— Ничего страшного. Садитесь, пожалуйста…
Он указал на диван, обитый мягкой бежевой кожей.
Джессика кивнула, но села в кресло.
Очередная демонстрация независимого нрава.
Николас усмехнулся.
— Что будете пить?
Джессика предпочла бы сейчас что-нибудь покрепче. Например, коньяк. Однако она попросила холодную минералку со льдом.
— С газом или без?
Джессика едва поборола искушение назвать марку воды.
— Без газа, пожалуйста.
Николас вновь одарил ее проницательным знающим взглядом и молча пошел за водой.
Родерик даже и не пытался спрятать усмешку, всем своим видом давая понять, что поведение Джессики его забавляет. Салли неодобрительно покачала головой. Но Джессика лишь улыбнулась в ответ.
Николас вернулся в гостиную и поставил высокий бокал с водой на журнальный столик рядом с креслом Джессики.
— Спасибо, — проворковала она.
Минуты через две в гостиную вошла экономка, сообщила, что ужин готов, и пригласила всех в столовую.
Стол был накрыт по первому классу.
Да и сама комната была обставлена с большим вкусом, отметила про себя Джессика. Надо отдать должное Николасу — он знает толк в красивых вещах.
Хозяин усадил Джессику рядом с собой. Салли с Родериком расположились напротив.
Еда была самая что ни на есть деликатесная и разнообразная. На закуску подали — в числе прочего — множество легких овощных салатов, украшенных дольками авокадо и манго и посыпанных кедровыми орешками. Должно быть, Николас решил, что манекенщицы соблюдают строгую диету.
Джессика никогда не ограничивала себя в еде. У нее был хороший обмен веществ. Она ела все, что ей нравилось. Причем в количествах, по представлению многих недопустимых для известной топ-модели. Однако сегодня вечером она решила выдерживать роль капризной штучки и поэтому положила себе всего по чуть-чуть.
— У вас очень красиво, — это был искренний комплимент.
Джессика оглядела картины на стенах. Спокойные тона. Элегантная композиция. Ни одна из этих работ даже близко не походила на ту кричащую абстракцию, которую она видела в галерее у Колина.
Николас как будто прочел ее мысли.
— Свои картины я держу в студии.
— Это что, тонкий намек на то, что вы меня приглашаете восхититься вашими… э… набросками? — с легкой насмешкой в голосе осведомилась Джессика.
Николас потянулся за бутылкой минеральной воды, чтобы наполнить ее бокал. При этом он как бы случайно задел кончиками пальцев ее руку. От этого небрежного прикосновения по ее коже прошла сладостная дрожь.
Такого с ней не случалось уже давно.
Она настороженно взглянула на Николаса.
Он улыбнулся, как будто почувствовав ее состояние. Однако в этой улыбке была теплота и искренность, которые озадачили и поразили Джессику. Тем более что следующие его слова были исполнены едкого сарказма:
— По-моему, вы меня подозреваете в нехороших намерениях. Боюсь вас разочаровывать, но в студии я обычно работаю. А женщин соблазняю в спальне.
Джессике почему-то стало не по себе. Слова Николаса нисколько ее не смутили, но внутри у нее все как будто перевернулось.
— Как это прозаично, — натянуто проговорила она.
Николас рассмеялся.
— Правда? Но я все-таки предпочитаю спальню. Разве комфорт в этом деле не главное?
Джессике представились огромная кровать, прохладные шелковые простыни, игривые, возбуждающие ласки, предваряющие взрыв страсти… Картина была привлекательной и поэтому недопустимой. И очень тревожной.
Джессике хотелось ответить ему что-то очень едкое и язвительное, и она наверняка бы ответила, если бы они с Николасом были одни. Но ей совсем не хотелось затевать перепалку при посторонних. Поэтому она лишь улыбнулась.
— Не всегда.
Улыбка получилась натянутой. Джессика сама это понимала. Да и Николаса эта вымученная улыбка нисколько не обманула.
— Этот тушеный цыпленок просто чудо, — заметила Салли, прервав их с Николасом словесную пикировку таким бесхитростным, но эффективным способом.
Джессика украдкой покосилась на подругу, как бы говоря взглядом: за меня не волнуйся, я развлекаюсь. Однако в ответ Салли слегка прищурилась, как бы давая Джессике понять, что с этим мужчиной шутить опасно.
— Как твое путешествие к скандинавам, Джессика? — спросил Родерик. — Удалось хоть на пару дней вырваться из Стокгольма?
Джессика решила поддержать предложенную ей игру в благопристойную светскую беседу.
— Куда там!.. Выспаться по-настоящему было некогда, — она слегка повела плечами. — Зато в следующем месяце я поеду в Италию на показ европейской осенней коллекции.
А еще через месяц ей предстоит ехать в Лондон.
Ее жизнь была как бы одним бесконечным путешествием, нескончаемым праздником: огни больших городов, новые лица и встречи, постоянное напряжение и возбуждение, адреналин в крови. Но как только Джессике выдавалась возможность, она выбиралась из этого бешеного потока впечатлений и старалась пожить, как живут все нормальные люди. Съездить в отпуск куда-нибудь за границу. Но чаще всего — пожить дома, пообщаться с семьей и друзьями, почувствовать, что и в ее бешеной и изменчивой жизни все-таки есть что-то такое, на что она может всегда положиться. Что останется с ней навсегда.
— Вам нравится ваша работа? — спросил Николас.
Джессика взглянула ему в глаза. Его взгляд был спокойным. И было в нем что-то правильное и надежное — что-то такое, чего Джессика не сумела точно определить.
— Да, — просто отозвалась она.
— Хотите еще салата?
Что это? Тонкий намек на то, что она не уделяет должного внимания представленным деликатесам? Джессика чувствовала себя немного глупо. Но она сама выбрала этот дурацкий образ озабоченной своей фигурой взбалмошной топ-модели, изнуряющей себя строгой диетой. И собиралась следовать ему до конца — ну и пусть, что из вредности!..
— Не откажусь…
Она положила себе совсем немножко овощного салата и как бы нехотя начала есть.
На десерт подали восхитительный торт со сливками. Джессика с сожалением взглянула на все по великолепие, но скрепя сердце взяла себе только свежие фрукты. На какие только жертвы пи приходится иной раз идти человеку, чтобы выдержать характер!
— Удалось Колину продать вашу абстракцию? — спросила она у Николаса и тут же пожалела о сказанном. Вопрос прозвучал очень обидно, а она вовсе не собиралась намеренно обижать хозяина.
— Ту картину я выставил не на продажу, — небрежно отозвался он и улыбнулся.
— Правда? — Джессика прищурилась, глядя ему в глаза, в которых плясали огоньки безмолвного смеха. — Вы совсем не похожи на художника.
