную, быстро привожу себя в порядок, наспех принимаю душ и вылетаю в спальню, натыкаясь на волшебную картину.
Наш сын на руках отца смеется звонко-звонко, цепляя отца за нос, а всегда собранный Ставров, тискает Влада в ответ.
Замечаю, как в приоткрытую дверь заглядывает моя мама, уже одетая в элегантное платье, приталенное с чуть расширяющейся юбкой, с прической, глаза у нее смеются весельем, когда она смотрит на зятя.
Я так рада, что мама переехала в наш дом. Еще в самом начале, когда я вошла в особняк миллиардера, помню свой шок.
Я обнимала сына и не знала куда себя деть, не понимала кто я и на каких тут правах, но Лекс решил все, собрав всех слуг и в своей приказной манере сообщил:
— Знакомитесь, Алина Николаевна, будущая Ставрова. Полноправная хозяйка этого дома. Все домашние вопросы с этого дня решает она.
Тогда я в неверии посмотрела на Лекса и притянула сына к груди.
Но уже на следующий день мы с ним поцапались. Я наотрез отказалась от помощи нянь, кричала, что не отдам сына.
Сейчас понимаю, что то была послеродовая депрессия и страх, но мой умный муж, решил вопрос кардинально, предложил, чтобы нянчилась с внуком моя мамочка.
Помню, когда Лекс в привычной ультимативной форме выдал это предложение, у меня из глаз градом полились слезы.
Не знаю, как так получилась, я подалась к мужчине и обняла его шею, плакала на груди, ощущая, как крепкие пальцы зарываются в мои волосы и чуть оттягивают, заглядываю в глаза мужчины и голос дрожит:
— Ты правда сделаешь это для меня? Позволишь забрать мою маму?
Короткая пауза и взгляд тягучий, жаркий и ответ четкий, безапелляционный.
— Для тебя я сделаю все, Вишня моя.
Прикрываю глаза, и впервые первая подаюсь к мужчине, накрываю своими мокрыми от слез губами его твердый рот, а в следующую секунду взмываю в его руках.
Слышу, как летит на пол все, что было на его рабочем столе, а в следующую секунду, я оказываюсь раскрытая перед ним, обхватываю мощные бедра своими ногами и отдаюсь страсти.
Нас накрывает. Впервые я с мужчиной. Тем самым, который был моим первым, улетаю от его рук, губ, грубости и нетерпения, потому что мои трусики он буквально срывает одним резким движением, заставляя меня впиться в его губу зубами.
То, что происходило тогда… Это было просто животное единение двух оголодавших тел…
— Алина… — Лекс подает голос, и я словно морок сбрасываю, смотрю на отца и сына. Влад копия Ставрова, правда ямочки на щеках у него от меня.
— А у нас с Владиком с утра для вас сюрприз, — звонко выдает мама и косится в сторону зятя.
— Что за стрельба взглядами? Мам, что за сюрприз? — выдыхаю, глядя на сынишку, который улыбается и показывает свои кроличьи зубки.
Лекс кивает малышу, заговорщицки подмигивает, и мой малыш с самым серьезным видом кивает. Правду говорят, что с характером рождаются, так и мой Влад уже явно демонстрирует свои замашки лидера и немного диктатора.
Хотя, с такими генами…
— Давай, малыш, покажи маме то, что мне показал… — напутствует отец и быстро ставит малыша на ноги, от неожиданности подрываюсь, Влад пока не ходит, ему нужна опора, чтобы держаться и передвигать ножками, но Лекс поднимает руку и заставляет меня остановится.
А затем я в шоке и со слезами на глазах наблюдаю как моя кроха протянув ручки идет ко мне, делая свои первые самостоятельные шаги.
Падаю на колени и протягиваю руки, чтобы если вдруг что поймать малыша, но Владу не нужна помощь.
Он с важным видом проходит свою дистанцию и крепко обнимает меня за шею, а я в ответ притягиваю свое чудо и зарываюсь в теплое местечко в изгибе плеча и шеи, вдыхаю родной запах и улыбаюсь что есть силы.
— Нам пора, — наконец выдает Лекс и смотрит на часы, — нельзя опаздывать на собственный выпускной. Церемонию награждения и получение диплома…
Смотрит на меня чуть приподняв бровь, и я быстро киваю. Прикусываю губы и кошусь на мужа с теплой улыбкой.
Вспоминаю, наш разговор после бешенного первого секса в кабинете, когда мы с ним отправились в спальню. Я уложила сына, и мы со Ставровым разговаривали, долго, больно обо всем.
Я плакала, когда увидела его шрамы, а он целовал, ласкал, не переставая касался моих пальцев, словно боялся выпускать меня из своих объятий.
Он брал меня. Насытится не мог. А потом мы говорили…
Я рассказывала ему о том, как училась, как проходила моя жизнь, о том, как и почему я захотела стать врачом, и как была счастлива девчонка из глубинки, когда поступила в главный медицинский ВУЗ страны…
Помню, как прикусила губу и отвела взгляд в сторону, понимая, что возможно реализация мечты будет отложена на неопределенный срок…
Почувствовала, как Лекс сжал мой подбородок и посмотрел мне в глаза:
— Ты все еще мечтаешь стать врачом?
Кивнула без слов, лицо моего мужчины размазывалось из-за слез, которые заполнили глаза.
— Обязательно, однажды я вернусь к учебе…
Тянет губы в улыбке.
— Однажды — понятие растяжимое, Вишня, с сентября и восстановишься.
— Что? А как же… а Влад? Я не могу…
— Ты доверяешь своей маме? — скупой вопрос.
— Больше жизни.
— Значит, за ребенком будет смотреть твоя мама, пока будешь на лекциях, а дальше пулей домой! — вскидывает бровь, дает понять, что приказы господина Ставрова прямое указание к действию, — со всякими подработками в деканатах и слюнявыми деканами у тебя все закончено.
— Ты… ты… сделаешь это для меня, позволишь? — спрашиваю дрожащими губами и получаю легкое касание, ласку рук, которые тянут вниз покрывала, оголяя мое тело, Лекс наваливается сверху, дает понять, что время разговоров подошло к концу, раздвигает мои ноги и подается вперед, срывая с моих губ глухой стон, который он зацеловывает и горячий шепот опаляет:
— Я сделаю для тебя все…
90
— Алина Николаевна, вот анализы по вашей пациентке, — протягивает мне документы медсестра и я улыбаюсь, — благодарю, Юленька.
Открываю и смотрю историю болезни, сердце пропускает удар, когда дохожу до последнего листа, там ответы на то получилось ли у меня…
С недавних пор я ввела новую методику выявления болезни на ранней стадии и лечу ребятишек своим методом, который я представила с самого начала на суд моего любимого метра доктора Рошля.
— Как ты додумалась до этого, Алина? — поправив очки, спросил человек, который был моим самым страшным кошмаром.
Доктор не врал интерны у него выживают и мне он поблажек не делал, наоборот чихвостил так, что пару раз я закрывалась в ординаторской и ревела белугой, считая, что Леонид Иванович меня просто ненавидит.
А однажды, во время очередного моего рева, доктор вошел, и я почувствовала теплую руку в волосах, отеческое касание, наполненное поддержкой:
— Не плач, Алина Николаевна, тебе больше всех достается, потому что я в тебе потенциал вижу. Ты — самородок и я себе не прощу, если не вытащу из тебя все, на что способна. Ты прости меня грубияна, но другим я быть не могу. Если еще раз сорвешься в истерику, больше в мою клинику не приходи, легче не будет. Пока не вырвешься на тот уровень, который я от тебя жду, моя дьявольская натура будет тебя мучать, если не способна на это, то нам не по пути.
