Какого черта он здесь делает? Она ведь говорила, что между ними все давно кончено. Делани не собирался прислушиваться к словам Ричарда, но его трудно было не услышать.
— …сегодня великолепна. Почти так же, как вчерашней ночью.
Помимо своей воли Делани прислушался. Рэчел все еще его не замечала.
— Думаю, мы должны забыть о прошлой ночи, — проговорила она.
Робертс первым увидел Делани. В лице его что-то переменилось.
— Но я не могу этого забыть! Ты вся горела страстью и была так похожа на себя прежнюю.
Наступило короткое молчание. Рэчел подняла голову и увидела Боба. Зажмурила глаза, тряхнула головой. Открыла глаза. Он стоял рядом.
— У меня и в мыслях не было, что ты приедешь, — произнесла она слабым голосом. — Почему ты ничего не сказал?
Делани долго смотрел сначала на нее, потом на Ричарда Робертса.
— А это что-нибудь изменило бы?
— Да! И ты это знаешь!
Кровь отхлынула от ее лица. Делани увидел, как она устала. Только от чего? От спектакля или этот молодой человек отнял у нее всю энергию?
— Почему ты меня не дождалась? — печально спросил Боб. — Если бы набралась терпения, все могло быть по-другому.
Теперь она тихо плакала. Слезы смешались с тушью, катились по щекам.
— Ты сказал, что все кончено, — проговорила она сквозь рыдания.
Он резко повернулся на каблуках.
— Все действительно кончено. С этой минуты мы с тобой больше не существуем. А может, и никогда не существовали.
Он ринулся к дверям сквозь толпу. Рэчел рванулась за ним. Ричард взял ее руку.
— Рэчел, не выставляй себя на посмешище, особенно сегодня. Он того не стоит.
Она его не слышала. Ничто не имело значения по сравнению с ее утратой. Как лунатик, подбежала она к открытой двери. Никто не стал ее останавливать. Она промчалась по коридору, к сцене, через зрительный зал, выбежала на улицу. Увидела его на расстоянии пятидесяти ярдов. Он ловил такси. Машина остановилась, он взялся за ручку дверцы. Рэчел громко позвала его. На мгновение их глаза встретились. Потом он покачал головой и сел в такси. Завернувшись в тонкий халат, она провожала его глазами.
Через полчаса Десмонд Френч нашел ее на том же месте, тихую и неподвижную, как статуя. Осторожно обняв за плечи, он повел ее обратно, в тепло театра.
Боб Делани сидел в салоне первого класса самолета компании «Пан Лм», отправлявшегося утренним рейсом на побережье. Салон постепенно заполнялся пассажирами, но Боб этого не замечал. Обычно в таких случаях он наблюдал за тем, кто входит в салон, но сегодня ему никого не хотелось видеть.
Он угрюмо перелистывал страницы журнала «Национальная география». Вообще-то он очень редко читал этот журнал, но сегодня выбрал именно его: по крайней мере, здесь уж точно не наткнешься на театральное обозрение или рецензию. У него сейчас не было никакого желания читать ни о «Войне Лили», ни о Рэчел Келлер. Эта глава в его жизни закончена, и чем меньше ему будут о ней напоминать, тем скорее удастся все забыть.
А это будет нелегко. Перед ним на глянцевых страницах журнала мелькали львы, слоны и леопарды, но он их не видел. В самом мозгу отпечатался образ Рэчел, в халате, погруженной в оживленную беседу с Ричардом Робертсом. Они говорили о прошедшей ночи, той ночи, когда она его предала. Это видение было настолько сильным, что он не замечал ничего вокруг. Лишь когда сидевшая рядом женщина ваяла журнал из его рук, он взглянул на соседку.
— Вот уж никогда не думала, что вы так увлекаетесь охотой на диких зверей, — язвительно произнесла Клаудиа Грэхэм. — Я сижу здесь уже минут пять, а вы и внимания не обращаете. Как каменный.
Он провел рукой по глазам.
— А вы что здесь делаете?!
Она улыбнулась, пригладила черные вьющиеся волосы.
— Просто счастливый случай. Я навещала друзей.
Последние слова потонули в реве моторов. Самолет резко вздрогнул и покатил на взлетную полосу.
Клаудиа взглянула на часы:
— Точно, минута в минуту. Если повезет, через семь часов приземлимся в Лакее.
Однако на самом деле мысли ее в этот момент были далеки от места назначения, которое она назвала. Сейчас Клаудиа целиком сосредоточилась на предстоящем путешествии. Если бы она специально все это спланировала, и то не могло бы получиться лучше. Семь часов рядом с Бобом Делани! Целых семь часов без всяких помех. Семь часов на то, чтобы заинтересовать, увлечь, очаровать и окончательно покорить его.
Узнав о связи Боба Делани с Рэчел Келлер, Клаудиа полностью устранилась. «Подождем, пока это кончится, — думала она, — ничто не длится вечно». И она оказалась права. Два месяца назад великая любовь дала трещину, Рэчел улетела в Нью-Йорк. Но и тогда Клаудиа не стала торопить события. Понимала, что еще слишком рано, слишком свежи воспоминания. Пусть он утешается с другими женщинами. Когда же она, Клаудиа, вступит в игру, это должно быть надолго и всерьез.
Самолет набрал высоту, стали разносить напитки. Клаудиа решила прозондировать почву.
— Ваша приятельница Рэчел Келлер вчера произвела фурор. Вы не были на премьере?
Он устало взглянул на нее:
— Был. Но больше туда не поеду. И если вы не возражаете, я вообще не хотел бы говорить об этом.
Около них остановилась стюардесса, предложила шампанского. Клаудиа взяла два бокала, один протянула Бобу:
— Выпейте. По-моему, вам это сейчас не помешает.
Обычно Боб избегал спиртного в длительных полетах, опасаясь, что это повлияет на его способность здраво рассуждать. Но теперь, снова вспомнив Рэчел, решил изменить своим принципам. Ведь он тогда принял решение лететь в Нью-Йорк на трезвую голову, и что же? Что ему это дало? Он залпом осушил бокал, знаком попросил принести еще. Потом кое-что вспомнил.
— Вы ведь любите «Болинже», если не ошибаюсь. Может быть, закажем бутылку на двоих?
— Прекрасно, только не здесь. Пойдемте в салон для отдыха. Там не так тесно.
Они поднялись по винтовой лестнице. Клаудиа шла впереди, и Боб мог любоваться ее длинными стройными ногами в прозрачных чулках. На мгновение в нем шевельнулось желание, однако он тут же себя одернул. Ему сейчас не хватает только очередной актрисы, как… дырки в голове.
Клаудиа оказалась на удивление интересной собеседницей. По опыту работы с ней он ожидал увидеть эгоцентричную невротическую примадонну. Ничего подобного. Она очень интересовалась кинобизнесом, и не только возможными, перспективными для себя ролями, но и другими, далекими от этого аспектами. Она проявила неожиданную любознательность, и вскоре Боб, к своему удивлению, поймал себя на страстном монологе о достоинствах и недостатках киноиндустрии. Остановился лишь в тот момент, когда принесли вторую бутылку «Болинже».
