Джейн была права, наряд был просто великолепен, согласилась Соня, когда позже увидела свое отражение, проходя мимо зеркала в холле Кингскорта. Ярко-красный бархатный берет по последней моде; застежка на сумочке из такого же бархата, как и ожерелье на Сониной шее, было из розового турмалина с бриллиантами.
Наряд великолепен, но он был таким непрактичным для гардероба деловой женщины. И как это было похоже на Джейн. Была она практичной или нет, но она была такой милой, такой любимой.
— Подожди в библиотеке. Я обещала найти Серену наверху, пока она не спустится вниз. На ней бархатное платье аметистового цвета. Это, наверное, год бархата, — сказала ей Джейн.
Соня рассмеялась.
— Можно было бы подумать, что ты — волнующаяся невеста, если бы твое черное платье не было бы таким мрачным. Соберись, ты вся трясешься от волнения.
— Да, и меня не задевает, если кто-то это заметит. Подожди в библиотеке. Вся церемония будет проходить здесь. Только члены семьи и мы.
«Семья» вряд ли будет большой. Кто может быть, здесь, кроме Майкла? Соня дважды пыталась спросить Джейн, не вернулся ли Майкл из Европы, но та каждый раз переводила разговор на какие-то посторонние темы.
Бревна потрескивали в большом камине. Голубые парчовые занавески были опущены. На полке в одном конце библиотеки стояли бледно-желтые розы и гелиотропы. В комнате горели высокие свечи.
Соня посмотрела на портрет Адмирала. Нос, рот — он был вылитый Майкл. Разве его серые глаза не ранили однажды ее в самое сердце? Разве его голос не был сильным и крепким, когда он сказал ей: «Выходите за меня замуж?»
Зачем, почему она тратила свое время на воспоминания о прошлом. Она должна сосредоточить все свои мысли на будущем. Откуда ей брать деньги на жизнь? Из тех, что она заработала, осталось не так много.
Солнце, заходившее за фиолетовые холмы, веером отбрасывало золотистые лучи. Они проникали в библиотеку, освещая царственные лилии, пальмы и папоротник. В фонтане журчала вода. Соня пододвинула к нему роскошное кресло и стала смотреть на красных и золотых рыбок, резвящихся в массивной каменной чаше. Это было увлекательно.
Она вспомнила, как выглядел Дики, когда он впервые приехал в Кингскорт. Тогда она была его миром, а теперь стала ничем для него. Чувства, которые она сдерживала с момента, когда увидела Дики таким счастливым с Джейн, нахлынули на нее. Дики забыл, чем она была для него все эти годы. Уперев локти в колени, она спрятала лицо в ладонях и испустила долгий плачущий вздох.
— Я, конечно, не могу соперничать в нарядах с золотой рыбкой, — произнес голос позади нее, — но вы могли бы заметить, что я одет в точности для свадьбы.
Она оглянулась. Майкл! Майкл! Он сейчас не за границей, не с Филлис! Он здесь! С немым плачем она бросилась к нему и прижалась к его груди лицом.
— Я больше не нужна… Дики-и-и, — все-таки расплакалась она. — Я… я никому не нужна.
Он обнял ее и прижался к ней щекой.
— Хорошо, вы никому не нужны. Мы после поговорим об этом. Вы ведь хотите, чтобы Дики был счастлив, правда?
Ласковая нежность его голоса заставила ее успокоиться. Щеки Сони покрылись румянцем, слезы высохли. Как она могла так прижаться к нему? Соня выскользнула из его объятий и сказала настолько спокойно, насколько это могло ей позволить бешено бьющееся сердце:
— Я просто молю Бога, чтобы превратиться наконец в писательницу дешевых душещипательных романов. Конечно, я рада, что Дики так счастлив с Джейн. Я сидела здесь… и позволила себе расслабиться — так замечательно иногда побыть совсем несчастной, и вдруг неожиданно появились вы… и воспользовались преимуществами положения. Я… я… прости меня…
Он слушает ее? Майкл не шелохнулся. Он выглядел спокойным, но глаза и голос выдавали его волнение.
— Воспользовался, верно. Неужели вы думаете, что когда-нибудь нас что-то сможет снова разлучить после такой встречи, свет моих очей? Теперь исчезли все недоразумения и непонимания, которые возникли между нами в последнее время, верно?
Он обнял Соню и жарко поцеловал, потом снова приник к ней в долгом поцелуе и вдруг резко выпустил ее из своих объятий.
— Вы понимаете теперь, не правда ли, что я никогда не мог позволить вам выйти замуж за Гая? Когда он сказал, что я согласен, он… но лучше не будем об этом. Я должен был поехать с ним — он больше никогда не вернется домой, — и все это время я безумно хотел быть рядом с вами. Разве вы не видите этого? Я завтра отплываю в Англию.
— Завтра!
— И вы поедете со мной?
— Я! Так просто! Хотите взять с собой архитектора?
— Не позволяйте вашему голосу дрожать, когда вы пытаетесь казаться несерьезной, очаровательная моя. Я… я беру с собой мою жену.
— Вашу жену!
— Осторожней! Вы свалитесь в фонтан. Подойдите, — он притянул ее к себе. — Я не буду говорить долго. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж, здесь, сейчас.
— Майкл!
— Что, этот взгляд означает, что я должен остановиться, и что у меня нет шансов? Но я не в первый раз прошу вас выйти за меня замуж, поэтому вы не можете сказать, что я вас удивил. Есть один дипломированный криминалист, прошедший все полицейские науки. Он предложил мне присоединиться к нему. Отплыв завтра, я смогу обсудить с ним кое-что и вернусь до созыва Конгресса. Джейн и Том помогли мне все подготовить. Разрешение лежит здесь, — он откинул полу пиджака и указал на карман.
— Вы были так уверены во мне?
— Уверен! После того, что вы сказали мне тогда в библиотеке? Я покоряю бурю в море сомнений. Вы выйдете за меня замуж, Соня?
— Да, Майкл.
— Вы сказали это, вы очаровательная…
— Невеста идет! — раздался чей-то возглас позади них.
Соня чувствовала себя, как в тумане; она видела и слышала все, как в тумане. Серена Фарр, священник в черном одеянии, которого Соня слушала по воскресеньям в маленькой каменной церкви в деревне на перекрестке, казались ей тенями. Только лицо доктора Джима проступало ясно, как на камее. Она должна быть внимательней. Она должна послушать ответы Серены. Она будет следующей. Следующей. Это казалось сном.
Все ей казалось нереальным, лишь ощущение руки Майкла возвращало ее к реальности, ее слова «Да», ощущение кольца на пальце, звонкий голос, торжественно возгласивший:
«Тех, кого соединила рука Господа, не разъединит рука человеческая».
Ощущение нереальности не проходило, когда она начала разливать чай на праздничном чаепитии в библиотеке. Резкий звонок телефона прорвался сквозь пелену тумана, окутавшего ее. Майкл поднял трубку.
— Вас, доктор Джим.
— Меня? Вы уверены? Никто, кроме Биггса, не знает, что я здесь.
