— Он милый и очень славный. Но я не могу все время быть с ним, правда?
— Нет. Я уверен, что у Рошель все получится. Она первоклассная сиделка, Мэвис. И я хочу, чтобы ты относилась к ней должным образом.
Мэвис возмущенно выпрямилась.
— Еще чего! — фыркнула она.
Тай нахмурился, продолжая внимательно смотреть на дорогу:
— Ты знаешь, что я имею в виду, Мэвис. Ты можешь быть совершенно невыносимой, когда захочешь. Иногда мне кажется, что ты нарочно изводила тех сиделок.
Мэвис вновь опустила голову ему на плечо и провела холодным пальцем по его щеке, на мгновение задержавшись на ямочке. Тай ненавидел эти ямочки — из-за них он выглядел как изнеженный мальчишка.
— Дурачок. Я люблю не только своего пациента, но и его сына, только сына — гораздо больше. Я хочу всегда быть с тобой, Тай.
— Нам весело вместе, правда?
— Да, нам хорошо вдвоем, дорогой. Почему ты не остановишь машину и не поцелуешь меня?
Он собрался было притормозить, но вместо этого со смехом еще больше увеличил скорость.
— Мы почти дома. Я поцелую тебя там.
— Но ты же сам говорил, что мы должны быть осторожными, помнишь?
— Кто будет смотреть на нас в три часа утра? — пожал он плечами.
Вскоре машина свернула и понеслась по узкой дороге, затем покрышки взвизгнули, и она остановилась у дома. Он стоял в полной темноте, и лишь одно небольшое окно в верхнем холле было слабо освещено.
Тай выключил фары и вытащил ключ зажигания.
— Теперь, если хочешь, я выполню твою заявку, — сказал он.
Мэвис засмеялась, когда он притянул ее к себе. Жадно ответив на его поцелуй, она сама теснее прижалась к нему. На мгновение Тай почувствовал остроту ее ногтей через тонкий пиджак, когда она пылко вцепилась в него.
— Ведьма, — прошептал он. — Ты лепишь из меня что хочешь.
— Неужели? — невинно промурлыкала она. — А это плохо?
— Нет, это прекрасно, — прошептал Тай.
Он целовал ее вновь и вновь, но внезапно Мэвис вырвалась из его объятий.
— Мне кажется, кто-то стоит у окна в кухне… Нетти! — прошипела она, закипая от злости. — Всегда шпионит за нами. Почему ты ничего не сделаешь с этой ужасной женщиной, Тай?
— Нетти — почти член нашей семьи, Мэвис. Попытайся с ней поладить.
— Конечно! — злобно буркнула девушка. — Ты всегда так говоришь!
— Давай не будем сейчас спорить. Идем, я провожу тебя до твоей комнаты.
— А ты не боишься, что кто-нибудь нас увидит?
Он протянул руку и схватил ее запястье.
— Давай без сарказма, Мэвис.
Она вновь прижалась к нему, и он опять ее поцеловал.
— Прости, но Нетти никогда не будет моей любимицей, — заявила она и добавила: — Тебе нет необходимости провожать меня до моей комнаты. Спокойной ночи, дорогой.
Медленно поцеловав Тая, Мэвис выскользнула из машины и поспешила в темноту прихожей. Он подождал, пока в ее комнате зажжется свет, потом вошел сам. Не то чтобы это имело какое-то значение — его отец, видимо, подозревал, что они встречаются, да и Нетти все знала, конечно. Мэвис была красивой девушкой, дипломированной медсестрой, и это было совсем не то, что встречаться тайком со служанкой.
Ослабив узел на галстуке и бросив пиджак на ближайший стул, Тай направился на кухню. Там, в темноте, он наткнулся на что-то мягкое и благоухающее.
— Что за… — удивленно начал он, и тут зажегся свет. Перед ним стояла испуганная Рошель. — А, это ты. Извини, я не знал, что ты здесь.
— Я спустилась за стаканом воды, — объяснила она. — Я… я не знала, что ты уже дома.
— Когда ты спустилась? — спросил Тай, нахмурившись.
— Только что. Твой отец спит. Я решила, что могу на время оставить его.
— Да-да, конечно, — пробормотал Тай.
Вряд ли Рошель стояла у окна, решил он, скорее всего это была Нетти, как и подозревала Мэвис. Нетти не одобряет, что они встречаются.
— Слушай, а ты не хотела бы выпить чего-нибудь другого? — спросил он. — У нас в холодильнике целая батарея бутылок. Кока-кола, например, есть.
— Да, с удовольствием. Сегодня ночью жарковато.
— Папа не любит кондиционированный воздух. Дома могло бы быть гораздо прохладнее с кондиционером, но нам приходится ему потакать.
Рошель устроилась на табурете у стойки бара и наблюдала, как Тай бросает кубики льда в высокие стаканы, открывает бутылку и наливает коричневую пенящуюся жидкость.
— Твоему отцу я не понравилась, — со вздохом призналась девушка.
Тай удивленно повернулся:
— Как ты можешь такое говорить? У него еще не было шанса познакомиться с тобой поближе.
— Все равно я ему не понравилась. Я всегда стараюсь быть честной с людьми.
Тай поставил перед Рошель холодный напиток и встал к ней лицом на противоположной стороне барной стойки. «А девчонка хорошенькая, — решил он. — Не такая красивая, как Мэвис, конечно, и совсем другого типа. Высокие скулы, черные волосы, глаза странного цвета — не голубые, не зеленые, не карие, а какие-то пестрые. Наверное, они меняют цвет в зависимости от настроения».
— Доктор Бушнелл сказал мне, что ты человек прямой и откровенный. Я ему верю. Ты уже жалеешь, что взялась за эту работу?
Рошель поспешно покачала головой:
— Нет, ничего подобного. Я хочу рискнуть. Только предупреждаю: мне нужны честные правила игры.
— Ты их получишь, — пообещал он.
— Есть кое-что еще, но это может подождать до утра.
— Как скажешь.
Он жадно допил колу, в то время как Рошель растягивала удовольствие. Она хотела продлить это мгновение, как изголодавшийся ребенок, застывший у прилавка в кондитерской с единственным центом в кармане.
— Отец спит спокойно? — спросил Тай.
— Вполне. Очень крепко спит и дышит ровно. А что, бывает по-другому?
— Да. — Тай нахмурился. — Он плохо перенес удар, и это меня беспокоит. Папа никогда не был лодырем. Он создал «Митчел индастрис» с нуля, а это далось ему нелегко, и не раз приходилось, как говорят, брать быка за рога. А теперь он вынужден бездействовать. Мне кажется, его это угнетает.
— Он парализован?
— Почему ты спросила? Ты же знаешь, что это так.
— Тогда зачем халат и шлепанцы у постели? Зачем кресло с пледом?
Тай крепче сжал в руке стакан и со стуком опустил его на стойку.
— Моя идея. Это дает ему иллюзию, что он не совсем инвалид… и что однажды он сам сможет встать и сесть в кресло.
— Понятно.
— Но ты эту идею не одобряешь? С халатом и шлепанцами?
— Пока не могу сказать. Мне нужно получше разобраться в ситуации. — Рошель бросила взгляд на часы.
Тай еще не видел новую сиделку в униформе и теперь решил, что она ей удивительно к лицу. Эта девушка совсем не похожа на Мэвис. В Рошель чувствуется спокойная уверенность мастера своего дела, настоящего специалиста. У нее серьезный взгляд. Мэвис из кожи вон лезет, стараясь улестить отца, пускается на любые ухищрения, стараясь уговорить его сделать что-то, а Рошель вряд ли станет с ним сюсюкать. Зато она будет относиться к нему с должным почтением.
