— Да ладно, тебе, Гас! Элвис начал только в тысяча девятьсот пятьдесят шестом, — напомнила ему жена, когда пары немного отдалились друг от друга.
— Ну да, — признал ее муж, — Элвис, разумеется, не в счет!
Кит хитро улыбнулся.
— Вы случайно не земляки? Акцент немного похож.
— Они из Миссисипи, — с напускной надменностью парировала она. — Я из Джорджии.
Наконец-то он узнал хотя бы, откуда она родом.
— Это меняет дело.
— Конечно. Неужели ты не слышишь разницу?
Она произнесла последние два слова, по крайней мере, с дюжиной лишних слогов.
Черт возьми, он был рад, что приехал на Серендипити!
Взявшись за руки, они брели по безлюдному пляжу, освещенному лунным светом. Саванна шла босиком, держа в руках туфли-лодочки. Она невольно думала, что это похоже на сцену из романтического фильма. Ароматный тропический бриз, прибой, плещущий о ее босые ноги, роскошный мужчина…
Как приятно будет это вспоминать, когда я вернусь к реальности, думала она с горьковато-сладковатой болью.
Кит улыбнулся ей.
— Становится поздно.
— Да.
— Я не хочу, чтобы этот вечер кончился, — признался он.
Она чуть слышно вздохнула.
— Я тоже.
Но, разумеется, он закончится! Праздник не может длиться вечно!
— Может быть, завтра погуляем? — предложил он.
Завтра она уедет. Это ее последний вечер на острове. На рассвете, когда все еще будут спать, она сядет на катер. У нее не поворачивался язык сказать Киту о своем отъезде. Ей было жаль портить такой чудный вечер и омрачать последние часы этим известием.
Она сказала:
— Посмотрим.
Кит, казалось, удовлетворился ее ответом. Он начал что-то напевать про себя. Саванна прислушалась.
— «Звездная пыль», — узнала она.
Он порывисто повернулся и закружил ее. Это было настолько неожиданно, что она, охнув, выронила туфли. Они кружились в танце, хором подпевая себе.
А вдруг он просто жиголо, запоздало спохватилась Саванна, вспомнив предостерегающие нашептывания внутреннего голоса.
Ну и пусть! Все равно она утром уедет!
Она и не думала возражать, когда он сгреб ее в объятия и приник долгим, глубоким поцелуем. Ей больше не хотелось смеяться. Вместо этого она почувствовала прилив желания.
В глубине души она сама себе поражалась, что целуется с ним вот так, открыто, да еще здесь, где все могли их видеть.
Правда, здесь ее никто не знал. Никого не волновало, что она делает. Никто ни за что ее не осудит.
Она обняла Кита за шею и поцеловала именно так, как он хотел, когда в первый раз обнял ее на танцевальной площадке. Ее абсолютно ничего не сдерживало.
Из груди Кита вырвался низкий стон, сладкой болью отозвавшийся в сердце Саванны.
Кит обхватил руками ее лицо и принялся осыпать поцелуями щеки, нос, подбородок.
— Вернемся, — прерывисто прошептал он.
Саванна поняла его с полуслова.
Я хочу его, думала она, снова глядя на его посеребренное лунным светом лицо, темные внимательные глаза. Так она еще не хотела ни одного мужчину. И вряд ли захочет.
Кит протянул руку. Саванна заметила, что у него дрожат пальцы, и сразу успокоилась. Похоже, он боится не меньше, чем она. Ей хотелось бы верить, что для Кита их связь значит то же, что и для нее.
Но ведь она приехала сюда не для того, чтобы влюбляться.
Но влюбилась, по крайней мере немного. Неужели с ее стороны будет так нехорошо провести одну ночь с этим необыкновенным человеком?
Никто ничего не узнает. Это будет ее подарок на день рождения себе самой. Увлекательное приключение, драгоценное воспоминание, неповторимое впечатление.
Она взяла его за руку и повела за собой.
Саванна полной грудью вдыхала упоительный океанский воздух. Редкие фонари, звезды и луна освещали им дорогу. Было уже далеко за полночь, но она не чувствовала усталости. Совсем наоборот.
— Волшебно! — прошептала она.
— Что волшебно?
— Все волшебно! Эта ночь слишком прекрасна, чтобы быть правдой!
Он поднес ее руку к губам.
— Я сейчас то же самое подумал о тебе. Слишком прекрасна, чтобы быть правдой!
— И вовсе я не прекрасна!
— Не спорь!
Саванна отвернулась.
— Ты совсем не знаешь меня.
Все-таки придется сказать, что она уезжает. Кит наверняка очень удивится, когда обнаружит, что настоящая Саванна Макбрайд очень отличается от женщины, с которой он познакомился упоительным вечером на острове. Вряд ли ему понравилось бы, вздумай она начать рассказывать о своей жизни. Все они рыцари до определенного момента.
Нет, пусть ничего не знает. А она уедет тихонько, и все.
Кит остановился возле своего коттеджа.
— У меня есть шампанское, — соблазнительно произнес он. — Может, выпьем на прощанье?
Выпить на прощанье. И все. Другого раза не будет. У Саванны внутри все сжалось от тоски, но она взяла себя в руки.
— С удовольствием! — согласилась она.
Кит открыл дверь.
Саванна вошла в дом.
Исподтишка вытирая внезапно повлажневшие ладони о юбку, Саванна отметила, что жилище Кита очень похоже на ее домик. Возле дивана горел торшер. Тусклый свет отбрасывал черные тени по углам, и комната казалась меньше и уютнее.
На спинке стула висела его рубашка. Она представила, как он надевает ее, и воображение услужливо подсунуло ей картинку, от которой у нее пересохло во рту.
— Ты говорил, у тебя есть шампанское? — спросила она, удивляясь звукам собственного голоса.
Кит улыбнулся и кивнул.
— Устраивайся, — сказал он, подводя ее к дивану с мягкими подушками. — Сейчас принесу.
Маленький бар был скромно помещен в угол комнаты. Кит остановился возле проигрывателя. Кинг Коул начал напевать «Незабываемую».
С бокалами в руках он сел рядом с ней на диван.
— Мне до сих пор не верится, что ты пришла.
Она прикоснулась своим бокалом к его бокалу, стараясь удержать дрожь в руках. Затем с несвойственной ей лихостью выпила все залпом. Кит удивленно посмотрел на нее.
— Пытаешься найти мужество в бокале, Саванна?
Она откашлялась, избегая его глаз.
— Мне хотелось пить.
Он взял у нее из рук бокал и поставил на столик рядом со своим, не оставляя шансов на отступление.
— Ты меня боишься?
Вопрос был задан нежно, но требовал немедленного ответа.
Она сцепила пальцы так, что у нее побелели костяшки.
— С чего ты взял?
Конечно, она боялась. Боялась самой себя и того чувства, которое испытывала к нему. Он погладил ее щеку.
— Ты так красива, — прошептал он.
Да, именно ее внешность привлекала Винса: ему льстило, что все прохожие завистливо оборачиваются им вслед.
