Капитан Олбани, не выпуская Санни из рук, поднялся и подошел к сестре.
— Здравствуй, Софи, — он вежливо поцеловал пальчики молодой женщины, чем она осталась недовольна.
— Санни, детка, ты уже большая девочка и тебе не пристало висеть на отце. Спускайся, позволь папе обнять сестру.
Малышка, блеснув вмиг повлажневшими глазами, посмотрела на капитана.
— Софи, ты уверена, что поменяться местами с Санни — это хорошая мысль? — заметил Олбани, не собираясь отпускать ребенка, — Боюсь, ты на моих руках уже не поместишься.
Леди Холлидей лишь фыркнула:
— Ох, Логан, ты так и не научился шутить.
— И не пытался, — приподнял одну бровь Олбани.
Разговор медленно, но верно становился все более личным, и решив, что я здесь явно лишняя, попыталась незаметно выскользнуть из библиотеки. Аккуратно отступая назад, заметила, что леди Холидей была не единственным гостем, только когда уже в дверях наткнулась спиной на кого — то еще.
— Ой, — пискнула я, резко обернувшись.
Очень высокий, но почти болезненно худой мужчина с насмешливым изучающим взглядом был мне незнаком.
— Ну что Вы, милочка, не такой уж я и страшный, — он слегка наклонил голову к плечу.
— Простите, — голос так и не вернулся.
— Ступай, милочка, потом извинишься как-нибудь, — не размыкая губ, улыбнулся гость. Озадаченная странным заявлением, я все же решила, что гораздо благоразумней уйти и, обогнув гостя по дуге, ушла к себе в комнату, так и не взяв то, зачем сюда приходила.
* * *
Минуты тянулись словно часы. Казалось, что день был просто бесконечен.
Когда наступило время вечерней сказки я, уставшая от безделья, направилась к Санни, счастливо улыбаясь. Короткий стук в дверь детской спальни, и я открыла дверь с почти ритуальными словами:
— Милая, ты готова?
Улыбка намертво прилипла к моим губам.
— Да, мисс Блю, мы готовы слушать сказки, — черные глаза смеялись, глядя на мое растерянное лицо.
Семейство Олбани в полном составе устроилось кружком на мягком пушистом ковре. В центре стояли вазочки с фруктами и печеньем. Куча вышитых подушек добавила уюта на импровизированном пикнике.
— О— о— о, — только и смогла выдавить я из вмиг пересохшего горла.
— Мисс Блю, правда, здорово? — Санни юлой крутилась на месте, не в состоянии выбрать, где лучше сесть и что из сладостей первым попробовать.
— Да, солнышко, здорово и … удивительно, — должна была признать я.
Вот только я несколько не к месту в этой компании. Слишком лично, слишком интимно. Приглашение присоединиться — очевидно, но это будет ошибкой. Огромной ошибкой с моей стороны.
— Я понимаю, что это несколько не педагогично, но давайте расценим это как акт страшного баловства. Клянусь не повторять эксперимент… в ближайшее время, — умение серьезно шутить у капитана было отточено неплохо.
Мне же такой практики не хватало, и потому я вновь растерялась. Критиковать хозяина не могу, и соглашаться с ним будет глупо.
— На самом деле, это очень оригинальная идея, — начала я издалека. — Но читать будет проблематично. Предлагаю ничего не менять в ваших планах, а я сяду в кресло. И вам будет хорошо слышно и света там гораздо больше.
Я кивнула на свечи, стоящие на столике у кровати Санни. Не самая удачная отговорка, но это максимум, что я могу себе позволить.
— А печенье? — растерялась Санни, не понимая, как можно добровольно отказаться от такой вкуснятины.
— Милая, я не смогу жевать и читать одновременно, — указала я на очевидное. — Но я его обязательно попробую, обещаю.
Санни, удовлетворенная ответом, вновь устроилась под боком у отца. Виктор же, обрадованный тем, что ситуация, наконец, разрешилась, протянул мне книгу в кожаном переплете.
— Она рукописная, но почерк очень разборчивый, — мальчику явно уже не терпелось. Удивительно, как удержался и не заперся с книгой в своей комнате?
— Профессор Клаус в качестве благодарности за маленькую услугу презентовал один из своих экземпляров, — подогрел интерес к книге капитан Олбани.
— О, так у нас сведения из первых рук?! — обрадовалась я подобной удаче.
— Совершенно верно, — кривая улыбка заставила вновь спрятать глаза.
— Хорошо, давайте тогда приступим.
Я отошла чуть в сторонку и присела в кресло, открывая книгу. Приятная на ощупь, тяжелая и пахнущая морем рукопись обрадовала четкими, подробными иллюстрациями. Пролистав первые страницы, содержащие изображение самих островов и навигационные пометки, я открыла первую главу. Пауза затянулась. Под непривычным названием на латыни было изображено нечто. Нечто странное. Я даже попыталась перевернуть книгу вверх тормашками, чтобы убедиться, что я ее правильно держу. Покрутив ее еще пару раз, сдалась.
— Что это?
Санни не сдержав любопытства, подошла ко мне и заглянула в книгу.
— Э— э— э, — ее растерянность была зеркальным отражением моей.
Капитан Олбани тихо посмеивался, но не вмешивался, позволяя нам самим разобраться с удивительны открытием.
— По всей видимости, ваше недоумение вызвала первая статья с изображением насекомого, — блеснул эрудицией Виктор.
— Насекомое? — нет, я действительно удивилась.
— Да, это насекомое, — пояснил он еще раз. — Но это еще ничего, там еще будет рыба, вот где странности.
— Еще что-то, более невероятное? — я была столь впечатлена, что забыв о своей необычной реакции на капитана, посмотрела прямо на него.
— Удивительного в мире много, мисс Блю, — серьезно сказал мужчина, не отводя взгляда. — И порой оно находится в самом неожиданном месте и гораздо ближе, чем мы искали.
* * *
За время чтения нам пришлось еще раз наполнить вазочки и сменить свечи. Заметки оказались очень увлекательными, и расходиться по комнатам никто не желал. Было уже далеко за полночь, когда Виктор, продержавшийся гораздо дольше Санни, сдался и закрыл глаза, мгновенно погрузившись в сон. Я с облегчением отложила книгу.
— Я начала думать, что мне суждено уже сегодня увидеть конец последней главы, — проговорила я осипшим от долгого чтения голосом.
— Это было бы печально, — также не повышая голоса, ответил капитан Олбани.
Я вопросительно взглянула на него, намекнув, что жду пояснения. И мужчина меня не разочаровал:
— Люблю растягивать удовольствие, — кривая улыбка заставила покраснеть.
— Я … — в голове стало совсем пусто. — Я … хм…
— Хороший вечер, грех не повторить, — капитан перевел взгляд на детей, возвращая мне веру в то, что мне всего лишь почудилась двусмысленность в его словах.
