Трэвису лучше, чем кому бы то ни было известно, что этот день никогда не наступит. И он довольствовался тем, что мог видеть Ягодку каждый день и трудиться ради процветания ее дела.
Несколько раз в день Трэвис обходил ресторан и смотрел, все ли в порядке. Ничто не ускользало от его внимания: плохо заточенный нож на кухне, оторванная пуговица на ливрее швейцара, поникший цветок на столе в главном зале. Трэвис знал ресторан не хуже Ягодки, знал, что ему на пользу, а что во вред. Компания, которая расположилась сегодня за центральным столиком, к пользе явно не имела никакого отношения. Пятеро наглых юнцов — так сразу охарактеризовал их Трэвис, хотя вряд ли хоть один был младше его. Однако ему в отличие от них в голову не приходило напяливать на себя яркие тряпки и кожаные штаны и гоготать в приличном месте, словно стадо гусей!
Трэвис подошел к большому, во всю стену, окну и посмотрел на стоянку возле ресторана. Неприятное предчувствие усилилось. Два автомобиля, каждый стоимостью больше годового жалованья Трэвиса, были припаркованы кое-как, перегораживая выезд другим машинам. Уточнять, кому они принадлежат, не было необходимости. Полное пренебрежение правилами и высокомерное отношение к людям были видны с первого взгляда, будь то привычка парковать машину или манера разговаривать с официантом.
Принимать у них заказ не повезло Дюку, человеку мягкому и доброму. Он почтительно склонился над столиком с блокнотом, но Трэвис видел, что бедняге не по себе. Юнцы вели себя развязно и вызывающе.
Особенно усердствовал один, с дурацкой смоляной прядкой, закрывавшей глаз. Он сидел, развалившись на стуле так, как никто до него не сидел в «Джеффро», еле цедил слова, заставляя бедного Дюка переспрашивать снова и снова, постоянно отпускал шуточки. Трэвис стоял далеко и суть шуточек не улавливал, но, судя по хохоту, которым каждый раз разражались его друзья, и по лицу Дюка, становившемуся все бледнее и бледнее, шутки были не из ряда милых.
На компанию в центре уже начали оглядываться другие посетители, и Трэвис с тоской подумал, что, возможно, придется привлекать охрану. Такого не случалось ни разу за все время работы «Джеффро» и уж тем более не должно было случиться сейчас, когда за ресторан отвечает он.
Трэвис еще раз боязливо взглянул на дорогие машины за окном. Сам с собой он был честен. Как бы ни возмущало его поведение этих людей, идти им наперекор ему совершенно не хотелось. Оставалось надеяться, что они пошумят немного, съедят свою еду и уберутся восвояси.
Надежды не оправдались.
— Придурок, кем ты себя считаешь?!
Трэвис в панике обернулся. Парень с черной прядкой стоял перед бедным Дюком. Ни тени расслабленности в нем больше не было — наоборот, он напоминал хищное животное перед прыжком.
Дюк бросил на Трэвиса умоляющий взгляд, а Трэвис, к своему стыду, почувствовал, что не может сделать ни шагу. Одно дело распекать ленивого повара или выставлять претензию нерадивому поставщику и совсем другое — связываться с людьми, которые могут позволить себе такие машины.
— Я тебя спрашиваю. — Парень наступал на Дюка. — Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказал?
Больше медлить было нельзя. На ватных ногах Трэвис шагнул вперед и тут же отступил обратно к окну. Мимо, громко хлопнув входной дверью, вихрем пронеслась Ягодка.
* * *
Удивительно, как быстро радужное настроение может смениться паникой. Только ты радовалась, что сумела обойти идиотское распоряжение мэра, как вдруг назревающий скандал пугает тебя до полусмерти. Ягодка сразу поняла, что происходит, и ни секунды не колебалась. Ни один наглец не имеет права оскорблять ее официантов. Она не сомневалась, что Дюк не заслужил такого обращения. Ее работники были образцом хороших манер и внимательности, что, к сожалению, нельзя было сказать о некоторых клиентах.
— Добрый день. — Ягодка улыбнулась как можно лучезарнее, скрывая злость. — Я могу вам чем-нибудь помочь?
Дюк вздохнул с облегчением. Парень резко обернулся.
Ягодка похолодела. Это лицо было ей знакомо. Небрежно рассыпанные черные волосы, презрительная усмешка, высоко вздернутая бровь. Его фотографии то и дело мелькали в газетах. Желтую прессу Ягодка не читала, но и серьезные газеты не раз проходились по выходкам этого парня. Его имени Ягодка не помнила. Кажется, что-то итальянское. Зато слишком хорошо помнила, что его называли хулиганом, дебоширом и позором многоуважаемой семьи. Вот он добрался и до ее ресторана.
— Я Элисон Эпплберри, владелица «Джеффро», — сказала Ягодка. — Что я могу для вас сделать?
— О, да ты настоящая ягодка, — усмехнулся парень.
Его дружки захохотали. Дюк шагнул вперед, сжимая кулаки. Ягодка остановила его движением руки.
— Иди на кухню. Я сама приму заказ. — Она иронично улыбалась, борясь с желанием дать парню пощечину. — К таким важным клиентам нужен особый подход. — Она смотрела парню прямо в глаза. И подумала, что глупо относиться к нему как к несмышленому юнцу — вряд ли он моложе ее. Взрослый человек, явно не дурак — Ягодка многое умела разглядеть с первого взгляда. Но зачем он так себя ведет?
— Отлично. — Парень плюхнулся обратно на стул. — Ребята, мы наконец поедим в этой забегаловке.
Теперь Ягодка сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони, чтобы сохранить безупречную улыбку.
Это были самые ужасные полчаса в жизни Ягодки. Наглый парень, которого, как она очень быстро выяснила, звали Питером, пробежался по всему меню, отпуская двусмысленные шуточки. Его друзья не отставали с той лишь разницей, что в их шутках не было ни ума, ни остроумия. После каждого нового взрыва хохота улыбка Ягодки становилась все шире. Никто не сможет пожаловаться на качество обслуживания в ее ресторане. Но она позаботится о том, чтобы подобные клиенты не переступали больше порог «Джеффро»!
Ягодка отнесла заказ на кухню и присела на маленький стульчик в углу. Она была совершенно вымотана. Слишком много приключений для одного дня. Кажется, целую вечность назад Спайк держал ее в объятиях…
Спайк!
Ягодка вышла в служебный коридор и набрала номер Спайка. Если кто и знает, что за банда терроризирует «Джеффро», так это он.
Спайк ответил не сразу. Чего только Ягодка не передумала за это время — от «как я смею отвлекать такого занятого человека от работы» до «он уже забыл, как меня зовут»! Когда Спайк наконец ответил, сердце Ягодки забилось вдвое быстрее.
— Прости, солнышко, не слышал звонка. Развлекал важного осла с телеканала.
Голос Спайка бы необыкновенно нежен, и Ягодка вздохнула с облегчением. Он не только не забыл ее, но и назвал солнышком, значит, прошлая ночь ей не привиделась.
