Люк не мог оторвать от нее глаз. Боже, как она красива! В свете свечи волосы блестели, как черный атлас, а щеки были похожи на лепестки розы с капельками росы.
Она сняла плащ, посмотрела на Люка и улыбнулась:
— Извините, не могу предложить вам кофе: электричество отключили.
— Я так и подумал, что они это сделают.
— Сейчас принесу полотенце.
Лорен прошла в другую комнату. Через стену Люк слышал хлопанье дверец шкафа и шелест ткани. Наверное, она переодевалась.
Несколько минут спустя появилась Лорен в желтом тренировочном костюме, держа несколько махровых полотенец. Протянув одно Люку, она села, развернула второе и подозвала собаку.
— Давай, Бадди[1], я тебя вытру.
— Бадди? — тупо спросил Люк.
— Извините, я по привычке, — сказала Лорен, вытирая собаке голову. — У меня за всю жизнь было пять собак, и я всех их звала Бадди. А как вы его назвали? — спросила она.
Люк подошел ближе.
— Никак. Просто… дружище.
Лорен подняла голову и удивленно посмотрела на него.
— Правда?
Она взглянула на собаку и улыбнулась.
— Значит, теперь тебя будут звать Бадди. Тебе нравится?
В ответ пес лизнул ее в губы. Рассмеявшись, она вытерла рот рукавом.
— Он ведет себя прямо как мужчина. Пытается на первом же свидании поцеловать женщину по-французски.
Лорен быстро вытерла Бадди лапы, затем осмотрела его.
— Ты все еще мокрый, но больше я ничего не могу сделать. Как насчет угощения?
Пес гавкнул, сел и завилял хвостом.
— Какие хорошие манеры, — похвалила Лорен. — А вы не хотите перекусить? — обратилась она к Люку, проходя на кухню.
Люк пристально смотрел на нее. Только что было опровергнуто еще одно предположение насчет Лорен. Поначалу он считал ее холодной бесчувственной стервой, а сейчас она возится с собакой, как с членом семьи.
— Люк? — повторила Лорен. — Вы не хотите чего-нибудь поесть?
Oн покачал головой:
— Нет, мэм, я не голоден.
— Не могли бы вы разжечь камин? — обратилась она к Люку. — Я занималась этим, когда услышала ваши шаги на крыше.
— Конечно.
Повесив полотенце на плечо, он зажег спичку и поднес ее к бумаге, лежащей между поленьев. Когда Лорен вернулась с подносом, в камине уже горел огонь.
— Вы раньше пользовались камином? — спросил Люк, боясь, что это могло быть небезопасно.
Она поставила поднос на сундук рядом с диваном и села.
— Нет, но я его проверяла. Он в порядке, в трубе хорошая тяга.
Люк успокоился и стал смотреть, как Лорен кормит собаку сосиской. Он не мог сдержать улыбки, когда Бадди, проглотив угощение, выжидательно посмотрел на Лорен.
— Сейчас, — пообещала она. — Только сначала перевари это. Если хотите, можете снять рубашку и повесить ее у огня.
Люку потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что она разговаривает с ним, а не с собакой.
— Спасибо, но мне и так хорошо.
Лорен с сомнением посмотрела на него, затем разломила пополам сосиску и дала один кусок Бадди.
— Обещаю, что не испугаюсь. Я уже видела мужчин без рубашки.
Ты не видела меня без рубашки, подумал Люк.
— Мне и так хорошо, — повторил он.
Пожав плечами, Лорен скормила Бадди вторую половинку сосиски.
— Я принесла вам бренди, — сказала она, пододвинув поднос к Люку.
Люк, прислонившись к камину, осторожно смотрел на бокал с бренди. Ему казалось, что хрупкое стекло треснет в его руках.
— Я не любитель спиртного, — колебался он.
— Пейте, — уговаривала она. — Вы сразу согреетесь.
Люк понял, что проще выпить, чем снова пытаться отказаться, послушно взял бокал и сел. Желая поскорее с этим покончить, он залпом выпил половину содержимого. Он пытался вспомнить, пил ли бренди до этого. Напиток не очень приятный на вкус, хотя неприятным его тоже назвать нельзя. Просто не похож на пиво. Люк проглотил остатки, затем приоткрыл рот, чувствуя, как жидкость обжигает горло.
Вдруг он заметил, что Лорен наблюдает за ним, выдохнул и удивился, что у него изо рта не вырвалось пламя.
— Я же говорила, что оно вас согреет.
— Да, мне стало жарко.
Чувствуя себя более раскованно, Люк вытянул ноги и стал наблюдать за тем, как Лорен гладит собаку.
— Откуда у вас эти шрамы?
Услышав этот неожиданный вопрос, он напрягся.
— От ожогов. Я получил их при пожаре в конюшне.
— Вас что, заперли там?
В ее тоне он не заметил ни ужаса, ни нездорового любопытства.
— Нет. Я просто пытался вывести оттуда лошадей.
— Вам это удалось?
— Да. Одна лошадь была ранена, но сейчас с ней все в порядке. У остальных лишь немного опалились гривы.
— Вы были ранены, пытаясь спасти их?
— Я не мог допустить, чтобы они сгорели заживо.
Лорен внимательно смотрела на него, продолжая поглаживать собаку.
— Вы не снимаете рубашку, потому что у вас шрамы на спине и на груди?
Люк стиснул зубы и отвернулся. Прежде чем он успел что-то понять, Лорен подошла к нему и стала расстегивать его рубашку. Он смотрел на ее руки.
— Что выделаете?
Она расстегнула первую пуговицу и приступила ко второй.
— Снимаю рубашку. Вы насквозь промокли, но слишком упрямы или горды, вот я и решила сделать это за вас.
Люк сжал ее запястье.
— Подождите… — начал он.
Но прежде чем он смог остановить Лорен, ее пальцы уже коснулись серповидного шрама у него на груди.
— О, Люк, — прошептала Лорен, посмотрев ему в глаза.
Он не знал, что было тому виной, — то ли прикосновение ее теплой руки, то ли сочувствие во взгляде, но у него сдавило горло.
— Болит? — мягко спросила она.
Люк покачал головой, пытаясь обрести дар речи.
— Уже нет.
— Как это произошло?
— Когда я выводил последнюю лошадь, упала горящая балка. Я успел увернуться, но от искр загорелась моя одежда. Наверное, я сошел с ума, потому что начал бегать. Рай находился снаружи. Он повалил меня и стал катать по земле.
— Рай Тэннер?
Было уже поздно сожалеть о том, что он упомянул имя Тэннера.
— Тогда я работал на Тэннеров, — уклончиво объяснил Люк.
Лорен сжала кулаки и отвернулась.
— Надеюсь, ты подал на них в суд за случившееся?
— Их вины в этом не было.
— Но ты же находился у них на службе.
— Да, но я добровольно пошел в горящую конюшню. Никто не приставлял мне пистолет к виску.
— Это неважно, — сердито сказала Лорен. — Ты поступил смело и самоотверженно. Ты был…
Она остановилась и прищурила глаза.
— Полагаю, раз ты теперь работаешь на меня, это означает, что они уволили тебя сразу после выписки из больницы.
