Уж не облегчение ли заметил он в ее глазах?
— Вы не знаете, где он живет?
Можно было уйти от ответа, но тогда и она вряд ли станет распространяться о своей жизни, а ему становилось все любопытнее, как она жила раньше, каким человеком был Пит Лоуренс.
— Я вырос в приюте.
— Простите меня, Слэйд. А брат был с вами?
— Я узнал, что у меня есть брат, только пару месяцев назад. Приют в Тусоне, где я вырос, закрылся. Я работал на ранчо в Айдахо, когда получил оттуда письмо.
На Рождество он обычно посылал в приют пожертвования, и у них, видимо, сохранился его адрес.
— В письме было свидетельство о смерти мамы и два свидетельства о рождении: мое и брата, Хантера. Та же дата рождения, но с разницей в пять минут.
— Вы двойняшки?
— Похоже. В письме говорилось, что Хантера усыновили, когда нам было по восемь месяцев. И прилагалась записка, что копии посланы на адрес в Биллингсе в тот же день, что и мне. Я пытался связаться с руководством приюта в Тусоне, чтобы разузнать что-нибудь, но никто ничего не знал. Все случилось так давно.
— Вы думаете, брат в Биллингсе?
— Надежда есть, но в телефонном справочнике нет никого по имени Хантер Коулберн. Нужно покопаться в архивах, поспрашивать, проехаться по адресам. Если ничего не найду, придется нанять частного сыщика.
— Это обойдется недешево, — пробормотала Эмили.
— Знаю, но я скопил кое-что на черный день. Человеку немного надо, если он работает или все время в дороге.
— Вам, видно, не приходилось подолгу задерживаться на одном месте.
— Я изрядно объездил юг и северо-запад. Вы бывали где-нибудь, кроме Монтаны?
Она доела булку и положила салфетку на стол.
— Никогда. Отец однажды возил меня на родео.
— А муж?
— Пит вырос здесь, как и я. И у него не было желания… ну, увидеть другие места. — Она взяла кружку, отпила немного и поставила на место. — Сколько вы думаете пробыть здесь?
— Не знаю. Смотря что выяснится в Биллингсе, — и добавил: — Это зависит от того, как долго я вам буду нужен.
— Не больно-то вы пополните свой денежный запас на черный день, если проторчите здесь.
— Я же сказал, мне много не надо.
Она с любопытством взглянула на него. Карие глаза смотрели мягко, губы в молоке. Слэйд слегка подался к ней.
— Вы красивая женщина, Эмили.
Щеки у нее порозовели.
— Вы, видно, долго работали с мужчинами и коровами, не видя женщин.
Он рассмеялся, и она улыбнулась. Никакие доводы разума уже не могли удержать его. Слэйд коснулся ее мягких волос, наклонился, и она потянулась к нему. Эмили была готова к решительному натиску, как это бывало у нее с Питом. Но перед ней сидел не Пит…
Сначала Слэйд чуть коснулся ее губ. Она почувствовала шершавую щеку, уловила мужской аромат и запах свежего ветра. Ей захотелось ощутить его поцелуй на губах, но он только раздразнивал ее, сначала губами, потом языком; и внезапно она сама поцеловала его.
У Эмили закружилась голова. Рядом с ней был настоящий мужчина — знавший, как угодить, мужчина, который… Который вошел в ее жизнь со скоростью молнии, и так же уйдет. Она оттолкнула его, пытаясь овладеть собой.
— Этого не должно было случиться. Не знаю, что на меня нашло.
— Эмили… — Он говорил низким, хрипловатым голосом, действовавшим на нее, как и его поцелуй.
В ней еще не улеглось волнение, мысли стремительно мелькали в голове.
— У меня маленький ребенок. Мне и думать нельзя о… я никак не могу…
— Неужели ты думаешь, что я отважился бы на что-то большее, чем поцелуй?
— Да… нет. Не знаю. Я не знаю тебя.
Слэйд стиснул зубы, а взгляд голубых глаз стал жестче.
— Не знаешь меня? После всего, через что мы прошли? Что ж, поведаю тебе кое-что о себе. Я человек слова. Обещаю, что не стану целоваться, пока ты сама не попросишь. Он встал, рубашка распахнулась, и стали видны густые темные волосы на груди, плоский мускулистый живот. Волна возбуждения пробежала по ней.
Не дав ей собраться с мыслями, чтобы ответить, Слэйд кратко произнес:
— Спокойной ночи. Постучи в пол, если понадоблюсь.
И вышел из гостиной.
Эмили взяла кружку с молоком. Скорее наступит конец света, чем она попросит его о поцелуе.
Гвоздь выскользнул из пальцев Слэйда. Достав из кармана другой, он прибил утеплитель к дверной раме. Рядом Эмили ставила запеканку в духовку. Последние два дня она держалась от Слэйда на расстоянии, и это разочаровывало его. Разочаровывало не меньше, чем тупиковая ситуация, с которой он столкнулся в Биллингсе. Видно, ему так и не найти брата.
Из гостиной донесся плач Аманды, сначала тихий, потом все громче. Эмили взглянула на часы — пора было идти встречать Марка из школы.
— Иди, покорми ее, я его встречу, — сказал Слэйд. Аманда уже кричала во все горло. — Не беспокойся. Я предложу ему завтра поехать со мной проверять желоба для стока воды. — Он положил молоток и оставшиеся гвозди на стол, взял шляпу и куртку. — Мигом вернусь.
— Спасибо, Слэйд.
Ее «спасибо» начинали донимать его. Лучше бы улыбнулась в знак благодарности.
Марк легко выпрыгнул из автобуса, увидел Слэйда и насупился.
— А где мама? Опять кормит Аманду?
Слэйд решил сделать вид, что ничего не случилось.
— Похоже, твоя сестра и вправду ест за троих, а?
Марк искоса глянул на него.
Он стал молчаливым после возвращения Эмили из больницы. И даже слишком. Как вести себя в такой ситуации, Слэйд не знал. Да и следует ли вообще что-то делать?
— Как смотришь на то, чтобы проехаться завтра со мной верхом и проверить скотину?
— Держу пари, мама не пустит. Скажет, что очень холодно.
— Я уже договорился.
Но и это не вызвало у мальчика улыбки. В доме Марк осмотрелся по сторонам.
— Наверно, снова в своей комнате, — пробормотал он.
Слэйд почувствовал себя виноватым. Надо поговорить с Эмили, иначе ее ждут большие проблемы с сыном.
Скоро Эмили спустилась с Амандой в гостиную. Ей хотелось расспросить сына, как прошел день, но Марк отвечал односложно и явно не был расположен к разговору.
Она достала из холодильника овощи для салата.
— Может, испеку завтра печенье. Хочешь помочь? — спросила она сына.
— Слэйд сказал, что я могу поехать с ним.
— Да, тогда, может, сделаем после того, как вы вернетесь?
— Ладно, — оживился Марк.
Но за ужином мальчик был все так же неразговорчив. Когда пришло время укладывать Марка, Эмили почитала ему на ночь, подоткнула одеяло и отправилась кормить Аманду, которая вновь принялась кричать.
