— Уверен, все люди совершают поступки, в которых потом раскаиваются, — изрек он, пожав плечами.
Видимо, ему покоя не дает автокатастрофа и обвинения Джанин, решила Белла. Но почему такой яростью пылает его взгляд и сведен судорогой брезгливости рот? Господи, ведь речь-то идет о ней, догадалась вдруг Белла. Он жалеет, что жизнь когда-то свела их вместе.
— Пожалуй, будет лучше забыть, что мы знакомы, — сказала она.
В его улыбке не было ни грана юмора.
— Если бы все было так просто, Белла… Ах, если бы!
Все было слишком запутано. Белла знала это лучше, чем кто-либо иной.
— Давай не будем все усложнять, — бодро начала она. — Я проведу в Сан-Франциско три дня, все это время постараемся держаться друг от друга подальше.
Белла откинула волосы на спину, ослепляя Габриеля молочной белизной плеч, полной грудью. Интересно, нарочно она выставляет свои прелести напоказ или нет? — подумал он.
— Подари мне один танец, Белла, потом, возможно, я рассмотрю твое предложение, — пробормотал он.
Она широко раскрыла глаза.
— Один танец? Ты хочешь потанцевать со мной?
— А почему бы нет? — удивился Габриель.
Она страшно побледнела.
— Потому что… ну… Ты разве можешь? Я имею в виду…
— Что я неловкий калека? — Он стал мрачнее тучи.
Последствия аварии были крайне тяжелыми. Из газет Белла знала, что у Габриеля были сломаны ноги, кости таза, он получил множественные ожоги, глубокие порезы. После выписки из больницы он несколько месяцев провел в инвалидном кресле, затем прошел длительный курс реабилитации. Мучительная боль и отчаяние остались в прошлом. О той ужасной катастрофе теперь напоминали шрам и легкая хромота.
Белла мотнула головой:
— Ты такой же неловкий, как крадущийся тигр!
— Рад, что ты осознаешь это! — прорычал он, с удовлетворением отметив, как вспыхнули ее щеки. — Танец под медленную музыку мне по силам, Белла. По крайней мере, медленные движения…
У Беллы пересохло во рту.
— Вообще-то я устала и намеревалась отправиться в постель…
— Предлагаешь присоединиться к тебе? — оживился он.
— Господи, нет! — взвизгнула она, залившись румянцем. Реакция была явно неадекватной.
Он лениво пожал плечами.
— В таком случае я отправлюсь веселиться дальше и попрошу Брайана представить меня твоим родителям.
— Ах ты, предатель, жалкий, мерзкий…
— Я позволю тебе произнести бранное слово, Белла, — ледяным тоном процедил он, — но только один раз. Выбор за тобой. — Внезапно голос его смягчился: — Соглашайся на один танец, или я пойду знакомиться с твоими родителями.
— Почему? — простонала она. — Почему ты хочешь танцевать со мной?
— Из любопытства, например…
Задумчивым взором он окинул ее шелковистые волосы, прелестное лицо, выпуклость груди.
Столь бесцеремонное разглядывание показалось Белле оскорбительным. Не выдержав, она подошла к Габриелю и крикнула:
— Один танец, Габриель! А потом избавь меня от необходимости даже разговаривать с тобой!
— Сначала потанцуем, а потом я сообщу тебе о своих намерениях.
Белла стремительно направилась в общий зал, где уже начались танцы.
Габриель всецело завладел ее мыслями и эмоциями. Все в нем волновало ее: насмешливый блеск темных глаз, сияющая триумфом улыбка, сексуальная ямочка на подбородке, ленивая грациозность движений.
— Отлично, — пробормотал Габриель, пробираясь в центр зала, где несколько пар скользили под музыку. — Жаль, что не существует песни о леди в фиолетовом. — Он взял Беллу за руку, приглашая на танец.
— Предпочла бы обойтись без фамильярностей, — возмутилась Белла, как только Габриель рывком привлек ее к себе.
— Несбывшиеся ожидания, — проворковал он. — Тебе никто не говорил, что жизнь преподносит нам массу разочарований? — Он прижал ее еще крепче, заставляя двигаться в ритме танца.
— О да! — гневно воскликнула она. — Кое-кто мне объяснил это слишком хорошо!
Габриель удивленно поднял брови.
— Тогда тебя не должно удивлять мое желание продолжить танец в том же духе.
В тот вечер Беллу уже ничто не могло удивить. Под звуки музыки они слились воедино в одном пульсирующем ритме танца. Белла остро ощущала мощь стальных мышц Габриеля, упругость его щеки, жар сильных рук.
Опаляющая чувственность его тела потрясла. Всем своим существом она бурно реагировала на его тепло, запах, легкое дыхание. Ее грудь тяжело вздымалась и опускалась, соски затвердели, кожа горела как в огне, влагой затопило лоно.
Это была пытка. Настоящая пытка.
Белла слегка отстранилась от своего партнера.
— По-моему, мы танцевали достаточно долго, — чопорно заявила она, вперив взгляд в третью пуговицу его белой рубашки.
Габриель внезапно осознал, что действительно достаточно долго танцевал с Изабеллой Скотт. В глубине души он вынужден был признать: тепло ее нежной груди, упругость изящных бедер поднимают в нем волны желания. Он выяснил все, что хотел.
— Кажется, ты права, — признал он и резко подался в сторону.
Беллу охватило холодящее чувство утраты, пустоты.
— Ты приводишь меня в замешательство, — обронила она и, вспыхнув, поспешила прочь.
— Ты же сама не хотела больше танцевать, — сказал Габриель, догнав ее.
— Уходи, Габриель! Уходи! — жалобно вскричала она.
Габриель пытливо посмотрел ей в лицо. Огромные фиалковые глаза как-то подозрительно блестели.
— Ты что, плачешь, Белла?
— Ничего я не плачу, — отрезала она, гордо вскинув голову. — Нет, встреча с тобой не может повергнуть меня в слезы. А теперь прости, я пройду в свою комнату.
— Ты остановилась в этом отеле? — Такая возможность не приходила ему в голову.
— А тебе какое дело? — поинтересовалась она.
— Мне интересно знать.
— Неужели? — Она горько усмехнулась. — Помнится мне, пять лет назад тебя интересовала только собственная персона.
Габриель стиснул зубы.
— Ты обвиняешь меня в том, что я был эгоистичным любовником?!
— Нет, конечно нет! — Белла залилась румянцем. — Бессмысленный разговор! — добавила она. — Мне пора. Не могу сказать, что встреча с тобой доставила мне удовольствие, Габриель. Мы оба знаем, что это неправда! — выпалила она и решительно направилась к выходу.
Габриель проводил ее долгим, пристальным взглядом. Ему не давали покоя и эти черные шелковистые волосы, струившиеся вдоль спины, и округлые очертания бедер, и сухие лодыжки, и узкие ступни в босоножках на высоком каблуке, и даже то, как волновалось ее тело под фиолетовой тканью платья.
