Самой подходящей невестой для своего сына миссис Рошфор считала мисс Кэтрин Харфорд, и именно с ней граф прогуливался по саду, рассыпая комплименты. Вряд ли следившую за ними миссис Рошфор утешило бы сознание, что с лица достопочтенной миссис Харфорд слетела бы улыбка, узнай она, что расточаемые ее дочери знаки внимания графа были всего лишь частью заговора между ним и Полем.
Тем временем граф от души развлекался. Кэтрин бесспорно была самой привлекательной из своих сверстниц, однако бахрома ресниц над очаровательными глазками не могла скрыть их расчетливого блеска, так что граф, с некоторым удивлением обнаруживший в себе влечение к прекрасному полу, но не имевший намерения связывать себя узами брака, флиртовал с ней без малейших угрызений совести.
Перед самым отъездом он стоял с ней и улыбался, накручивая на палец ее рыжеватые кудри, и уже торжествующая в душе Кэтрин в ожидании его поцелуя подняла к нему лицо. Но граф только слегка коснулся губами ее ручки и поспешно удалился, чтобы попрощаться с хозяйкой дома.
Смущенная и озадаченная Кэтрин подошла к окну. Граф и мистер Рошфор шли по дорожке к экипажу. Пока грум управлялся с лошадьми, они поспорили, кому править упряжкой, и девушка увидела на лице графа довольную усмешку, когда он сел и взял поводья, предоставив мистеру Рошфору ехать пассажиром в собственном экипаже.
Неожиданно у нее на глаза навернулись слезы. Привыкшая к обожанию поклонников, она была оскорблена неожиданным поворотом дела и решила, что добьется серьезного к себе отношения.
Однако прошло целых полтора месяца, прежде чем они встретились снова. У Кэтрин вошло в привычку принимать приглашения на все светские мероприятия, где она могла бы застать графа, но ей постоянно не везло, как вдруг они оказались буквально лицом к лицу в одном из магазинов.
Граф любезно пригласил ее покататься в парке, но она вынуждена была отказаться. Поскольку он удалился с лондонской сцены, почтенная миссис Харфорд распростилась с надеждами, которые на него возлагала, и подталкивала дочь повнимательнее отнестись к ухаживаниям сэра Марка Финчли, хотя тот, при всем своем богатстве, не выдерживал с графом никакого сравнения.
Когда она призналась, что уже приглашена на прогулку сэром Марком, ей показалось, что лорд Эверард отнесся к этому совершенно невозмутимо, но не успели они появиться в парке, как он подъехал к ним на превосходном черном коне.
Благодаря своему росту граф возвышался над сэром Марком, который насупился, понимая, насколько он проигрывает рядом с этим великолепным всадником. Его настроение не улучшилось, когда он заметил, что Кэтрин сразу оживилась. Он поднял на графа помрачневший взгляд:
– Я не знал, что вы вернулись.
– Увы! Я тоже не знал, что миссХарфорд вернулась в город, – ответил граф.
Усмехнувшись про себя, ибо сэр Марк рядом с Кэтрин живо напомнил ему собаку, ревностно охраняющую свою косточку, он нарочито замедлил шаг и поехал рядом. Словно не замечая неприветливой хмурости сэра Марка, он так и сыпал комплименты в адрес Кэтрин, отчего та расцветала радостными улыбками.
Наконец, к облегчению сэра Марка, графа окликнул кто-то из друзей, и, почтительно раскланявшись с Кэтрин, он удалился.
Сэр Марк мрачно смотрел ему вслед. Он был не слишком сообразительным, но что-то показалось ему странно знакомым в этой ловкой посадке в седле и в том, как, небрежно управляя конем одной рукой, граф пробирался между всадниками, заполнявшими дорожки парка. И вдруг он вспомнил, как при свете луны преследовал разбойника, ловко огибавшего кусты на лесной дороге.
– Когда этот человек снова появился в городе? – спросил он резким тоном.
– Если вы имеете в виду лорда Эверарда, мы с мамой впервые встретили его на Рождество у миссис Рошфор, – сдержанно ответила Кэтрин.
– Его видели как раз незадолго до смерти его кузена. До этого все считали его убитым.
– Если вы намерены обсуждать его прошлое, могу вам сообщить, что я уже осведомлена о нем, – заметила КэТрин.
Сэр Марк окинул ее отсутствующим взглядом, прежде чем сообразил, что было бы слишком нелепо рассказывать о случившейся с ним истории.
Куда бы он ни сопровождал Кэтрин с матерью в течение последовавших за этой встречей дней, непременно где-нибудь поблизости оказывался и граф, чем портил ему все удовольствие.
Сэр Марк с тревогой наблюдал за благосклонным отношением Кэтрин к графу и перед лицом такой угрозы счел необходимым поскорее ее заполучить и стал добиваться согласия ее матери на их брак.
Но теперь, когда на горизонте вновь показался лорд Эверард, планы почтенной миссис Харфорд в отношении дочери изменились, и, жеманно улыбаясь сэру Марку, она приводила сотни причин, по которым советовала ему не очень торопиться. Кэтрин проводит свой первый сезон в Лондоне. Пусть она как следует повеселится и получше познакомится с жизнью! Подчеркивая свои замечания лицемерной улыбкой, она заверила сэра Марка, что будет счастлива видеть свою дочь обрученной с ним, но он должен понять… Кэтрин у нее единственная дочь… ведь она вдова! И она промокнула уголки глаз кружевным платочком.
Сэр Марк клокотал от ярости, но ничего не мог сделать. Миссис Харфорд искусно вела свою игру, не давая ему согласия и вместе с тем не отклоняя его в качестве претендента на руку дочери, и он отлично понимал, что ею движет.
Для него не могло служить утешением, что лорд Эверард прослыл настоящим сердцеедом. Граф продолжал открыто ухаживать за Кэтрин, что давало высшему свету обильную пищу для всяческих пересудов, но вместе с тем не отказывался и от приятного общества других юных леди, не считая нескольких прелестных дам, близких ему по возрасту. Не мог сэра Марка радовать и тот факт, что граф стал так же популярен и в кругу мужчин.
Сэр Марк любил спорт и каждый год устраивал охоту в одном из своих обширных поместий, хотя ему самому редко удавалось похвастаться каким-либо трофеем. Несмотря на то что он выезжал на охоту на великолепных чистокровных лошадях в составе первого отряда, он постоянно оказывался последним. С досадой заметив растущий животик, он стал усердно посещать знаменитый боксерский салон Джексона, но для успеха в бою ему явно недоставало сообразительности и скорости реакции.
Со временем у него образовался довольно обширный круг друзей из джентльменов, не слишком примечательных в обществе и не имеющих возможности похвастаться особыми достижениями в спорте, что прежде его вполне удовлетворяло. Однако теперь его бесил тот факт, что граф принят в самые высшие круги общества и что он одинаково непринужденно и с успехом вращается и среди спортсменов, и в бальном зале.
