— Ты молодец, Элис. Какой-нибудь мужчина будет любить тебя до смерти.
А Томас запаниковал от одной мысли жениться на ней, и в двадцать восемь лет Элис оставила всякую надежду на то, что кто-то вообще полюбит ее, не говоря уже о том, чтобы до смерти. И тут в ее голове возникли мысли об Алане Железное Сердце. Любая женщина многое отдала бы за то, чтобы ее полюбил такой мужчина… Но только не она.
— Спокойно, мальчик, — мягко говорил Алан пугливому мустангу, ласково похлопывая его по спине. За четыре дня работы на ранчо он постарался стать привычным для чалого жеребца. Важно приучить лошадь терпеть хотя бы одного человека на тот случай, если она заболеет или поранится и будет нуждаться в человеческой помощи. Мустанг уже не дрожал от его близости и не избегал прикосновений. Жеребец даже в неволе не утратил своей независимости.
— Ты такой же свободный и независимый, как и при рождении, — шептал Алан, поглаживая мустанга по гибкой шее, и ему показалось, что тот довольно фыркнул.
Он припомнил предостережение деда:
— Парень, жизнь — это портрет, и ты рисуешь его каждую минуту и секунду красками, данными тебе при рождении. Будь уверен, что это картина, которой ты можешь гордиться.
Гордиться особо нечем, но и стыдиться тоже нечего.
— Ну, вы просто загипнотизировали этого мустанга.
Алан оглянулся — у ограды стоял незнакомец, высокий, крепкий, стройный, одетый, как все здесь, — в джинсы, ковбойку и соломенную шляпу.
— Привет! Чем могу быть полезен? — проговорил Алан.
— Я пришел к Элис, но увидел вас и загляделся. Где вы научились разговаривать с лошадью?
— Дядя научил меня еще в детстве. Элис знает о вашем визите?
— Да пока нет. Сейчас пойду в дом. Не помню, чтобы видел вас раньше. Вы новенький в наших местах?
— Я недавно из Джорджии. — Симпатичный мужик, подумал Алан, из тех, на кого западают женщины. Кто он для Элис? — Меня зовут Железное Сердце.
— Дрейк Уоллес. — Он твердо пожал руку Алана. — Мне принадлежит «Бар Си» на север отсюда.
Алан уже слышал о «Бар Си» — самом большом и богатом ранчо во всем округе. Джо упоминал его не раз.
— У меня нет человека, способного так уговаривать лошадь, — продолжил Дрейк. — Я не видел такого уже лет двенадцать. Если вам надоест «Долина», переходите ко мне.
— Хочешь увести моего работника, Дрейк? — послышался голос Элис. Она подошла так неслышно, что мужчины даже вздрогнули. Алан заметил, как она раздосадована. Не из-за него, а из-за Уоллеса.
— Даже и не думал, — Дрейк с улыбкой покачал головой.
Элис уперла руки в бока и застыла в позе, уже знакомой Алану. Ему Элис не показывала свой гонор с тех пор, как он начал работать на ранчо, но теперь демонстрировала его Уоллесу. К чему бы это?
— Что привело тебя сюда? — спросила она Дрейка.
— Да хочу договориться о выпасе на лето. Ты согласна? У меня все бумаги с собой. Все как всегда, только вот плата повышается на пять процентов, если ты согласишься.
— Отлично. Заходи, я угощу тебя кофе, пока буду читать договор.
На кухне Элис налила две чашки кофе и поставила их на стол, за который уселся Дрейк Уоллес.
— Пожалуйста, не уводи у меня Железное Сердце, по крайней мере пока не вернется Джефри. Джо одному не справиться.
— Может, я смогу попросить его у тебя на пару часов для кое-какой работенки.
— Это на его усмотрение.
Она присела напротив него и протянула руку за договором.
— Как там Джефри? — спросил Дрейк. — Долго ему еще сидеть?
— Тэту решать. Судя по тому, что сказал судья, отменив условное освобождение, и настрою шерифа, ему придется посидеть.
— Очень сожалею, Элис. Я ведь знаю, как ты старалась воспитать его. К сожалению, не с каждым это получается, как, например, с Томасом.
— С Томасом?
У Дрейка скривилось лицо.
— Он оставил свою жену и ребенка. Поверишь ли? Я чуть не убил его.
— Что же с ней будет?
— Я пригласил ее с ребенком пожить с нами. Не должны же они страдать из-за того, что мой брат такой непутевый.
— Так она приедет?
— Не знаю, пока она все еще пребывает в шоке. — Он покачал головой. — Она любила его, Элис, как и ты. Что, черт возьми, с ним происходит?
— Не могу даже вообразить себе, Дрейк. — Ей впервые пришло в голову, что она еще легко отделалась, когда Томас не явился к алтарю.
Элис попыталась сосредоточиться на договоре, когда дверь открылась и вошел Алан.
— Нельзя ли кофейку?
— Наливайте.
Как только Алан переехал в ковбойский домик, она сказала ему, что он может пить кофе или газировку в любое время. Пока что, не считая обедов и ужинов, он не пользовался ее предложением. Она беспомощно смотрела, как он направляется за кофейником. Должен же быть закон, запрещающий мужчинам ходить такой походкой. В нем было что-то от зверя.
Я веду себя по-дурацки, думал Алан, наливая кофе, но не мог заставить себя держаться по-другому. В самом деле, Элис — весьма привлекательная женщина, во всяком случае в его глазах. Он пытался не реагировать на нее, поскольку считал свое пребывание здесь временным, но ему почему-то хотелось убедиться, что ее не интересует Уоллес.
Элис пробежала последнюю страничку договора.
— Все нормально. Единственное мое условие — это, чтобы твои ковбои не пересекали изгороди у водопадов. Тамошняя луговина — мое любимое место. Если лошади изгадят ее, она зарастет полынью и полевые цветы исчезнут.
— Обязательно предупрежу, Элис. Если возникнут какие-нибудь проблемы, сообщи мне.
Они подписали две копии договора, и Дрейк попрощался. Алан продолжал пить свой кофе.
— Что-нибудь не так? — спросила Элис.
— Что за дела с арендой вашего пастбища?
— У нас недостаточно пастбищ, но хватает воды. В июне Дрейк переводит свой скот к моим источникам.
— Но если есть вода, почему не держать собственный табун?
— У меня нет пастбищ для этого. Сколько-то голов я могла бы держать, но прибыльного дела из этого не получилось бы.
— Но у вас есть отличные земли, почему бы их не продать?
— Да, многие удивляются, зачем держать непродуктивное ранчо, разумнее продать его. Но эта земля — часть меня, — призналась она, — отказаться от нее — все равно что позволить отрезать себе руку.
— Вы могли бы держать здесь лошадей, — сказал вдруг Алан.
— Но у всех тут…
— Не у всех, — возразил он. — Люди в городе, например. Им негде держать их. Кто-то хотел бы, чтобы его лошадей объездили. А кое-кто желает сохранить и мустангов…
Она собралась было возразить, но передумала.
