— Спасибо, ребята, вы мне очень помогли. Заходите. Вознаграждение вы заслужили…
Елена Ивановна стояла на крыльце и все слышала. Она выразительно посмотрела на сына:
— Вот тебе и ответы на все вопросы, Фома ты неверующий…
Очки съехали на нос. Леля сняла их и швырнула в ближайшую урну. Сейчас она придет домой и сбросит все эти ужасные тряпки, как опостылевшую лягушачью кожу. Жаль, что волосы пришлось отрезать. Но ничего: волосы не зубы — отрастут.
И ради кого она пошла на такие жертвы? Ради этого ничтожного… Петушка?!
Не успела подлая Люська переступить порог, как он тут же растаял и вцепился в нее, как собака в кость.
Вог и отлично. Как говорится, баба с возу… А она еще встретит своего человека, не чета этому легковерному тирану. И будет счастлива. Обязательно будет!
Она же растеряла всех друзей! Боялась, что кто-нибудь увидит ее в этом дурацком обличье. Когда она последний раз была в театре? О, она все наверстает! Накупит себе новых стильных нарядов, самой дорогой косметики, духов, белья! Пустится во все тяжкие!.. Вот только поплачет немного, совсем немного, чуть-чуть…
На следующий день Буданов позвонил в дверь Лелиной квартиры. Щелкнул замок, и она возникла на пороге: волосы схвачены в два веселых хвостика, руки и кончик носа испачканы мукой, короткие шорты и малюсенький, по случаю жары, топик на тоненьких бретельках.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Наконец Буданов спросил:
— Пироги печете?
— Нет! — дерзко ответила Леля. — Готовлю гипс для пересылки агентурных данных.
— Ну что за глупости! — поморщился Буданов. — Вы позволите мне войти?
— Ну, если вы не боитесь замарать свою безупречную репутацию… — посторонилась Леля.
— Очень остроумно. — Он шагнул в квартиру. — Я пришел сюда совсем не для того, чтобы с вами пикироваться…
— Не хотите ли вы меня перевербовать?! — деланно изумилась Леля.
Буданов сдержался.
— Я виноват перед вами… Пульхерия Егоровна, и хочу извиниться. — Он открыл дипломат и достал дерматиновый портфельчик. — Мальчишки нашли и принесли нам вчера вечером вместе с содержимым, — пояснил он. — Здесь ваши ключи, а бумаги я забрал…
— Так вот чему я обязана своей реабилитацией! — взвилась Леля.
— А что я должен был подумать?! Что всепоглащающая мечта устроиться секретаршей на нашу фирму заставила молодую умную девушку превратить себя в кикимору?! Или вами двигали какие-то иные… чувства? — вдруг лукаво прищурился он.
Леля молчала.
— Ну вот и отлично! — подытожил Буданов. — Выходите завтра на работу, и забудем об этом неприятном инциденте.
— Я никогда больше к вам не вернусь! — гордо заявила Леля. — Это мое последнее слово, а своих решений я не меняю.
— Значит, это были какие-то иные чувства, и весь маскарад…
— Не было никаких иных чувств! — вспыхнула Леля. — Я действительно мечтала… и завтра же выйду на работу.
— Спасибо. Вы очень принципиальны, — Не удержался он.
— А вы… А вы, пожалуйста, учтите, что отныне я буду выглядеть так, как это нравится мне, а не вам, если это вас, конечно, устроит.
— Меня это устроит. Вы же не явитесь на работу в пижаме или, скажем, в лыжном костюме, несмотря на всю свою изобретательность? Я надеюсь…
Леля даже отвечать не стала на эти мелкие подколы, и Буданов удалился. А она вернулась на кухню, поставила в духовку яблочный пирог и набрала номер Катерины.
В половине девятого утра Леля, как обычно, переступила порог своей фирмы, приветливо кивнула охраннику и направилась было к лифтам, но тот решительно преградил ей дорогу.
— Не так быстро, сударыня. Ваш пропуск, пожалуйста.
— Да ты что, Коля, меня не узнал? — удивилась она, доставая из сумки пластиковую карточку.
Охранник, не веря собственным глазам, изумленно присвистнул:
— Неужели вы, Пульхерия Егоровна?!
— А что, не похожа? — засмеялась Леля.
— Да это просто «Служебный роман» какой-то! Может, вы тоже влюбились?
— Может, и влюбилась.
— Уж не в меня ли?
— Увы, Коля, не в вас.
— А в кого, если не секрет? Уж не в шефа ли?
— А что, кроме как в шефа, мне больше и влюбиться не в кого?
— Ну, в кого еще может влюбиться секретарша? В шефа, естественно. Это уже классика…
— Боюсь, что у него слишком печальный опыт в этой области…
— Позвольте пройти! — раздался сзади холодный голос Буданова, и Леля прикусила язык.
И надо же было ей так некстати разболтаться с охранником! Захмелела от собственной неотразимости? Она взяла свой пропуск и поплелась вслед за шефом, ругая себя последними словами.
В лифте они ехали вместе. Он молчал, смотрел прямо перед собой, но, шагая за ней по коридору, не отказал себе в естественном любопытстве.
Темный шелк платья — короткий рукав, скромный вырез, колени прикрыты — мягко облегал безупречную фигуру. Легко постукивали тонкие высокие каблуки изящных черных босоножек. Маленькая сумочка на длинном ремне. Пышная копна высветленных «перышками» волос перехвачена сильными солнцезащитными очками. Неужели мама права, и она действительно так в него влюбилась? Сознательно обрекла себя на уродство, чтобы просто оказаться с ним рядом? На что рассчитывала? И что будет делать теперь? Впрочем, это ее проблемы. Только ее! В третий раз он на эти грабли не наступит… Но каковы бабы! Вчера еще детей пугала своим видом, а сегодня уже хвост распушила перед охранником! А ей все равно, перед кем. Лишь бы в штанах…
Он молча прошел в свой кабинет, а она с досадой погрозила кулаком громко хлопнувшей двери. Дверь тут же отворилась, и Буданов успел заметить этот гневно сжатый кулак.
— В следующий раз для своих упражнений в остроумии подберите другую кандидатуру, — сухо произнес он.
Дверь снова захлопнулась. Леля хотела было показать язык, но на сей раз благоразумно удержалась…
Весть о невероятном преображении секретарши шефа мгновенно разнеслась по всем этажам, и под тем или иным предлогом в приемной в течение дня побывали практически все сотрудники.
Буданов слышал отзвуки кипящей за стеной жизни. Неизвестно отчего раздражался. Пару раз собрался было навести порядок, но понимал, что это глупо, нелепо, и не трогался с места.
«Все-таки не зря в природе самка всегда неприметна. Вот мудрость жизни! — философствовал он. — Ибо стоит только какой-нибудь мокрой курице вообразить себя райской птичкой, как тут же все становится с ног на голову!» Но с ним этот номер не пройдет! Здесь солидная фирма, а не клуб одиноких сердец. Второго дубля не будет!
