— Ты словно спланировала все это.
— Частично. — Лиза вытянула из сумочки лист бумаги. — Это я получила по почте вчера.
Брик наклонился и прочитал: «Познакомься со своей парой».
— Служба свиданий? — В ужасе он уставился на нее. — Ты спятила? Ты добьешься того, что тебе днем и ночью будут звонить чокнутые со всего штата.
Она упрямо выставила подбородок вперед.
— Это просто один из способов сделать выбор, Сенада также…
— Ах, Сенада!
Лиза задрала подбородок еще выше. Брик прикусил свой язык, переплел пальцы и затрещал всеми суставами сразу.
— Она знакома со множеством мужчин..
— Мягко сказано, — пробурчал он.
— О мужчинах она знает гораздо больше меня, и…
— По мне, так ты знаешь достаточно, — заметил он мрачно. — А тому, чего ты не знаешь, я с радостью обучу тебя.
Сердце Лизы остановилось, потом забилось в бешеном ритме. Она старалась не уводить разговор от своих поисков мужа в попытке защитить себя, ибо чувствовала себя не в меру обнаженной, а совершенно голой под взглядом Брика.
Каждый раз, как его глаза задерживались на ней, у нее возникало ощущение, что он прикасается к ней. Известно ли ему, что ей при этом становится трудно дышать? Заметил ли он, как у нее затвердели соски? Знал ли он, что внутри нее всплывает предательское воспоминание о том, чем он был для нее? Он глядит на нее так, как если бы она была единственной женщиной в целом свете, и, несмотря на всю ее решимость у нее пересохло во рту просто от его присутствия.
Лиза с трудом проглотила ком в горле.
— Ты не понимаешь. У Сенады гораздо больше опыта…
— Знаю, — сухо бросил он.
— Нет. — Она вздохнула. — Скажем так: Сенада была такой девушкой, которой за один школьный бал делали пять предложений.
— И?.. — Брик ждал продолжения. Что-то подсказывало ему, что дальше последует нечто важное.
— Мне же не делали ни одного. — Неохотно призналась Лиза. — Я была членом Национального общества чести, брала уроки игры на фортепьяно, ходила в церковь как хорошая девочка. Я зачитывалась книгами, а когда речь заходила о парнях, я была…
— Стеснительной, — подсказал Брик, испытывая сочувствие. Он припомнил некоторых девушек, которых знал в школьные годы и которые казались неуклюжими и стеснительными. Их в последнюю очередь приглашали на свидания, ибо их стеснительность передавалась парням.
Она кивнула:
— Мягко говоря.
— Ты уже не школьница, Лиза.
— Знаю, — тихо произнесла она. — Я стала взрослой женщиной и телом, и душой, с потребностями женщины. — Она криво улыбнулась. — Но я в душе все та же школьница, и Сенада уверяет меня, что я многое могу дать достойному мужчине. Мне нужно лишь найти его.
У Брика возникло такое ощущение, словно она разрезала его пополам. От резкой боли у него сузились глаза. Слишком многого он не говорил Лизе. В своем стремлении не связывать себя обязательствами, он был слеп к ее ранимости. Она была благородной женщиной, красивой — и внутренне, и внешне. Если бы он вел себя подобающим образом, она не сомневалась бы, что нашла нужного ей мужчину. Если бы он понял все это раньше, она была бы в его объятиях, и он не чувствовал бы сейчас себя так, словно у него вырвали кишки. Но неужели все потеряно?
Брик не мог просто так сдаться. Бережно сняв с нее солнцезащитные очки, он нежно поддел ее подбородок большим пальцем и посмотрел ей прямо в глаза.
— Ты так красива, — произнес он, слыша, как охрип собственный голос, — что нет слов. Что бы ни случилось, не забывай этого. — Он чуть сжал ее подбородок, когда она попыталась отвернуться. — Никогда не забывай.
Прошла долгая минута, во время которой было слышно лишь, как дети плюхались в воду с прыжковой доски, а женщина упрекала ребенка. Но мир для него перестал существовать — Лиза была чужой.
Она прикусила губу, ее веки затрепетали.
— Не думаю, что могла бы забыть это. — Потом, как если бы не могла терпеть дольше исходящее от него напряжение, она высвободила свой подбородок и соскользнула с другой стороны шезлонга. — Мне нужно освежиться.
Брик кивнул и встал. С тяжелым сердцем он наблюдал, как она скользнула в воду. Он подумал с иронией, что всю свою жизнь он профессионально что-то разрушал. Он был экспертом по разрушению. Черт, он не мог войти ни в один дом без того, чтобы не отметить про себя его слабые места, не представить, как сподручнее свалить его. И вот теперь он стоит над обломками собственного счастья, разрушенного, видимо, опять же им самим.
Он наблюдал за Лизой, и мука сожаления росла в нем одновременно с вожделением. Если он действительно хочет вернуть Лизу, ему придется что-то склеивать, и крепче, чем раньше.
— Ну как последний кандидат? — спросила Сенада, присев на письменный стол Лизы и скрестив ноги.
Лиза поспешно убрала бумаги из-под пышного зада своей компаньонки. Унаследовавшая длинные черные волосы, знойную смуглость и большие карие глаза от мамы-пуэрториканки, Сенада Кэлоун позаимствовала умение флиртовать от папы-техасца. Она привлекала мужчин с той же легкостью, с какой нормальные люди чистят зубы. Откликаясь на прозвище Син[1], Сенада любила повеселиться, но не принимала всерьез никого из этих многочисленных похотливых мужиков, окружавших ее.
Однако, по мнению Лизы, она начала проявлять слишком уж большой интерес к Лизиным поискам мужа. Лиза поморщилась, вспомнив последнее свидание, и уклончиво ответила:
— Интересный парень.
Сенада изогнула дугой одну бровь.
— Интересный означает проигравший.
Лиза сложила бумаги.
— Я бы не назвала его проигравшим, но и не думаю, что он будет хорошей парой. Он привлекателен, но, похоже, слишком уж любит женщин. Год назад он вступил в какую-то религиозную секту, допускавшую многоженство. Более того, значимость мужчины там измеряется числом его жен.
— Ты слишком сдержанна. Подлец оказался женатым? — даже не удивилась Сенада.
— Нет. Однако он надеется жениться на шести женщинах на протяжении одного года. — Лиза покачала головой, вспомнив смятение, охватившее ее, когда претендент объяснил ей преимущества нескольких партнеров в браке. — Я старалась быть гибкой, но на многоженство не соглашусь.
— А что с мужиком, с которым ты встречалась в четверг?
— Очаровашка. На пять дюймов ниже меня. — Лиза заметила искорки смеха в глазах Сенады. — Я, конечно, понимаю, что внешность не имеет особого значения, но…
Сенада хихикнула:
— Можешь не оправдываться, чика[2]. А что слышно о Роке?
Лиза подавила смешок.
