— Важные новости, Джон! — услышал он голос Фелиции. — Гаррисон согласился заняться составлением книги об организации домашнего времени. Надо немедленно приступить к делу. В понедельник я смогу подскочить к вам — подписать договор. Ждите к ленчу. Пока.
Подумать только! Вырвался из дому на один-единственный день, а теперь выходит, что надо идти на встречу с издателем!
Если она рассчитывала приехать к ленчу, то сейчас должна находиться на пути в аэропорт…
— О чем она думает, сваливаясь на меня как снег на голову? Или она не читала моей книги? — размышлял вслух Гаррисон, возвращаясь в свой кабинет.
В ротвелловском труде есть рекомендации, как вести себя с непрошеными посетителями. Например, вежливо, но твердо отказаться от встречи и порекомендовать, заранее записаться на прием. Но Фелиция — издатель. Да и их совместная задумка — дело стоящее. «Азбука организации домашнего времени» — достойное продолжение его трудов. Понимая это, Фелиция, преисполненная энтузиазма, летит к нему в Хьюстон, и Гаррисон, хоть это ему и очень некстати, с таким же энтузиазмом встретит ее.
Но Фелиция, безусловно, ожидает приглашения не только на ленч, но и на обед…
А как же быть с детьми? Кэрри сидеть весь вечер не сможет — ей надо работать.
Как же быть с детьми?
В течение дня эта мысль преследовала его неотступно. Гаррисон даже стал подозрительно вглядываться во всех служащих, имеющих детей. О чем они сейчас думают — о работе или о детях?
Сколько времени пропадает зря из-за семейных волнений!
Да, кстати, а как там Кэрри справляется с мальчиками?
Гаррисон закрыл дверь кабинета и позвонил домой.
Никто не ответил. Как это может быть? Куда они подевались?
Стараясь не волноваться, он отложил назначенные на сегодня встречи, освобождая таким образом, день для Фелиции.
И снова позвонил Кэрри. На сей раз, она подняла трубку.
— Где вы были?!
— Гуляла с детьми, — спокойно ответила Кэрри.
— Но этого нет в расписании!
— Знаю.
— Разве вы не придерживаетесь расписания, Кэрри?
— Еще макарон, Натан?
В трубке слышалась возня.
— Кэрри!
— Придерживаюсь, придерживаюсь!
— Моего расписания?
— Гм… «Спор с Гаррисоном…» Такого пункта нет. До свидания, Гарри.
Она повесила трубку. Гаррисон тут же снова набрал номер.
— Не беспокойтесь, — уже мягче сказала она, — я все записываю.
— Извините. Но, не застав вас дома, я испугался, не случилось ли чего, — пробормотал он.
— Знаете, — со вздохом ответила она, — когда вы занудствуете, вас гораздо труднее любить. Как зануда, вы несимпатичный, Гарри.
— Прошу прощения. Я вряд ли смогу стать более приятным занудой.
Оба рассмеялись.
— Скажите, Кэрри — ваше полное имя или лишь уменьшительное?
— Видите ли… — Раздался грохот. — Ой, Натан бросил миску с едой на пол. Пока, Гарри.
Продолжая смеяться, Гаррисон повесил трубку.
— Тук, тук! Можно войти?
В дверном проеме показалась голова Фелиции.
— Я слышала ваш смех. И рада, что вы в хорошем настроении.
— Относительно. Как поживаете, Фелиция?
Она приняла этот вопрос за приглашение войти.
— Да вот, перепугалась до полусмерти, когда ваша секретарша сообщила мне, что Джона на этой неделе не будет.
Гаррисон кивнул. Фелиция опустилась в кресло. Ротвелл вгляделся в черноглазую и темноволосую женщину.
У Кэрри глаза и волосы того же цвета, но в остальном они полная противоположность. Кэрри… Ну, Кэрри — это Кэрри. А Фелиция выше ростом, тоньше, вид у нее, куда более нью-йоркский.
Но обе не считаются с его расписанием!
— Джон, наверное, говорил вам, что я приезжаю?
— А он сам знал об этом?
— Может, и не знал. — Она засмеялась, даже и не думая извиняться. — Выходит, придется мне беседовать с вами.
И опять же никаких извинений. Словно не понимает, что разбила его рабочий день.
— Знай я заранее о вашем визите, я бы отвел вам больше времени в моем расписании, — сухо сказал он.
— Ох, уж эти мне ваши расписания! Но жаловаться грех. Разве не они принесли нам с вами кучу денег?
Она лукаво улыбнулась.
Привлекательная женщина эта Фелиция, подумал Гаррисон, и далеко не глупа. Неплохо бы за ней приударить! Но уж очень далеко живет…
— Я привезла с собой контракт, — перешла к делу Фелиция.
— Контракт можно было послать и с курьером. Значит, у вас были иные причины для приезда?
— Да, хотела обсудить с Джоном общую рекламную политику. Надо как-то обойти одно ваше слабое место.
— Мое слабое место?
— Вы, Гаррисон, — рассмеялась Фелиция, — никогда не были женаты. Детей у вас нет. Вы — великий организатор, никто не спорит, но ведь наши будущие клиенты — родители, в первую очередь матери. Им явно не понравится, что их учит уму-разуму человек, которому не довелось побывать в их шкуре.
— Как раз сейчас я в их шкуре, как вы изволили выразиться, — не без удовольствия сообщил Гаррисон. — Пока Джон в отъезде, его дети живут у меня.
— Замечательно! Сколько им лет?
— Натану скоро два года, а Мэтью — семь месяцев.
— Поразительно! Лучше не придумаешь. С кем они сейчас?
— С няней. А весь уикенд я был с ними один. — Гаррисон гордо расправил плечи. — У Мэтью режутся зубки, — зачем-то добавил он.
— Очень хорошо. А не хотите ли вы пригласить меня на ленч и продолжить обсуждение?
Ленч тянулся невыносимо долго. Фелиция, имея перед собой слушателя, говорила, без умолку. Она могла служить великолепным примером нарушения всех Ротвелловских принципов.
Конец ленчу положил Гаррисон.
— Как ни полезен наш с вами разговор, я вынужден его закончить. Не звонил домой больше двух часов. Беспокоюсь, как там племянники.
— Ну, вылитый отец семейства! — Фелиция сияла. — Ваш воспитательский подвиг придаст книге дополнительную достоверность.
— Шарон, мне никто не звонил? — спросил Гаррисон у секретарши, вернувшись в офис.
— Четырнадцать звонков от Кэрри Брент.
Четырнадцать звонков?! Не иначе как что-то стряслось! И на кой черт он пришел сегодня на работу? Зачем было доверять детей Кэрри? Что он, собственно, знает о ней?
— Я сказала ей, что вы на ленче, — добавила Шарон.
— Что случилось?! — завопил Гаррисон.
— Я… я не знаю. Она не сказала…
— Она осталась с детьми. И что могло случиться?!
Гаррисон побежал в кабинет и набрал номер.
Телефон не отвечал. Его тревога возрастала.
— Куда же она подевалась?
Гаррисон в очередной раз швырнул трубку на рычаг.
В кабинет неслышно проскользнула Фелиция. Гаррисон тяжко вздохнул, и Фелиция рассмеялась.
