– А это что такое? – поинтересовался суровый голос – тот самый, что минуту назад нежно повторял ее имя.
Он смотрел на мобильный телефон у нее в руке, который она взяла почти машинально, чтобы набрать сообщение для Мэв.
– Мой телефон. – Ее линия жизни, помогающая преодолеть неразбериху в мыслях. Ей срочно необходима Мэв. Николь все ей расскажет, а заодно и убедится в ее поддержке. Между ними не должно быть недоразумений… Таких, как это.
– Вот как, Никки? Значит, телефон?
Что? Она удивленно выгнула бровь. Она для него уже Никки? Неужели напрашивается на знакомство? Но не успела она ответить, что это его не касается, как снова последовал вопрос:
– Что ты с ним делаешь?
– Пишу сообщение Мэв, а что? Он подошел и схватил ее за руку.
– Черта с два! Ты хочешь отправить ей мою фотографию.
– Какая ерунда! – возмутилась Николь. – Неужели ты думаешь, что я фотографировала тебя, пока ты занимался этим…
Гаррет попятился, складывая руки на груди.
– Нет, но… Но ты же успела заснять меня там, на крыше!
– Нет, ты мне помешал. Хотя, я полагаю, сейчас мы оба об этом жалеем.
Конечно, с Гарретом она узнала такое, о чем раньше не могла и мечтать, но ничто на свете не стоит ее дружбы с Мэв.
– Ты считаешь, что Мэв предостерегла бы тебя насчет меня?
– Не сомневаюсь. Сам подумай!
Наверное, у Мэв были на то свои причины, но она так или иначе не скрыла бы от Николь, кто этот человек.
– Да что ты говоришь! – Он иронически изогнул темную бровь. – Мне ли не знать Мэв? Да она бы от хохота не смогла нажать кнопку «отправить».
Пусть у Николь задрожали губы, но все-таки эти слова Гаррета принесли ей облегчение. Хорошо, что он разделяет ее уверенность, что Мэв отнеслась бы ко всему с юмором.
– Хм… может быть, ты и прав.
Гаррет примостился на краешке кровати спиной к ней – не близко, но и не слишком далеко. А Николь тем временем пыталась, не вылезая из-под покрывала, достать свои трусики, лежавшие в изножье. Теперь, когда выяснилось, что Гаррет – это Гаррет, она уже не могла щеголять перед ним голышом. Она тянула ногу до судороги, пока, наконец, пальцы не нащупали этот скомканный кружевной лоскуток. В этот момент он обернулся, опираясь на одну руку, невольно демонстрируя напряженные мышцы своего торса, и удивленно взглянул на нее:
– А что ты делаешь?
– Одеваюсь.
Он нахмурился. Под его суровым взглядом Николь скорее юркнула целиком под одеяло, дабы ни сантиметра ее наготы не осталось на виду.
– Так ты правда не знала, кто я? – спросил он, поднимаясь с кровати.
– Нет. А не то я бы бежала от тебя со всех ног, – ответила она и добавила, спохватившись: – Не в обиду будет сказано.
Но он, кажется, не обиделся.
– Нет, все нормально.
– В смысле?
– Я уж было подумал, что ты это на спор или еще что-то.
– Я? – От удивления Николь даже села. – И это ты мне говоришь? Дамский угодник?
Гаррет так и остолбенел – в расстегнутых джинсах, голый по пояс, босоногий, с копной взъерошенных черных кудрей. И если бы не сжатые челюсти и злой прищур глаз – ни дать ни взять модель из порножурнала.
– Что? Как ты меня назвала?
Он забегал по комнате, а потом остановился напротив, сунув большие пальцы в карманы джинсов, отчего расстегнутые джинсы съехали до неприличия низко.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что во всем виноват я?
Николь слабо взмахнула рукой, не зная, как объяснить. Три года она никого к себе не подпускала, и тут вдруг, откуда ни возьмись, явился парень, которому она с нежностью отдалась. И если это не некое сексуальное волшебство с его стороны, то тогда вообще непонятно, что это такое.
Гаррету хотелось грязно выругаться, но он лишь скрипнул зубами и ущипнул себя за переносицу. Первый раз в жизни он попадает в такую неприятную историю.
Хотя нет – бывало и хуже. Гораздо хуже.
Когда он был совсем юнец, старшие друзья знакомили его с разными девушками, и те его частенько отшивали.
Тут, по крайней мере, случайность.
Никки! Не напрасно у него возникло предчувствие… Как будто они с ней знакомы, виделись где-то… Еще бы! Ведь Мэв все уши ему прожужжала: Никки да Никки… лучшая подруга.
Та самая Никки, что приехала в Чикаго из Милуоки. Работает бухгалтером в одной из крупных компаний – по словам Мэв, не работает, а вкалывает с утра до ночи. В кино предпочитает боевики мелодрамам, читает все, что под руку подвернется, – от научной фантастики до биографий, обожает кексы с арахисовым маслом и кукурузные чипсы. Она любит включить радио и подпевать (фальшиво), когда никого нет рядом. А еще эта Никки шарахается от мужчин. Давно. Уж три года как.
Ну а он-то чем ее взял?
Она притащила к себе в дом незнакомца и легла с ним в постель. Ну и ну!
Эти разговоры о простых радостях жизни – вот что их свело.
Так он думал, чувствуя неприятную тяжесть в желудке и холод в ногах.
– Э-э-э… Гаррет?
Мышцы на его спине пошли волнами. Он обернулся и увидел, что она сидит, прижимая к груди этот чертов телефон, будто какое сокровище.
– Извини, но я не стану лгать Мэв о том, что произошло.
Неужели она думает, что для него важно, узнает Мэв или нет. Ничуть.
– Если она вздумает тебя дразнить, то тебе придется мужаться.
Что? Мужаться? Он громко рассмеялся. Никки определенно одна из подруг его сестры, ибо лексикон выдает ее с головой.
– Пусть дразнит сколько угодно, я ее не боюсь. – Тут он покривил душой, потому что Мэв будет беспощадна, она в этом деле профессионал, прошедший его школу. Ну что ж, он переживет.
– А в чем тогда проблема? – спросила Николь, подтягивая одеяло повыше.
Проблема? Женщина, которая всего двадцать минут назад была открыта, обнаженна и прекрасна, без смущения отдавалась ему, буквально била его шпорами, прося не останавливаться, – лучшая подруга его сестры, у которой три года не было секса и которая сама затащила его в постель, – теперь смущенно прячется от него под покрывалом. Вот такая проблема. Это просто ужасно. Он кашлянул и ответил:
– Ты достойна лучшего.
А его собственное разочарование? Он чувствовал себя обделенным. Они могли бы отлично провести ночь. Нет, не то чтобы она ему чем-то обязана (этого еще не хватало!), но веселье прервалось так внезапно… Она все-таки чертовски хороша. И умна. И с ней легко – но не так, как с теми, что были у него последние пятнадцать лет. Она все понимает, и ей нужно от него не больше, чем ему от нее. Пару часов. Иногда.
Признаться, у него даже промелькнула мысль, не сходить ли им как-нибудь в кино и все такое – ну как в колледже. Николь он, конечно, не предложил. Ей незачем об этом знать. Она бы и не поверила – судя по тому, что с легкостью обозвала его дамским угодником.
