– Оу. – Она прочистила горло и попробовала подойти с другой стороны: – Чем вы обычно занимаетесь в субботу вечером?
– Смотрю телевизор. Работаю. Хожу по магазинам. Когда отец был еще жив, мы покупали пиццу и играли в бильярд.
Ей очень хотелось откинуть назад густую прядь с его лба.
– Это кажется очень странным, да?
Он понял, что она имеет в виду.
– Да. Я все время жду, что он войдет в дверь. Особенно в магазине.
Кит провела рукой по его плечу. Она хотела только подбодрить его, но невольно обратила внимание на крепкие мускулы.
– У вас есть братья или сестры?
– Сестра. – Он напрягся, произнося это слово.
– И она считает, что ей нечего делать в скобяном магазине?
– Что-то вроде этого. – Грей старался ответить как можно уклончивее. Возникло неловкое молчание, и он поспешил прервать его: – Вы пользуетесь стремянкой?
– Обои я уже отодрала. Завтра займусь обшивкой.
Кит не оставляла попыток понять, что же все-таки означает его приход сюда, что за этим стоит.
– Не хотите мне помочь?
Вместо того чтобы ответить шуткой, он сказал с предельной серьезностью:
– У меня на завтра есть планы.
Планы. Это могло означать все, что угодно, начиная от рыбалки с друзьями и заканчивая свиданием. Судя по всему, он не собирался раскрывать свои секреты и что-то объяснять. До этого момента Кит было очень приятно танцевать с ним, а тут она обнаружила, что у нее, похоже, две левые ноги и не спотыкаться невозможно. К тому же они врезались в другую пару. Она отстранилась от Грея, и он не притянул ее обратно.
Мелодия закончилась.
– Мне нужно пойти в дамскую комнату и освежиться.
Он кивнул:
– Я лучше пойду.
– По магазинам?
– Нет, посмотрю свою бухгалтерию, чтобы узнать, могу ли я воспользоваться вашими услугами.
Неловкость между ними была столь же сильной, как и притяжение. Но как она уже однажды уяснила, притяжение без искренности ничего не значит. Она могла сосредоточиться на бизнесе, как и он.
– Я вам позвоню на следующей неделе и расскажу о возникших у меня идеях.
– Отлично.
Кит отступила на шаг. Она была смущена и не могла сказать, как рада, что он пришел. И, что хуже всего, она снова чувствовала себя уязвимой. Поэтому просто повернулась и ушла.
Воскресным вечером, когда последние лучи заходящего солнца золотили траву, Грей играл с Диди в софтбол. Она с такой силой ударила по мячу, что он отлетел далеко в сторону к раздвижному бортику площадки. Грей отправился за ним, а Диди тем временем сняла со своих изящно подстриженных волос бейсбольную кепку и надела ее козырьком назад.
Ей было двадцать четыре года, и сейчас она могла координировать свои движения гораздо лучше, чем раньше. Грей прекрасно помнил времена сразу после несчастного случая, когда врачи не знали, сможет ли она когда-нибудь говорить или ходить без посторонней помощи. Она очень любила путешествия и бейсбол. Они часто проводили вместе воскресные дни и почти всегда играли в эту игру. Сегодня они сходили в кино, покатались на машине по окрестностям, любуясь теплым июльским днем, а потом заехали в ее любимый ресторан «фаст фуд». Закончили день, как обычно, на этом поле.
– Послушай, Диди. Тебе не кажется, что нам пора домой? Скоро стемнеет.
– Мы можем прикрепить фонарик к мячу.
Он рассмеялся. Ее решения очень часто были проще и лучше, чем его. Обняв за плечи, он повел ее к грузовику.
– Ты не хочешь съездить поесть мороженого?
Диди улыбнулась. Кори так любил эту улыбку.
– Конечно.
Они подошли к грузовику, припаркованному на обочине.
– Посмотри по сторонам, прежде чем открывать дверь.
– Я знаю. – Она нахмурилась.
Диди разговаривала с ним таким нетерпеливым тоном, когда считала, что он обращается с ней как с ребенком. Но она действительно часто вела себя как ребенок. Бывало, она не слишком хорошо обдумывала свои действия и не всегда представляла их последствия. Она по-прежнему не могла решить многие проблемы самостоятельно, несмотря на то что жизнь в интернате способствовала этому и приучала заботиться о других людях. Грей и отец слишком долго ограждали ее от любых трудностей.
Грузовик Кори вынырнул на шоссе с очень интенсивным движением. Они остановились на светофоре, и Диди сказала:
– В следующее воскресенье я поеду в Харрисберг.
Администрация интерната устраивала экскурсии как минимум раз в месяц.
– Мы арендовали фургон и поедем в музей науки и исследований.
Она очень старательно, нараспев произнесла последнее слово. Диди вообще очень много внимания уделяла своим словам и обдумывала каждое из них. Если она пыталась говорить быстро, речь становилась бессвязной и понять ее было сложно. В свое время логопед потратил много сил и времени, чтобы снова научить ее нормально разговаривать.
– Это замечательно. Ты поедешь с Таней?
Таня отвечала за социальное обеспечение в интернате.
– Да. Знаешь что, Грей?
– Что, дорогая?
– Мне нравятся долгие путешествия.
– Может быть, мы с тобой тоже куда-нибудь поедем. Например, в федеральный округ. Там много музеев.
– В Вашингтон, федеральный округ Колумбия?
Он включил сигнал поворота.
– Да, да. Туда, где живет президент.
– А мы сможем его увидеть?
Грей с трудом удержался от улыбки.
– Он очень занятой человек. Я не думаю, что у него найдется время повидаться с нами.
– Он так же занят, как и ты?
Когда Диди говорила такие вещи, Грея всегда охватывало безотчетное чувство вины. Он прекрасно понимал, что для нее гораздо лучше быть независимой, лучше жить в интернате, а не с ним. Это самый замечательный вариант из всех. И работа в зоологическом магазине, которую ей предложили, повышала самооценку Диди. Но тем не менее он все время мучился при мысли, что был вынужден отправить ее туда.
– Да, занят, как и я. Занят, как и ты.
– Ага, у меня сейчас очень много работы. У нас в магазине две новые кошки. И Таня говорит, что я могу взять одну из них домой.
Домом она называет место, где живет сейчас, а не дом, в котором прожила двадцать два года. Грей свернул на парковку в «Дэари Куин» и заехал на свободное место. Внезапно он увидел светловолосую женщину. Он подался вперед. Может, это…
Женщина повернулась, и он увидел, что это не Кит. Он должен выбросить ее из головы.
– Грей, мы идем?
Голос Диди прервал его фантазии.
– Да, конечно. Я надеюсь, ты голодна? Как насчет бананового десерта?
– Звучит замечательно.
Грей улыбнулся и открыл дверцу. Диди – это реальность. Кит – мечта. Могут ли мечта и реальность когда-нибудь встретиться? Опыт подсказывал ему, что нет. Он несет ответственность за Диди – и моральную, и материальную. Да, там, где она живет, есть другие жильцы и обслуживающий персонал. Но он ее семья. Единственная семья, и другой у нее не будет. Грей не мог отодвинуть сестру на второй план. Просто не мог.
