— Хорошо, мистер Трент, я с удовольствием стану у вас работать, если вы сочтете меня подходящей кандидатурой на место гувернантки. — Хилари помолчала, сделала глубокий вдох и добавила: — Только мне хотелось бы отправиться во Францию как можно скорее.
— Понимаю, — низким бесстрастным голосом ответил он.
Как ни странно, холодность его ответа окончательно укрепила Хилари в ее решении. Оно больше не казалось ей ни безумным, ни отчаянным, в конце концов, речь шла о работе, об обыкновенной вакансии. И, если к концу испытательного срока окажется, что она не устраивает Генри Трента, ничего особенного не случится. Зато во Франции она будет вне опасности, в новой обстановке, что ей и требуется в настоящий момент.
— Я отправлю вас во Францию, как только вы поправитесь, но при одном обязательном условии, — с загадочным видом сказал Генри, сверля ее взглядом.
— Каком же? — упавшим голосом спросила Хилари.
— Вы будете называть меня исключительно по имени. Обращение «мистер Трент» вызывает у меня ощущение, что мне не тридцать четыре, а шестьдесят четыре года.
В темных глазах Генри промелькнуло злорадство. Но в следующий миг он радушно улыбнулся и стал значительно моложе своих лет, а потому еще привлекательнее и обаятельнее.
У Хилари по спине побежали мурашки.
Хилари вылетела на юго-восточное побережье Франции спустя несколько дней, когда врачи нашли ее состояние вполне удовлетворительным. Сотрясение мозга прошло без опасных последствий, а боли в межреберье стихли. По дороге в аэропорт Хилари заехала на свою квартиру за вещами и документами.
Валери она позвонила в тот же вечер, в который дала согласие на предложение Генри, и убедила подругу не приезжать в Лондон. Валери давно не питала иллюзий в отношении коварной натуры Макса и прекрасно поняла Хилари. Этому подлецу ничего не стоило проследить за Валери или попытаться каким-то образом воздействовать через нее на бывшую жену.
Генри купил ей билет в салон первого класса, так что Хилари и не заметила, как пролетело время в полете. В аэропорту ее должен был встретить Поль, муж экономки, исполняющий обязанности садовника и шофера, и доставить на виллу.
Но в зале ожидания ее встретил лично Генри Трент.
— С благополучным прибытием!
Хилари опешила и густо покраснела. В отличие от нее Генри, одетый в золотистую тенниску, черные джинсы и мокасины, выглядел спокойным и невозмутимым. Хилари бросило в жар, едва она заметила черный завиток волос на его груди под распахнутым воротничком.
Почему я так волнуюсь? Это глупо и смешно. Я собираюсь работать у этого человека, вот и все, и не испытываю к нему никакого физического влечения. Я просто больше не позволю себе увлечься каким-то мужчиной, тем более таким привлекательным и сексуальным, как Генри.
— Привет! — непринужденно поздоровалась она, собрав в кулак остатки воли, и, поборов дрожь в коленках, улыбнулась.
— Как прошел полет?
— Чудесно!
Генри пожал ей руку и, обернувшись к носильщику, отдал распоряжения относительно багажа. Затем он улыбнулся Хилари и предложил ей следовать за ним.
Она отметила, что он старается подладиться под нее и намеренно укорачивает шаг, идя к выходу из терминала, и поспешно отвела взгляд от его стройной мускулистой фигуры: добропорядочной гувернантке не подобает пялиться на своего работодателя! Нужно быть благоразумной и деловитой.
— Я ожидала, что меня встретит Поль, — подчеркнуто сдержанно обронила Хилари, когда они подошли к машине и носильщик стал укладывать ее чемоданы в багажник роскошного «пежо».
— Вы разочарованы? — лениво спросил Генри, щурясь от яркого, но не жаркого солнца.
Хилари слегка покраснела.
— Нет, разумеется.
— Я в этом не уверен! — Генри сложил руки на груди и пристально посмотрел на нее черными глазами. — По-моему, вам следует отведать тарелочку-другую чечевицы по-эльзасски, приготовленной Николь.
— Простите?
— Вы слишком исхудали, и не только из-за аварии, — благодушно пояснил Генри. — Вы давно уже плохо питаетесь, это ясно по вашей хрупкой комплекции.
Какая наглость! Да как он смеет говорить такое! Хилари постаралась сохранить спокойствие, но Генри, впившись в нее аспидным взглядом, не унимался:
— Скажите, что я не прав!
— Простите, но я привыкла сама решать, что мне есть! — выпалила Хилари.
Он самодовольно ухмыльнулся, услышав такой ответ, и наставительно заметил:
— Не забывайте, Хилари, что вам предстоит взять на себя ответственность за воспитание моего сына! Это дает мне право следить за вашим питанием и самочувствием. Я хочу быть уверен, что вы едите вкусную и здоровую пищу, высыпаетесь и вообще всем довольны.
— Мне так не кажется! — возмущенно воскликнула Хилари.
— В этом я не сомневаюсь, — невозмутимо констатировал он.
Для мужчины у него чересчур длинные и густые ресницы. Это открытие повергло Хилари в шок.
— Я вполне способна исполнять свои обязанности и отвечать вашим требованиям, — холодно процедила она сквозь зубы и густо покраснела, заметив смешинки в его глазах. — И хочу сказать, что…
— Я знаю, что вы хотите! — рассмеялся Генри.
Хилари остолбенела: да он издевается! Не дав ей опомниться, Генри распахнул дверцу машины, приглашая ее сесть, а сам занял место водителя.
— Я рад, что вы прилетели, Хилари, — просто сказал он, трогая автомобиль с места. — Доминико нуждается в твердой и заботливой руке. Вы поможете ему обрести уверенность в себе.
Доминико. Лишь сейчас Хилари поняла, что слишком предвзято относится к Генри, и устыдилась своих подозрений. Ведь он же говорил, что ей предстоит взять на себя роль матери его сына, но она легкомысленно не придала этому значения, вбив себе в голову совсем другие мысли. Хилари стало стыдно. В самом деле, с чего бы это Генри Тренту проявлять интерес к гувернантке! Какая же она дура! Да такому мужчине достаточно лишь пальцем поманить, и любая женщина падет к его ногам!
— Я понимаю, что вам будет трудно выполнять свои обязанности в полном объеме, пока вы не поправитесь окончательно, — непринужденно заметил Генри, нажимая на педаль газа. Тем не менее Доминико начнет исподволь к вам привыкать, что весьма полезно для общего успеха. Пока все идет довольно хорошо.
Автомобиль начал набирать скорость. Хилари глубоко вздохнула и молча кивнула, не оправившись от стыда за свои греховные домыслы.
— До виллы мы доберемся за два часа, — покосившись на ее покрасневшее лицо, сказал Генри, — а вы, как я полагаю, до смерти проголодались. Пожалуй, мы заглянем по пути в один уютный трактир: там чудесно готовят!
Тонкий запах его лосьона и мужская агрессивная аура, заполнившая салон, пробуждали в Хилари совершенно неуместные ощущения, почти животные инстинкты. Поймав себя на этой мысли, она расправила плечи и постаралась успокоиться. Это пустяки, убеждала она себя, любая женщина на моем месте отреагировала бы точно так же. Просто рядом со мной сидит зрелый мужчина в самом расцвете сил, и у меня сработал естественный инстинкт, ответственный за продолжение человеческого рода. Все нормально, не нужно волноваться.
— Может быть, лучше отложим обед до вашего дома? Я перекусила в полете.
— В самолетах кормят консервами и полуфабрикатами, разве это еда? — Генри поморщился, походя разрушив приятное впечатление Хилари от отведанного в салоне первого класса угощения. — К тому же я не завтракал и проголодался, у меня, как говорится, сосет под ложечкой, пора заморить червячка. Забавное выражение, не правда ли? Сразу и не сообразишь, как лучше его перевести на французский. Или вот еще — «откинуть копыта», «пойти по миру».
Хилари сообразила, что он желает разрядить обстановку.
— Я хочу, чтобы Доминико понимал такие обороты, — продолжал Генри. — Он хорошо говорит по-английски, но ему нужно освоить простой разговорный язык. Я не хочу, чтобы он выражался фразами из учебников. Согласны? Чересчур книжная речь кажется постной.
— Вы правы.
— Скажите, а почему вам дали такое имя? — неожиданно поинтересовался Генри, глядя прямо перед собой.
Хилари совершенно не хотелось обсуждать с ним этот вопрос. Ей вообще предпочтительнее было бы уклониться от разговоров на личные темы с этим большим и пугающе привлекательным мужчиной. Но это может показаться странным в сложившихся обстоятельствах, подумала она, и заставила себя ответить:
— Так решил отец.
Самой Хилари собственное имя не нравилось — Генри догадался об этом по ее интонации.
— А чем занимается ваш отец сейчас? Он не жалеет, что уехал из Англии?
— Папа умер полтора года назад. — Хилари резко замолчала, удрученная неприятными воспоминаниями.
— Простите, я не хотел огорчить вас, — упавшим голосом сказал Генри, сожалея, что затеял этот разговор.
