– Так ты не хочешь, чтобы я получила судебный ордер? – спросила миссис Болден. Голос ее звучал разочарованно.
– Да. Не хочу. Вы говорите, что интересы Питера – прежде всего. В данный момент никто из нас не знает, что для него лучше. Что касается меня, то я согласна: мистер Хантер может остаться. Я гарантирую его поведение в рамках закона.
– Очень хорошо. Беру с тебя слово. – Она неодобрительно посмотрела на Гэвина. – Даже не пытайтесь увезти Питера. Даете слово?
– Конечно, – мрачно ответил Гэвин.
Нора проводила миссис Болден, а Гэвин заставил себя успокоиться. С одной стороны, его до глубины души поразила та дерзость, с которой Нора говорила о его поведении. Но он знал также и то, что обязан ей за участие в разговоре. Он должен ее благодарить, а это хуже всего.
Когда она вернулась, он с трудом произнес:
– Спасибо, что защитили меня. Я ожидал совсем другого.
– Я никогда не верила в эту историю о том, как воровали ребенка. У вас было достаточно возможностей скрыться с Питером, но вы этого не сделали.
– Но вы могли бы выбросить меня из дома, – сказал он растерянно. – Почему вы не воспользовались вашим преимуществом?
Он пришел из мира, где только глупец мог упустить такую возможность, а эта женщина не была глупой. Ее проницательные, умные глаза ясно говорили об этом. Нора внимательно разглядывала Гэвина. Блеск в ее глазах говорил, что она полностью разгадала его таинственность.
– Может быть, я и ошибаюсь, упустив эту возможность. Давайте просто посмотрим, как пойдут дела.
– Я дал слово и сдержу его. Я лишь хочу восстановить свои отношения с Питером.
– Ну что же, я предоставила вам эту возможность.
– Но мне хотелось бы знать, почему вы это сделали?
– Вероятно, узнать вас снова – это и есть наилучшее для него.
– Это то, что вы сказали той женщине, но...
Она вздохнула.
– Послушайте, Хантер. Причина, которую я назвала, и есть настоящая причина. Думаю, что в ваших кругах о таком не слышали.
– Скорее всего, – признался он.
– Ну что же, тогда добро пожаловать в настоящий мир.
– Настоящий мир? Вы называете этот ваш ковчег настоящим миром?
– Он гораздо реальнее, чем мир фантазий бизнесмена, в котором имеют значение только цифры на бумаге. К людям же, о которых эти цифры говорят, относятся как к чему-то второстепенному... От них хотят даже отделаться, потому что надоели.
Гэвин глубоко вздохнул.
– Мне не хочется ссориться с вами. Вы оказали мне любезность, и я вам благодарен. Вы говорите, я должен снова узнать моего сына, так что, если не возражаете, я собираюсь сейчас же и начать. Где он?
– На улице. С животными.
Гэвин вышел из дома и прошел через участок. Его удивило множество больших загонов, огороженных проволокой. Он натолкнулся на женщину, готовившую корм для животных. Ей было около шестидесяти. Она была полной и тяжело дышала. Ее седые волосы были коротко подстрижены, на ногах у нее были очень старые мужские ботинки. Она с опаской посмотрела на Гэвина. Было ясно, что ее предупредили о нем. Но заговорила она в дружеском тоне:
– Меня зовут Айрис. Я помогаю Норе ухаживать за животными.
Гэвин вежливо представился и сказал:
– Я ищу Питера.
– Минуту назад мальчик был здесь, но ушел что-то еще сделать. Посмотрите вон на той тропинке.
Он пошел, куда она показала. Пробираясь сквозь заросли кустарника, вдалеке он слышал шум моря, но Питера нигде не было видно. Гэвин встретил молодого человека в рваных джинсах и рубашке. Его длинные волосы были завязаны сзади хвостом. Он смотрел на Гэвина из огромной птичьей клетки. В центре ее было высокое дерево, и молодой человек, взобравшись почти на его верхушку, что-то там подправлял. Он висел, зацепившись за ветку ногами, как цирковой гимнаст.
– Вам помочь? – крикнул он.
– Вы не видели мальчика лет десяти? – крикнул в ответ Гэвин.
– Он проходил здесь какое-то время назад, но не остановился. Убежал куда-то.
Гэвин поблагодарил его и продолжил путь. Еще несколько ярдов, и он оказался перед забором, стоявшим по периметру. Он повернул налево и пошел вдоль забора, пока не оказался у большого загона, огороженного проволокой. В конце его стоял деревянный домик. Не совсем было понятно, что за животное обитало в нем. Шум, доносившийся изнутри, свидетельствовал, что там кто-то есть. Гэвин собирался пройти мимо, но обратил внимание, что шум становился все сильнее, а потом послышалось тихое и напряженное:
– Шшш!..
Он похолодел, когда понял, в чем дело. Его сын прятался в этом домике. Но ведь не от него? Не от своего родного отца?
– Питер, – позвал Гэвин. – Питер!..
Он прислушался. Ни звука. Но он знал, что Питер находился там, внутри. Ему надо было посмотреть правде в глаза. Питер избегал его. Крепко стиснув зубы, Гэвин стремительно пошел к дому.
– Ради Бога, что вы такое сказали моему сыну, что он избегает меня? – спросил он Нору, когда отыскал ее.
– Ничего. Вы это сделали сами. Я говорила вам: он слышал, как вы сказали, что заберете его. Если вы хотите добиться каких-либо результатов, вам нужно переубедить Питера.
– Я пытался это сделать. Мне хотелось рассказать ему, о чем мы договорились: что я останусь здесь на некоторое время и побуду вместе с ним.
– Питер не знает этого. Он видел, как вы кричали на меня, и это запечатлелось у него в памяти.
– Я злился из-за Лиз. Ее смерть кажется такой бессмысленной.
– Я знаю. – Нора посмотрела на него с неожиданной теплотой. – Извините, – сказала она, – я не понимала.
– Чего?
– Что вы все еще любите ее, – просто ответила Нора.
Он внимательно посмотрел на нее, пораженный услышанным.
– Ерунда!
– Неужели? Вы столь решительно встали на ее защиту!..
– Просто Лиз так действовала на людей, – неловко произнес он.
– Я знаю. – Нора улыбнулась ему в ответ. – Папа защищал ее. И я тоже, отчасти. Лиз была такой милой и приветливой. Она была замечательной матерью. Я плохо помню свою родную мать. Не могу представить, что кто-то любивший когда-то Лиз перестал бы ее любить.
– Я перестал, – твердо сказал Гэвин. – Она предала меня.
– И вы расстались со своей любовью вот так, просто? – спросила она скептически.
Он посмотрел на нее суровым взглядом.
– А это вас касается?
– Меня – нет, но... возможно, касается Питера. Это могло бы помочь ему понять, что у вас до сих пор есть чувство к его матери.
– К сожалению, у меня его нет. С того самого дня, когда Лиз ушла, она больше не причиняла мне боли. Не знаю, какое значение это может иметь для Питера.
– Я думала о похоронах.
– Он не пойдет на похороны. Ребенку там не место.
– Ему решать. Конечно, если он не хочет, я не буду его заставлять. Но если же ему захочется пойти, то будет крайне жестоко не пустить его.
