Джорди Риверс - Эра одуванчиков

– Эрика! Ты как всегда добра ко мне! – воскликнула Джорди, уткнувшись головой ей в плечо.

Эрика ласково похлопала девушку по спине.

Оливия улыбалась, глядя на них. Ей было приятно видеть, что Джорди здесь любят.

После обеда Джорди предложила Оливии поработать на свежем воздухе.

– Будем валяться на траве, греться на солнышке, рядом Микки, он обрадуется нашей компании.

– Я думаю, это неплохая идея, – согласилась Оливия.

– Это отличная идея! Нам нужен плед и зонт для пикника, чтобы ты могла читать в тени, мы же не загорать идем! Микки принесет это из кладовой, а ты пока можешь захватить то, над чем тебе хотелось поработать сегодня.

Все произошло очень быстро. Оливия и глазом моргнуть не успела, как оказалась на солнечной лужайке с планом помещений и территорий пансионата рядом с довольными Джорди и Майклом. С одной стороны, она никогда раньше не работала на улице, лежа на газоне, ей это просто никогда не приходило в голову. Образ разлегшейся на траве женщины никогда не возникал у нее в голове рядом с образом руководителя учреждения. А теперь она удивлялась, почему. Так как именно в данный момент это ощущалось настолько естественным, правильным и прекрасным, что ей казалось, это было чуть ли не ее собственное решение.

Оливия заколола волосы, разложила перед собой карту планируемых изменений в пансионате и с карандашом в руках начала рассматривать знакомые уже линии и обозначения.

– Ты знаешь, что скоро у нас будет бассейн? – обратилась она к Джорди некоторое время спустя.

Девушка лежала рядом с ней на спине, положив руки за голову и наблюдая за движением облаков в небе.

– Да, Микки говорил об этом что-то. Как скоро? – она лениво выпускала из себя слова, ни на секунду не отрываясь от объекта своего внимания.

И, хотя со стороны могло показаться, что она полностью поглощена этим созерцанием, Джорди всем своим существом ощущала Оливию, ее интонации, настроение и даже положение тела. И для этого ей совсем не обязательно было смотреть на нее.

– На следующей неделе привезут плитку и начнут ее укладывать. А через две недели я рассчитываю открыть купальный сезон.

– Да-а, – все тем же ленивым тоном протянула Джорди.

Оливия собралась было опять погрузиться в свои размышления, но потом передумала и повернулась к Джорди.

– Что да? – спросила она.

– Да значит да, – просто ответила ей девушка.

– А если точнее? – она не была рассержена. Несмотря на ленивые ответы Джорди, она чувствовала, что та внимательно ее слушает, что девушке важно и интересно, то, о чем она говорит. Оливия всегда ощущала себя подобным образом в ее присутствии. Сейчас же ей хотелось знать, о чем та думает. – Что значит твое «да»?

– Это метафизический вопрос, ты знаешь об этом?

– Тогда я хочу услышать метафизический ответ.

Джорди недоверчиво посмотрела на нее одним прищуренным глазом.

– Хорошо!

И ни секунды не раздумывая, продолжила:

– Дорогая Оливия!

Черт! Мне нравится произносить твое имя!

– Каждую секунду человек посылает в окружающий мир тысячи сигналов. Конечно, они разнообразны, но, в принципе, их все можно свести к двум видам: да и нет. Принятие и отвержение, согласие и отрицание. И это влечет за собой огромные последствия для человека, потому что мир отвечает нам тем же. Мы ему да, он нам да. А на нет и суда нет. Понимаешь меня? – Джорди смотрела на Оливию.

Оливия кивнула головой, ожидая продолжения.

– Это больше, чем просто слова. Это ключи. Как ты думаешь, почему все психологи говорят, что если хочешь чего-либо добиться от человека, то сделай так, чтобы он сказал тебе сначала «да». Пусть это будет ответ на любой пустяковый вопрос. Опустим тот момент, что психологи – это не физики и не могут полностью понять механизм протекания этого процесса. Неважно. «Да» – и человек поворачивается к тебе лицом, он готов для тебя что-то делать. «Да» – это волшебное слово. Не «пожалуйста», а «да».

Джорди все больше расходилась, а Оливия улыбалась, глядя на нее. У тебя такой умный и серьезный вид, Джорди. Если бы ты только знала!

– Так вот, дорогая Оливия! Мое «да» значит, что я полностью принимаю тебя и то, что ты говоришь. Что мне это важно, что я поддерживаю тебя в этом вопросе, да и во всех остальных тоже. Что ты принадлежишь к той части моего мира, которой я говорю «да» и что я обращаюсь к тебе своей лучшей положительной стороной. Но если ты хочешь говорить точнее, не будем употреблять слово «приземленнее», – при этом Джорди произвела характерное движение бровями, – то мое «да» значит следующее: «Это прекрасно, Оливия, Оливия, Оливия, что через две недели ты открываешь купальный сезон. Почту за честь сделать это вместе с тобой. Готова собственными руками эту плитку выкладывать».

Последние слова Джорди произнесла с подчеркнутой нежностью.

Оливия молчала, заворожено глядя на девушку. Она чувствовала себя так, будто ей только что объяснились в любви. И отчего-то ей нравилась мысль о том, что Джорди будет участвовать в строительстве бассейна.

– Тебе приходилось раньше выкладывать бассейны? – спросила она после паузы.

– Нет, – удивленно ответила Джорди. – А разве это имеет значение?

Оливия рассмеялась ее искреннему удивлению:

– Конечно, когда речь идет о тебе, это не имеет ровным счетом никакого значения. Только я надеюсь, не получится как с рандатом в спортзале, – она вопросительно изогнула левую бровь.

Отчего сердце Джорди с силой ударилось о землю. Я полагаю, тебе известно, что за такой взгляд можно простить все.

– Выбор всегда за тобой! – ответила она вслух, равнодушно пожав плечами.

– Ты даже не попыталась обидеться, – заметила Оливия. – Тебя вообще можно вывести из себя?

– Конечно! Как ты думаешь, я здесь очутилась?

– Да, кстати! Очень волнующий меня вопрос. Это так странно! Ты производишь впечатление умиротворенного человека.

Джорди широко улыбнулась:

– Все дело в том, что это всегда мой выбор. Примерно так: ОК, ну все, я выхожу из себя! При этом я продолжаю чувствовать себя в полном согласии со своим миром, или как ты говоришь, умиротворенно. Просто гнев и ярость – это средства выражения себя и доказательства своей невиновности что ли, когда все другие аргументы исчерпаны. Хотя это же является и моментальным признанием обратного.

– Я могу попросить тебя рассказать мне о том, что случилось там, в Мюнхене? – спросила Оливия.

– Хочешь послушать мою точку зрения?