— Похоже, у тебя была замечательная бабушка, — искренне сказала Оливия.
— Так и есть. Она объяснила мне, что каждый год носит название какого-либо животного — овцы, быка, крысы, лошади… Услышав, что есть год Дракона, я тут же подумал, что хочу быть рожденным именно в этот год.
— Ну и как?
Лицо Ланга погрустнело. Он покачал головой:
— Увы, я родился… Только не смейся! В год Кролика.
— Я и не собиралась смеяться, — возразила Оливия, чувствуя, что уголки рта ползут вверх помимо ее воли. — Ведь в Китае кролик считается воплощением спокойствия, мягкости и трудолюбия.
— Не очень умный, ничем не примечательный трудоголик, — вздохнул Ланг.
— Наблюдательный, проницательный…
— Скучный.
Оливия улыбнулась:
— Ты не скучный, клянусь.
И это была правда. Ей было интересно с ним, хотя он и не сыпал шуточками, как Энди. Возможно, это произошло благодаря тому, что они нашли общую тему для беседы. Чего никогда не случалось с Энди.
— Спасибо на добром слове, — усмехнулся Ланг.
— У меня не сложилось впечатления, что родиться в год Кролика — такое уж большое несчастье.
— Ну а в какой год родилась ты? — Увидев ее виноватый взгляд, Ланг со стоном воскликнул: — О нет! Пожалуйста, не говори мне, что ты родилась…
— Боюсь, это так.
— В год Дракона, — с грустью констатировал он.
— Но ведь в этом нет моей вины, — с шутливым раскаянием произнесла Оливия.
— И ты, конечно же, знаешь, что это означает? — Ланг простонал. — Драконы — свободные, бесстрашные, прекрасные, сильные существа. Они не подчиняются условностям, отказываясь признавать какие бы то ни было правила и ограничения.
— Теоретически это вроде про меня, — призналась Оливия со смехом. — Но я никогда не ощущала себя такой. Что поделать? Не чувствую я себя свободным существом, парящим над миром.
— Вероятно, это оттого, что ты еще не узнала себя до конца, — предположил Ланг. — Тебе только предстоит найти то, что сделает тебя свободной и независимой. Или кого-нибудь, — добавил он.
Последние слова Ланг произнес совсем тихо. Оливия их не слышала, но прочитала по его губам. Это наполнило ее неожиданной тревогой и беспокойством. Между ними происходило нечто такое, чего Оливия поклялась больше не допускать.
Не лучше ли расстаться с ним прямо сейчас, пока дело не зашло слишком далеко? Вернуться к спокойной и размеренной жизни, к иллюзии безопасности? Все, что для этого нужно сделать, — подняться, поблагодарить за компанию, извиниться и уйти. Просто, не правда ли?
Но Оливия не сомневалась в том, что она так не поступит, даже если это самое благоразумное решение.
— Когда паришь в небесах, — тихо сказала она, — есть риск очень больно удариться, упав на землю.
— Да, падать приходится, не без этого, — мягко согласился Ланг. — Но не всегда.
— Может, и не всегда. Может, — повторила Оливия.
И все-таки их сближение происходит чересчур стремительно. Нужно вернуться к обсуждению не столь личных вопросов.
— А в какой год родилась твоя бабушка?
Ланг словно бы и не заметил, что Оливия сменила тему.
— Она тоже родилась в год Дракона. Наверное, отсюда ее смелость и страсть к приключениям. Она настолько увлекла меня рассказами о Китае, что, в конце концов, эта страна завладела всеми моими помыслами. Я мечтал увидеть свою историческую родину. Мы собирались приехать сюда вместе, бабушка постоянно говорила об этом, но здоровье ей уже не позволяло. Я получил диплом, и тут нам пришлось взглянуть правде в глаза. Ее болезнь была неизлечима. Незадолго до своей смерти бабушка сказала: «Я очень хочу поехать туда с тобой». Я обещал, что всегда буду помнить о ней.
— И ты помнишь?
Ланг невесело засмеялся:
— Как я могу забыть, если почти на каждом шагу встречаю то, о чем она рассказывала мне в детстве? Ее семья приняла меня с распростертыми объятиями.
— И ты легко нашел родственников? — Оливия была совершенно очарована его рассказом.
— Да, так как они поддерживали связь. Когда три года назад мой самолет приземлился в аэропорту Пекина, меня встречали тридцать человек. Они узнали меня с первого взгляда благодаря фотографиям, которые бабушка им посылала. Не все живут в Пекине, однако они приехали специально, чтобы познакомиться с внуком Мейуи.
— И то, что ты китаец всего на четверть, их не остановило?
— Думаю, они даже не задумываются об этом, — засмеялся Ланг. — Я просто член семьи, и только это имеет значение.
— Какая умница твоя бабушка, она и сына, и внучка назвала китайским именем. Хотя Ланг — имя в Англии, а здесь фамилия ставится перед именем.
— Верно. У меня есть дяди. Их зовут Ланг Хаи и Ланг Джинг. Моего двоюродного деда зовут Ланг Тао, а кузена Ланг Дай.
В глазах Оливии вдруг вспыхнули озорные искорки.
— Скажи-ка, а у твоих сводных братьев есть дети?
Ланг, казалось, опешил:
— Трое, но я…
— И они называют тебя дядя Ланг?
— Да, но…
— А как называют тебя дети из семьи Ланг? Думаю, для них ты дядя Митч.
Ланг секунду смотрел на нее, а затем сделал вид, что отодвигается.
— Ты колдунья? — поинтересовался он. — Может, мне стоит тебя опасаться?
— По-моему, ты уже боишься, — поддразнила его Оливия.
— Немного. А если честно, то даже больше, чем немного. Как ты догадалась?
— Всего лишь дедукция, мой дорогой Ватсон. Ни о каком колдовстве речи быть не может.
Конечно же Оливия права, признал Ланг. Но ощущение чего-то необычного не проходило. «Настоящая леди-дракон», — с восхищением подумал он. Оливия способна очаровать и увлечь любого мужчину.
— Моя бабушка, — продолжил он, — сердцем всегда оставалась в Китае.
— Что подумали ее родственники и семья, узнав, что она покидает страну и выходит замуж за европейца?
— Они только приветствовали ее решение.
— Они верят в брак по любви?
— Более того, уже более двух тысяч лет они считают, что только любовь помогает преодолевать любые препятствия.
— Две тысячи? — потрясенно выдохнула Оливия. — Ты, случайно, не принадлежишь к какой-нибудь знатной китайской семье?
— Нет, моя семья самая обычная. На протяжении столетий Ланги обрабатывали землю и продавали продукты своего труда. Может быть, когда-то владели магазином. А так в основном были простыми трудягами.
Ланг замолчал, дожидаясь, когда официант уберет пустые тарелки и поставит перед ними новые блюда. Это была жареная свинина в сое и вине. У Оливии рот сразу наполнился слюной.
— А также мы отличные повара, — многозначительно заметил он.
