— Хорошо поспала, Бет?
— Да, спасибо. — Несмотря на всю решимость, она снова поддалась ощущению, что все происходящее не имеет отношения к реальности. С отрешенным видом Бет огляделась. В центре просторной комнаты стоял большой полированный стол, уставленный с одного конца серебряными приборами и тонкой фарфоровой посудой. Облик столовой дал ей возможность заглянуть в мир отца Джейси. Какой же это был разительный контраст с ее скромным родительским домом! — Я бы хотела сразу поехать в клинику, если тебе удобно.
— Вполне, — отозвался Хайме. — Но сначала ты должна позавтракать. — Он показал на прибор слева от себя.
Бет прошла вдоль стола и села.
— Спасибо. Я выпью только кофе.
— Может быть, сказать, чтобы тебе сварили яиц или…
— Нет, спасибо, мне вполне достаточно кофе, — прервала она его и взяла из корзинки сладкую булочку.
— Ты уверена? — сдержанно спросил он, наливая ей кофе. — Мне помнится, пристрастие испанцев к сладкому завтраку тебе казалось несколько странным.
Бет не ответила на его замечание, только поблагодарила за протянутую чашку кофе. Ей и так тяжело, а он еще напоминает о прошлом, с горечью подумала она.
— Бет, я распорядился, чтобы в тех случаях, когда я не смогу подвозить тебя в клинику, к твоим услугам была готова машина с шофером.
— Ты очень любезен, спасибо. — Бет, готовясь начать разговор на мучительную тему, машинально вертела в руках кусочек булочки, которую она разломала на несколько частей. — Хайме, я… вчера я…
— Что — вчера? — спросил он, бросив на нее настороженный взгляд.
— Я… забыла спросить о твоем отце, — вырвалось у нее совсем не то, что она хотела сказать. — Надеюсь, мое пребывание не доставит ему неудобств…
— Моему отцу? — прервал он ее, нахмурившись. — Бет, мой отец умер почти три года тому назад.
— О… Хайме… прости, пожалуйста, — запинаясь пробормотала она и, чтобы скрыть замешательство, взяла чашку и стала пить кофе. Она не собиралась об этом спрашивать, и теперь ей стало очень неловко. Она помнила, как близок был Хайме с отцом.
— Тебе незачем извиняться, — с легкой горечью ответил Хайме. — Ведь ты не знала о его смерти.
— Но он был совсем еще не старый.
— Да, ему было всего пятьдесят шесть… Совсем еще не старый, как ты заметила.
Хайме, кажется, хотел сказать еще что-то, но передумал и замолчал. Действовавшее на нервы молчание продолжалось до конца завтрака и даже тогда, когда они сели в машину и влились в утренний поток транспорта.
Он, конечно, все еще глубоко переживает смерть отца, думала Бет. И вторгаться в его горе сообщением о Джейси она, разумеется, не решилась. Мысли ее вернулись к покойному отцу Хайме. Теперь он никогда не увидит своего внука, а вот отцу еще предстоит встреча с сыном.
По телу ее пробежала дрожь, и, чтобы отвлечься, она переключила внимание на сидящего рядом мужчину. Перед выходом из дома он надел на белую крахмальную рубашку с коротким рукавом, темно-синий пиджак. Профессия модели научила ее разбираться в хорошо сшитой одежде. Пиджак сидел на Хайме безупречно. Много лет назад, когда она только что познакомилась с ним, она не имела понятия о таких вещах, и ей никогда не приходило в голову, что их разное социальное происхождение может осложнить их отношения. Как она была наивна, с горечью думала Бет.
— Пока мы не вошли в клинику, нам надо решить один вопрос, — прервал ее невеселые мысли Хайме, когда они въехали на больничную территорию. — Ты хотела бы, чтобы завтра оперировал твоего сына я?
— Нет, Хайме, — ответила Бет. Она как-то сразу успокоилась, потому что он открыл ей путь к трудному разговору. — Не хотела бы. — Но едва она произнесла эти слова, как шаткое спокойствие ее покинуло. — Хайме, я должна…
— Не надо… все в порядке, — невозмутимо ответил он и вышел из машины. Бет тоже вышла.
— Хайме, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить…
— Нет никакой необходимости что-то еще объяснять. — Он взглянул на нее с легкой усмешкой в глазах. — В клинике несколько хирургов, и любой может это сделать.
— Рада это слышать, — сухо ответила Бет, раздраженная его насмешкой. — Но я должна тебе объяснить, почему не хочу, чтобы оперировал ты.
— Прости, что прерываю, — чеканя слова, сказал он и холодно блеснул глазами, — но меня это совершенно не интересует.
Чувствуя, как в ней поднимается злость, Бет повернулась и пошла к зданию клиники.
— Кстати, Бет, — окликнул ее Хайме, войдя вслед за ней в холл. — Мне придется сначала осмотреть больных, и только потом я смогу поговорить с персоналом, наблюдающим за твоим сыном. Так что увидимся позже.
Бет замедлила шаг, приближаясь к палате Джейси, чтобы дать улечься гневу. Теперь ей была совершенно понятна причина, по которой ей было так трудно начать разговор с Хайме. Она боялась, что он не проявит интереса к ребенку, который ей дороже жизни. И что из этого? — сердито подумала она. Ему совершенно безразличны и она, и Джейси, так было и всегда будет.
Из палаты, когда она к ней приблизилась, вышла медсестра.
— Сеньора Миллер? — улыбнулась она, закрывая дверь.
Бет кивнула и улыбнулась в ответ.
— Вы говорите по-испански? — спросила та на ломаном английском.
— Да, говорю, — ответила Бет на испанском, на котором благодаря Розите она говорила теперь свободно и без акцента.
— Меня зовут Каталина Руис. В этой смене я — медсестра Джейси. Я рада, что вас встретила.
— А в чем дело? Что-нибудь случилось? — со страхом спросила Бет.
— Нет, ничего. Джейси прекрасно себя чувствует, — успокоила ее медсестра. — А сейчас он спит.
— Спит? — удивилась Бет.
— Утром у него болел животик, что вполне естественно, и ему назначили обезболивающее. — Она вдруг улыбнулась. — Да, чуть не забыла… Я обещала ему рассказать вам, как храбро он пережил укол.
— О Господи, укол! — вздохнула Бет и грустно улыбнулась. — Думаю, ему это не понравилось.
— Ну, о первой его реакции я лучше умолчу, — засмеялась медсестра. — Принести вам кофе?
— Спасибо за любезность, но не сейчас.
— Тогда попозже. Я буду наведываться, проверять, как тут Джейси.
Бет улыбнулась, благодарно кивнув, и пошла к сыну.
— Здравствуй, родной, — прошептала она, и сердце ее наполнилось нежностью. К ее удивлению, Джейси вдруг открыл глаза. — А медсестра сказала, что ты спишь! — воскликнула она. Нагнулась и поцеловала сына.
— Каталина? — Джейси поднял руку и погладил мать по лицу.
— Да, Каталина. Она рассказала, как ты храбро себя вел, когда тебе делали инъекцию.
— Противная йекция! — сонно пожаловался Джейси. — Но сейчас животик болит только чуть-чуть… А где Йайа?
