А если она ошиблась в другом? Что, если тот парень в пещере всего лишь эксцентрическая личность? Вдруг у него такой своеобразный способ избавления от старой рухляди? Возможно, он всего лишь выбросил протертый до дыр ковер.
Звучит, безусловно, неубедительно. Кому, скажите на милость, придет в голову выбрасывать мусор в уникальное природное озеро? Впрочем, не все люди столь же благоговейно относятся к природе, как она. Возможно, для кого-то подземное озеро обычная ледяная лужа.
В любом случае это не ее дело. Ее вообще там не должно было быть. Вот и весь разговор. Ничего не видела и не знаю.
Не пытается ли она обмануть саму себя? Если ей нет никакого дела до преступника, тогда почему она не уничтожила негативы? Почему потратила полдня на то, чтобы спрятать их в надежном месте? Не проще было бы засветить пленку? Нет, вместо этого она тратила свое драгоценное время на ее проявку. Беатрис Ричардс, кого же ты пыталась обвести вокруг пальца?
– Значит, не скажешь.
– Ты удивительно догадлива, Бренда. Давай лучше выпьем за тебя.
– Тост, блещущий новизной и оригинальностью, – с усмешкой заметил Энди.
– Какой уж получился, – пожала плечами Беатрис. – К сожалению, я не поэт. Кстати…
Бренда закатила глаза, осознав, что сейчас Беатрис отыграется на ней за учиненный допрос.
– Бренда, если не ошибаюсь, перед моим отъездом ты обещала, что прочитаешь в день своего рождения несколько собственных стихотворений.
Все удивленно уставились на покрасневшую до кончиков ушей виновницу торжества.
– Я вовсе не…
– Эй, ребята, давайте хорошенько попросим нашу скромницу, – скомандовала Беатрис и захлопала в ладоши.
Ее тут же поддержали друзья Бренды.
Вконец смутившаяся Бренда опустила глаза и, выдержав минуту молчания, кивнула в знак согласия.
– Хорошо. Только два маленьких стихотворения. А затем Беатрис расскажет подробности своего опасного приключения в неизвестных пещерах Джорджии.
Вы даже не представляете, насколько опасного, подумала Беатрис, наспех пытаясь придумать, о чем рассказать.
Праздник был в самом разгаре. Вино лилось рекой. Энди рассказывал анекдоты. Бренда читала одно стихотворение за другим, получая все новые и новые хвалебные отзывы и ругая друзей за пристрастие. Беатрис делилась впечатлениями от поездки…
– …Там есть еще одно чудо природы, – слегка захмелев от вина и дружеского общения, продолжила Беатрис. – Тысячетонный камень, балансирующий на острие другого камня. Настоящая находка для художника и фотографа!
– Беатрис, для тебя любая букашка находка, – возразила со смехом Бренда. – Каждый раз удивляюсь твоим фотографиям.
– Хочешь сказать, что я заставляю тебя взглянуть на мир иными глазами? – улыбнулась Беатрис.
Бренда кивнула.
– Именно этого я и добиваюсь.
– За букашку! – поднял тост Коул.
Дружный смех потряс ресторан. Да уж, кому-то удавались куда более оригинальные тосты, нежели Беатрис.
Прошло пять лет.
Беатрис вздохнула и покосилась на спавшего рядом Рона. Что она к нему чувствовала? Привязанность, теплоту, жалость?.. Все что угодно, но только не любовь. Им было удобно вдвоем. Беатрис часто уезжала в командировки. Рон с утра до вечера ворочал миллионами, сидя в своем просторном офисе на пятнадцатом этаже Колумбия-билдинг.
Беатрис уже и не помнила, как пришло решение жить вместе. Просто в один прекрасный вечер, после десятка прозаических свиданий, Рон признался ей в любви и предложил перебраться к нему. Помнится, самым веским аргументом явилось то, что его дом находится всего в десяти минутах ходьбы от редакции «Планеты». Конечно, не самое романтичное начало любовных отношений, но Беатрис согласилась.
Чем ближе она подбиралась к тридцатилетнему рубежу, тем острее чувствовала на себе давление матери и подруг, создавших семьи. Кроме того, Рон ее устраивал почти по всем показателям. Красив, умен, добр и заботлив. Без устали повторяет, что любит ее. Более того, терпит ее работу. Конечно, Беатрис чувствовала – не могла не чувствовать, – что Рону не нравятся ее частые отъезды. Однако он благоразумно не выказывал свое недовольство.
Рон не раз делал ей предложение руки и сердца, однако стоило разговору зайти о свадьбе, как Беатрис тут же меняла тему. Что же ее останавливало на пути к браку? Беатрис уверяла себя, что в том нет ее вины. Просто некоторые женщины не созданы для семьи. Видимо, она именно из их числа. Ее бросало в дрожь от одного упоминания супружеских обязанностей: стирка, уборка, стояние над кастрюлями… Брр, аж мурашки по коже. Наверное, такое же ощущение возникало у Бренды, когда Беатрис предлагала ей совместный спуск в пещеру.
Рон разлепил глаза и сонно улыбнулся.
– Доброе утро.
– Доброе. Тебе сегодня нужно в редакцию?
– Надо сходить. Босс хотел со мной о чем-то поговорить.
– Это следует понимать как очередное задание?
– Мне показалось или ты действительно недоволен?
– Конечно, недоволен. Черт возьми, за последний месяц мы всего дважды занимались любовью. Все остальное время ты либо носилась на другом конце земли, либо проявляла пленки.
– Это моя работа, – отчеканила Беатрис. – Мы, кажется, уже не раз обсуждали это.
– И ни разу не пришли к общему знаменателю, – с горечью признал Рон.
– Мне жаль, что ты проснулся в дурном настроении. – Беатрис выскользнула из-под одеяла и, надев тапочки, отправилась в ванную.
– Извини, – донесся голос Рона. – Я люблю тебя и… ревную к работе.
Беатрис включила воду, словно желая заглушить голос любовника. Глупо обманывать себя, убеждая, что их отношения в том виде, в каком они находятся сейчас, жизнеспособны. Ни Рона, ни ее не устраивает подобная подвешенность.
Он мечтает о настоящей семье: любящей и заботливой жене, хозяйке и матери его детей. Беатрис же до сих пор не определилась с тем, чего же ей хочется.
Возможно, Бренда права: ей и в самом деле пора задуматься о детях, о будущем. Нельзя же всю жизнь носиться по миру с камерой в руках?
Пять лет назад это было вполне естественно. Молодая женщина мечтала о карьере и славе. Теперь же у нее все это имеется. Патрик Коллинз, редактор «Планеты», соглашается на любые условия Беатрис. Без ложной скромности она могла признать себя самым высокооплачиваемым сотрудником журнала. Что же дальше?
Стук в дверь нарушил ход ее мыслей.
– Беатрис, открой мне, пожалуйста, дверь.
– Рон, я выйду через минуту.
– Давай я потру тебе спинку, – миролюбиво предложил он.
– Пошло и банально, – огрызнулась Беатрис, вышла из ванны и обернулась в пушистое полотенце.
– Еще раз извини.
