Вскарабкавшись на выступ, Джорджия замерла: молния откидной двери в палатку была расстегнута. Она заглянула внутрь — пусто. На земле валялся скомканный спальный мешок. На нем лежала рубашка Конрада, зато брюки и кроссовки исчезли. Неужели Эйд и Россер все-таки нашли его и увели с собой?
Раздался стук кованых ботинок о камни, и Джорджия вздрогнула. Кто-то шел к палатке. Она невольно сжалась, как будто это могло помочь ей остаться незамеченной. Из-за скалы показалась высокая фигура человека в джинсах и кроссовках. Конрад!
Обессиленная от только что пережитого волнения, Джорджия рухнула на траву, уронив голову на колени. Кажется, падать в обморок становится привычкой, подумала она, стараясь преодолеть охватившую ее слабость.
— Джорджия! В чем дело?
Все еще парализованная охватившим ее страхом, она энергично замотала головой, не в силах произнести ни слова. И вдруг все поплыло перед глазами…
Потом она так и не смогла вспомнить, что с ней произошло. Очнулась она от ощущения, что кто-то энергично растирает ей щеки. Открыв глаза, она увидела Конрада, осторожно прижимавшего ее голову к своей обнаженной груди. Она услышала громкое биение его сердца, и ей сразу стало спокойнее. В сильных мужских руках Джорджия чувствовала себя в полной безопасности, хотя противная дрожь никак не проходила.
— Следующий раз, когда тебе понадобится сходить за скалу по своим мужским делам, оставляй записку, — попыталась она скрыть свое смущение неуклюжей шуткой.
— Целое письмо на пяти страницах, — охотно подыграл ей Конрад.
Джорджия, как котенок, потерлась лицом о его волосатую грудь и, облегченно вздохнув, поднялась с земли.
— Извини, но такое истеричное поведение для меня нетипично. И в обморок на руки мужчинам я тоже обычно не падаю.
— Да уж, ты не похожа на женщин, которые в минуты слабости ищут поддержки у мужчин, — нахмурившись, заметил Конрад. — Должен тебе сказать, что я терпеть не могу истеричек и бегу от них подальше, равно как и от дамочек, которые по всякому поводу или вовсе без оного норовят хлопнуться в обморок.
— Вот мы все и выяснили, а теперь мне надо как следует выспаться. Залезай в палатку первым.
Тусклый лунный свет освещал воспаленное от жара лицо Конрада, запекшиеся губы и глубокие тени под глазами. Видно было, как ему тяжко, но он старался не показывать виду. Больше того, к ее удивлению, у него хватило сил еще и на проявление нежности. Осторожно сняв с ее головы кожаный обруч, Конрад развалил собранные на затылке в пучок волосы, и они рассыпались по плечам.
— С самого начала мне хотелось это сделать, — признался он с улыбкой, от которой Джорджии стало не по себе. Ее снова охватила дрожь, но уже несколько другого рода. Совсем недавно ее всю трясло при мысли о том, что она может обнаружить в палатке труп. Теперь она чувствовала волнение оттого, что ей предстояло провести ночь рядом с этим мужчиной. Конечно, скорее всего ему сейчас не до нее, но кто знает, что взбредет ему в голову.
— Ты боишься меня? — разгадал ее состояние Конрад.
— Не в этом дело, — уклончиво ответила Джорджия. — Просто я привыкла спать в палатке одна.
— Неужели ты действительно думаешь, что за все то добро, что ты для меня сделала, я отплачу тебе черной неблагодарностью? И вообще, не все мужчины насильники.
— Кто говорит, что все? — поморщилась она. Кажется, он считает ее примитивной дурой. — Хватит препираться, пора спать.
— Дельное предложение. Дай мне руку и помоги забраться внутрь. После этого, обещаю, я больше к тебе не притронусь.
— Извини, если я тебя обидела, — сказала Джорджия, заметив, как изменился тон его голоса.
— Не в моем характере сближаться с женщинами настолько, чтобы воспринимать все, что они говорят и делают, слишком близко к сердцу, — не принял ее извинений Конрад. — Лезь в палатку.
— Я побуду еще немного на воздухе, — пробормотала Джорджия.
Почему меня так смущает присутствие этого мужчины? — разозлилась она на себя. Все, не буду больше даже думать о нем, решила Джорджия, ставя бутылку с водой на выступ в скале, где, она знала, драгоценная в пустыне вода будет в безопасности. Слава Богу, что есть второй спальный мешок. Конечно, неплохо бы иметь палатку побольше. Вдвоем в одноместной будет тесновато.
Постепенно успокаиваясь, она еще долго любовалась яркими звездами, усыпавшими южное небо. Нет ничего удивительного в том, что в присутствии Конрада она чувствует себя не в своей тарелке. Неожиданная встреча при весьма неординарных обстоятельствах, во-первых. Кроме того, она приехала сюда совершенно замотанная, специально, чтобы побыть одной, а вместо этого ей приходится терпеть присутствие незнакомого человека. Даже аппетит и тот пропал, хотя обычно во время туристских походов она любит плотно поесть.
Ничего страшного. Хороший сон за ночь ее возродит. А завтра она найдет кого-нибудь, кто поможет ей доставить Конрада в город, а сама вернется сюда, и уже никто не помешает ей отдохнуть. О Конраде я больше даже и не вспомню, уговаривала себя Джорджия.
Забравшись в палатку, она раскатала спальный мешок и, сняв ботинки, аккуратно поставила их в угол. Конрад не спал. Лежа на спине и положив руку под голову, он внимательно наблюдал за ней.
— Закрой глаза, — попросила Джорджия.
Она быстро скинула через голову рубашку, натянув вместо нее на себя тенниску. В пустыне она никогда не носила лифчика, и узкая трикотажная майка четко обозначила ее небольшую, но высокую и хорошей формы грудь. Стянув походные брюки, Джорджия нырнула в спальный мешок и занялась сооружением из куртки чего-то подобного подушке. Расстояние между ней и Конрадом не превышало ширины ладони.
— Спокойной ночи, Конрад! — пожелала она ему.
— Приятного сна, Джорджия.
Пять минут спустя она уже крепко спала и не видела, как, опершись на локоть, Конрад долго еще смотрел в полумраке на ее лицо. Заснул он только под утро.
Джорджия проснулась от пронзительных криков кустарниковой сойки. Ей всегда нравилось яркое оперение этой симпатичной птахи с синей шапочкой, синей полосой от клюва до глаз и над бровью, зеленой спинкой и желтыми пятнами по бокам. Открыв глаза, Джорджия с неудовольствием отметила, что лежит не в своем оранжевом мешке, а каком-то чужом, тускло-коричневом. Вспомнив, что произошло с ней накануне, она взглянула направо.
Конрад еще спал, лежа на боку лицом к ней и протянув в ее сторону руки. Она отметила белые следы шрамов на пальцах и грубые ладони, выдававшие в нем человека, привыкшего работать не за письменным столом, а на открытом воздухе. Тем не менее это были сильные, красивые руки. Про таких людей говорят, что они все умеют делать своими руками, подумала Джорджия.
