— По существу, Кону следовало бы быть более ответственным в своих отношениях с женщинами... И ему, и очень многим другим мужчинам, — ехидно пробормотала она.
— Он никогда не искал счастья с женщиной, которая сможет выделять ему время между другими встречами. Брату нужен человек мягкий, теплый и великодушный, а не какой-нибудь прагматик...
С губ Люси сорвался какой-то булькающий звук, прошло несколько секунд, прежде чем она смогла заговорить.
— Это вы обо мне так выразились? — спросила она опасно мягким тоном.
Слегка склонив голову набок, Финн оглядел ее с двусмысленной, нахальной усмешкой. Люси уже начинала думать, что он постоянно усмехается.
— Ну что ж, внешне вы не похожи на женщину, которая поменяет гардероб от кутюрье на ребенка, не так ли?
— Оставим в стороне мои материнские инстинкты. Вам никакого дела...
— Послушайте, — нетерпеливо прервал Финн, — я тот, к кому Кон вернется, когда вы порвете с ним. Мы управляем бизнесом вместе, а последний развод довел его до того, что утром он не способен был встать с постели, не говоря уж о появлении в офисе.
Люси презрительно хмыкнула и подбоченилась.
— Ах, вот что, а я-то думала, ваше оскорбительное поведение вызвано искренним беспокойством за брата. Но теперь вижу, что вас больше волнует коэффициент собственной прибыли.
Если верить Энни, невероятным успехом ирландская компания программного обеспечения обязана именно Коннору Фицджералду. Собственно, Люси даже не интересовало, чем занимается его брат. Она просто искала возможность исправить ситуацию, в которую угодила ее сестра.
— Чем вы занимаетесь?
Финн, привыкший слышать о себе, что именно он является движущей силой, именно его вдохновенная мысль стоит за самыми успешными разработками, аж заморгал от удивления.
— Некоторые считают, что я вполне хорош в вычислениях, — снисходительно пояснил он. В число этих некоторых входили и журналисты, писавшие восторженные колонки в респектабельных финансовых журналах о его харизматическом лидерстве и технических познаниях.
— Вы не похожи на бухгалтера, — фыркнула Люси, недовольная тем, что он не ответил на ее колкость.
— Ну вот, и вы грешите стереотипами.
— Я?.. — Она поперхнулась. — Мой бог, да есть ли у вас нервы?
— Они необходимы, когда заполняешь колонку особенно неприятных цифр.
Люси оценила тот невинный вид, который Финн пытался напустить на себя.
— У вас создалось впечатление, что я действительно интересуюсь, чем вы занимаетесь? Извините.
Он вздохнул.
— Каждый раз одно и то же: женщины выспрашивают, что я делаю, а потом меняют тему.
— Я почти готова согласиться, что нахожусь в обществе великого таланта, так что давайте вернемся к актуальному предмету нашей беседы... именуемому вашим братом.
— Конечно.
— Итак, вы говорили, что ему нужна женщина, которая положила бы жизнь на управление домашним хозяйством, которая производила бы младенцев и пекла хлеб в промежутках между массажами мужского «эго»? — поинтересовалась Люси.
— Выпечка хлеба — это не обязательно... но в основном я думаю, этот сорт женщины подошел бы Кону больше всего, — согласился Финн, по-видимому не заметив сарказма в ее голосе.
— Признаться, меня не удивляет, что он уже дважды разведен, — Люси задыхалась, ее просто трясло от возмущения. — Но вы совершенно уверены, что не выдаете свои собственные потребности за запросы вашего брата? Я вижу, вы — классический пример задержки развития. Невозможно поверить, что Кон подражает неандертальцу.
Увидев, как Финн рассердился, Люси получила большое удовольствие, но длилось это лишь до тех пор, пока не выяснилась одна вещь: он не из тех, кто не принимает ответных мер.
И он принял ответные меры, но не в той манере, которой она ожидала.
— Мои потребности? — протянул Финн, словно пробуя слово на вкус.
Его тон неожиданно вызвал у Люси острый приступ возбуждения. Конечно, он как раз того и добивался. Финн использовал свою сексуальность в качестве оружия, чтобы привести противника в замешательство. Впрочем, замешательство было наименьшей из ее проблем.
Она спешно спряталась за маской равнодушия. Хотя, несмотря на все усилия, у нее было жуткое ощущение: Финн явно знает, что она испытывает.
— В мои потребности брак не входит. — Тусклая интонация опять бросила ее в дрожь, а безразличное выражение лица стало рассчитанным ударом.
Она уже ненавидела Финна Фицджералда.
— Как и в мои.
— Все так говорят.
Люси сдержалась... нелегко это было! Уж не думает ли он, что все стремления женщин сводятся тому, чтобы подцепить мужа? Проснитесь, на дворе двадцать первый век! В наши дни у женщин есть выбор, хотелось крикнуть ей. Они могут погрузиться в рутину замужества, пеленок-распашонок, если это то, чего они хотят; могут просто наслаждаться сексом или даже, как она, спрятаться от всех. Секс хорош, но ничего особенного в нем нет... Впрочем, целоваться ей нравилось... Ее лукавый взгляд скользнул по губам Финна Фицджералда. Он, наверное, умеет целоваться.
Размышления привели к тому, что по всему ее телу распространился жар.
— Я уверена, найдется большое количество женщин, причем в здравом уме, которым эта новость может испортить жизнь.
— У вас очень острый язык.
— Благодарю вас, — Люси задумчиво нахмурилась. — Так вы говорили, что мне следует сосредоточить свои усилия на Конноре?.. — спросила она, надув губы.
— Нет, — рявкнул Финн, — не следует!
Она с нескрываемым отвращением впилась в него взглядом.
— Я только сейчас поняла, что разговариваю с настоящим, неисправимым шовинистом.
— Я не считаю себя шовинистом.
— Разумеется. Я полагаю, невеста вашего брата должна быть также и девственницей?
— Давайте будем реалистами... если только это не попытка внушить мне, что вы — девственница, — предположил Финн с презрением, отчего Люси стиснула зубы.
— Я — нет, но Энни... — Люси вдруг замолчала. Как далеко зашли отношения Энни и Коннора? От беспокойства за сестру, которая, несмотря на свою блестящую карьеру, так и осталась великим романтиком и идеалисткой, голос Люси стал пронзительным. Она вплотную подошла к высоченной фигуре. — Вы должны что-то сделать! Энни не может выйти замуж за вашего брата!
Только когда Финн вынул статуэтку из ее пальцев, она осознала, что свободной рукой вцепилась в его рубашку.
— Извините, — хрипло пробормотала Люси. Неловко разглаживая помявшуюся ткань, она уголком сознания отметила твердость его груди. — Извините...
— Так вы не Энни Фостер?
Такая неспособность разглядеть очевидное окончательно вывела Люси из себя.
