Какая же она была глупая. Аманда встала со скамейки. Ужасно глупая. Медленно бродя вокруг елки, Аманда в задумчивости наблюдала за покупателями. Несмотря на конец года, в Хьюстоне еще не было сильных морозов, и магазинам пришлось снизить цены на зимнюю одежду, чтобы оживить торговлю. Манекены, стоявшие в свитерах среди блесток искусственного снега, должны были создать атмосферу Рождества.
Последнее Рождество ее замужества было совсем другим. Снег был настоящим. Все остальное — фальшивым.
Аманда быстрее зашагала вокруг елки. С того ужасного Рождества она старалась не ходить на праздничные ярмарки — все здесь наводило на грустные размышления. Обычно накануне Рождества Аманда, запасшись кипой каталогов, надежно укрывалась дома.
Она вполголоса чертыхнулась. Что могло случиться с Вирджинией и ее отцом? Они опаздывали, наверное, уже минут на сорок пять. Ей не хотелось лишний раз смотреть на часы, которые снова и снова напоминали ей о том, что случилось в то далекое Рождество.
Да куда же они могли запропаститься? Пересиливая себя, Аманда взглянула на часы. Макэнери опаздывали на пятьдесят три минуты, отметила она с грустью. Но разве не сама она устроила себе эту меланхоличную встречу с печальными воспоминаниями?
Если бы только воспоминания не были столь же точными, как часы…
В тот день, готовясь к стирке, она нашла в кармане брюк Трентона помятый чек из магазина. Она внимательно рассмотрела чек, и потрясающе высокая цена изумила ее. Аманда решила, что то был чек от подарка, который Трентон приготовил ей к Рождеству.
Разумеется, они обещали друг другу не тратить много денег на подарки, всегда обещали. Но тогда Аманда подумала, что таким способом Трентон хотел поблагодарить ее за три года работы и жесточайшей экономии — принесенной ею жертве, благодаря которой весной он смог бы закончить учебу.
Она купила ему к Рождеству всего лишь рубашку — и то с трудом удалось выкроить деньги. Но ведь он-то купил чудесные часы…
Только вот часы предназначались не для нее.
Она заставила себя больше не думать про этот обман. Бросив в последний раз взгляд на западный вход, она зашагала к домику Санта-Клауса.
Рон сидел на скамейке, обняв камеру. Остальные члены съемочной группы стояли, прислонившись к стене. Все были недовольны.
— Уже начало пятого, — сказал Рон, — через час будем иметь право на сверхурочные.
Надо же — еще не приступили к работе, а уже собираются превысить бюджет. Аманда разозлилась.
— Почему бы тебе не поснимать Санта-Клауса на фоне ярмарки?
Рон указал пальцем на домик Санта-Клауса. Домик был пуст, на дверке виднелась табличка: «Санта-Клаус кормит своих оленей. Вернется в 16.20». Внизу был нарисован циферблат, часовые стрелки показывали время возвращения хозяина.
— Что? — Аманда взглянула на змеившиеся повсюду очереди. — Как он мог устроить себе перерыв в самое напряженное время дня?
Рон пожал плечами. Вид остальных говорил о том, что все это им смертельно надоело.
— Ждите меня здесь, — распорядилась Аманда, — я иду звонить в агентство Макэнери.
Она направилась к телефонам-автоматам. Давно следовало позвонить, а не предаваться грустным воспоминаниям. Это было на нее не похоже — терять время.
— Мистера Макэнери нет. Что ему передать? Аманда пожалела о том, что не позвонила раньше.
— Это Аманда Доннелли. Мы договорились встретиться сегодня в три на рождественском базаре в Вудбруке, но мистер Макэнери не приехал.
— Одну минуточку.
По-видимому, секретарша просматривала календарь Керка.
Аманда задумалась: она ведь точно сказала ему — Вудбрук…
— Мисс Доннелли? Здесь есть запись о встрече с вами. Однако в половине третьего он должен был показывать дом.
Аманда постаралась припомнить вчерашний разговор с Керком. Он ведь говорил, что после двух освободится.
— Будьте добры, передайте ему, что я звонила.
Затем она набрала номер студии. Никаких известий от Керка. И вновь невнятный гомон ярмарки окружил ее. Непрекращающаяся музыка назойливо лезла в уши. Повсюду мигали огоньки, сверкали елочные украшения. Аманда почувствовала изнеможение.
К тому же она была не на шутку встревожена. Ведь с Керком и Вирджинией могло что-то случиться в дороге. Впрочем, секретарша сказала, что в 14.30 он собирался показывать дом. А значит, был занят с клиентами.
Оставалось неясным — он забыл о встрече или просто пренебрег ею?
А что с Вирджинией? Бедная девочка наверняка измучилась от ожидания, как и Аманда.
— Хо-хо-хо! — Это возвращался Санта-Клаус, покормивший своих оленей. Было двадцать пять пятого. И он тоже опаздывал.
Все это начинало раздражать ее.
— Рон? — обратилась Аманда к оператору.
Он вопросительно взглянул на нее.
— Пошли, — кивнула она в сторону выхода.
С каждой секундой гнев ее возрастал. Мужчины! На них никогда нельзя рассчитывать. Ну как можно на них в чем-то положиться?..
Аманда вместе со съемочной группой молча погрузилась в микроавтобус и поехала на студию.
В студии она прослушала записанные сообщения, но от Керка ничего не было. Посверлив телефон взглядом, она схватила трубку и вновь позвонила в его агентство.
— Мистер Макэнери заходил. Сегодня у него был очень напряженный день.
Аманда ожидала услышать еще какие-то объяснения. Она чувствовала, что имеет на это право, проторчав понапрасну полтора часа на ярмарке.
Обдумывая сообщение для Керка, она неожиданно услышала в трубке доносившийся издалека знакомый мужской голос:
— Сейчас у меня нет времени разговаривать с ней.
Видимо, секретарша молниеносно прикрыла трубку рукой, но Аманда уже вся кипела от негодования.
— В настоящий момент мистера Макэнери нет, — наконец заговорила секретарша, — не могли бы вы…
Не дослушав, Аманда бросила трубку. Схватила сумочку и ключи от машины. Значит, мистер Макэнери заявляет, что у него нет для нее времени, вот как?!
Не счел нужным извиниться! Не оставил сообщения! Не потрудился ничего объяснить!
Должно быть, агентство Керка Макэнери — весьма процветающее, если он позволил себе проигнорировать сотрудника средств массовой информации.
А он обошелся с ней именно так.
Шагая к стоянке, Аманда просто кипела от гнева, даже чертыхнулась раз-другой, заводя машину. Однако хватит нервничать — надо все хорошенько обдумать, а гнев — плохой советчик.
К тому же не стоило отправляться в путь в таком состоянии — одна лишь езда по переполненным дорогам Хьюстона могла вывести из себя кого угодно.
