Внезапно Шаан осознала, что костяшки пальцев у нее побелели, с такой силой она сжала кулаки. Ее руки, плечи, шея, ноги – все тело сковывала непреодолимая тяжесть, ее била дрожь, хотя Шаан и не отдавала себе в этом отчета.
– Поверь, сейчас тебе это необходимо. И прежде чем Шаан успела что-либо сообразить, Рейф приоткрыл ей рот и сунул в него пилюли. Она едва не захлебнулась, потому что он сразу влил в нее немного воды.
– Прости, – сказал он, заметив ее возмущенный взгляд. – Но сейчас тебя было просто необходимо слегка укротить. Это единственное спасение от мучительных размышлений.
Да, наверное, он прав. Мысли причиняли ей такую боль, что казалось, она уже не сможет ее вынести.
Шаан глубоко вздохнула и сомкнула веки, не желая больше видеть Рейфа, не желая вообще ничего видеть и слышать. Теперь она хотела, чтобы лекарство поскорее подействовало.
Она, словно те люди, которых сшибла машина, может, и способна была двигаться, но только потому, что еще не пришло полное осознание катастрофы…
С того самого момента, когда Рейф приехал утром, чтобы перевернуть всю ее жизнь, она, смертельно раненная, брела в никуда, еще не понимая всей глубины постигшего ее несчастья.
К тому времени, когда это понимание придет, она может оказаться в ловушке.
– Мы не должны этого делать, Рейф, – тревожно проговорила Шаан слабым голосом. – Это не правильно и…
– Мне кажется, мы решили предоставить все раздумья по этому поводу мне, – тихо перебил ее Рейф. Он слегка сжал ее руку. – Доверься мне, Шаан. Обещаю, я не брошу тебя в беде.
Тихий вздох Шаан обозначил конец этой слабой попытки сопротивления его непреклонной воле. Она снова замолчала, уступая ему.
Рейф еще некоторое время посидел с ней. Шаан ощущала на себе его взгляд и думала: какой он видит ее? Жалкой, отвергнутой невестой своего брата или той Шаан, которая вся съеживалась при встрече с ним?
– Ты презираешь меня из-за Мэдлин? Или из-за моей смешанной крови? – услышала вдруг Шаан свой голос, еще не совсем осознавая, что этот вопрос произнесен ею.
Зато ответ Рейфа заставил ее широко открыть глаза.
– Что? – резко выдохнул он. – Я тебя правильно понял? Ты обвиняешь меня в расовой нетерпимости?
Шаан не хотела обидеть его, но, похоже, именно это она и сделала.
– Ты избегал малейшего прикосновения ко мне, – напомнила девушка. – Избегал даже смотреть в мою сторону, если только это было возможно. Что еще я могла подумать?
– Знаешь, ни один из твоих домыслов не имеет ничего общего с действительностью! – Рейф поднялся с постели, и Шаан внезапно почувствовала себя потерянной, не ощущая больше его близости. – Значит, ты считаешь меня настолько диким, что решила, будто я сторонник расовой дискриминации и поэтому не одобряю твоих отношений с Пирсом?
Рейф, казалось, был сильно уязвлен подобным предположением.
Шаан снова закрыла глаза. Ее охватила такая апатия, что она лишь печально улыбнулась возмущению Рейфа.
Но ведь он ее действительно презирал. И если виной тому было не ее происхождение, то тогда что же?
– Отдохни немного, – резко сказал Рейф. – Мы поговорим об этом позже.
«Да, позже», – мысленно согласилась она. Напряжение, которое сковывало ее мышцы, начало внезапно ослабевать. Они еще успеют поговорить…
– Я все решил.
Рейф вошел в кабинет своей решительной походкой. Казалось, он и выйти-то еще не успел, а уже входил обратно.
Впрочем, Рейф действительно не оставлял ее одну больше чем на несколько минут за последние сорок восемь часов. Даже в минуты краткой передышки, когда его властное присутствие не давило на нее, ее все равно не покидала внушенная Рейфом уверенность, что он вернется через несколько секунд. Вернется, чтобы убедить Шаан в том, что у нее не будет времени заниматься тягостным самокопанием, которое каждую минуту грозило нарушить ее хрупкое душевное равновесие.
– Мы поженимся утром, в тот день, когда твои дядя и тетя отплывают в круиз.
– Ox! – Девушка побледнела. Сердце ее болезненно сжалось, снова и снова предостерегая от такого решительного шага.
Рейф смотрел на нее, и взгляд его помрачнел, когда он заметил, что Шаан прикусила полную нижнюю губу.
– Джемма согласилась стать свидетельницей с твоей стороны, – твердо продолжал он. – Она хочет поговорить с тобой. Я сказал, что ты позвонишь ей. – Рейф едва заметно усмехнулся. – Она беспокоится, что я держу тебя здесь против твоей воли, так что ты должна уверить ее, что она ошибается, ясно?
Вызов, Шаан почувствовала вызов в этих словах.
– Я…
– В твоих чемоданах есть что-нибудь белое? – перебил ее Рейф, не давая возможности ответить на первый конкретный вопрос, который он задал за последние двое суток.
– Я… да… н-нет… я не знаю… а зачем? – растерянно пробормотала Шаан.
– Чтобы выйти за меня замуж, – нетерпеливо вздохнул Рейф и сунул руки в карманы брюк, не отрывая взгляда от ее темных озадаченных глаз. – Ты порвала свой свадебный наряд в клочья, помнишь?
Шаан содрогнулась при этом упоминании. Помнила, как яростно сдирала с себя свое изумительное платье, а потом стояла, обнаженная, перед Рейфом. Он был свидетелем ее физической слабости. Он уговорил ее разрешить ему занять место своего брата…
Она позволила ему лгать ее родственникам, позволила заточить себя в этом доме, который сразу превратился в неприступную крепость. Огромные чугунные ворота были заперты для всех посетителей, а на группку репортеров, постоянно толпившихся за ними, никто не обращал ни малейшего внимания.
Никогда еще Шаан не сталкивалась со столь непреклонным человеком, который так решительно добивался задуманного. С того момента, как она уступила его уговорам, Рейф ни разу не дал ей шанса отказаться от своего согласия.
Стоило Шаан открыть глаза, и она видела перед собой Рейфа. Не важно, был это день или ночь. Он всегда находился поблизости и сразу начинал распоряжаться: вставай, садись, выпей это, съешь то, прими душ, ложись в постель, спи.
Без особых усилий Рейф фактически завладел ею. Он требовал, чтобы она соглашалась с каждым его пожеланием или приказанием. Если вдруг Шаан случалось впасть в задумчивость, Рейф моментально выводил ее из этого состояния. Его резкий гортанный голос неумолимо прерывал всякое воспоминание о Пирсе.
Пирс… Стоило Шаан подумать о нем, и острое отчаяние захлестывало ее, а слабый румянец бесследно исчезал с лица девушки.
– Шаан!
При этом окрике Шаан вздрогнула, заставляя себя снова посмотреть на Рейфа. Его глаза, устремленные на нее, сжигали в ее сознании все, заполняя его целиком присутствием Рейфа.
