Так тяжело было врать этим глазам…
— Я художница, мне хочется просто пожить здесь, прочувствовать атмосферу, может быть сделать несколько набросков для моей новой картины… на тему мифов Древней Греции… — проворковала я. Ворковать было не тяжело — я просто таяла рядом с ним, в самом деле таяла.
— Ты или искательница приключений, или хочешь спрятаться здесь от кого-то. — Не обратив внимания на мои слова, заключил он. Да, проницательности тебе, о повелитель моего сердца, явно не хватало.
Я неопределенно пожала плечами в ответ. К сожалению, он тут же убрал с этих моих плеч свои руки, на которые я так надеялась…
— Мне все равно на самом деле. Живи здесь сколько хочешь, Рене присмотрит за тобой. От тебя требуется только подчиняться некоторым нашим правилам и не огорчаться по поводу скрытых камер. Можешь идти, Рене тебя ждет внизу и поможет устроиться сейчас. О твоей машине не беспокойся, у нас есть гараж. Когда захочешь уехать, помни, что обратно ты уже не сможешь вернуться.
Я с сожалением направилась к выходу, но его голос остановил меня.
— Еще одно, Клер, — тихо, как-то по-дружески, произнес он: — насчет того что… думаю, надо тебя предупредить, чтобы это не мешало тебе жить здесь.
— Да? — Насторожилась я.
— Никогда не думай обо мне как о мужчине.
— Что?! Почему?! — Так нескромно у меня это вырвалось, что я покраснела.
Он усмехнулся. Не зло, просто… усмехнулся. Понимающе.
— Я не сплю с женщинами. Ну и с мужчинами тоже естественно. Вообще ни с кем и никогда, понимаешь? Считай, что это болезнь. Живи и наслаждайся, и не думай об этом. В смысле — обо мне.
Я сокрушенно покачала головой.
— Да… сказать что я расстроена — значит ничего не сказать…
Понятие времени исчезло для меня с того самого момента как я оказалась в «Изумруде. А так же исчез и весь внешний мир. Здесь было легко и спокойно, как наверное и должно было быть в раю. Рене захотела чтобы я жила в одном из маленьких деревянных домиков в глубине парка. На самом деле каждый жил здесь где хотел — ведь большую часть дня гости (Рене упорно называла эту толпу красавиц и красавцев что здесь обитала гостями) проводили в парке возле бассейна или на площадке с тренажерами, или в доме Поля (это уродливое красивое здание называлось Большим Домом), где в огромном зале внизу было оборудовано что-то типа кинотеатра. Там можно было просмотреть рабочий материал из того что наснимали за последние несколько дней или просто обычное кино, которого здесь было больше чем в видеомагазине. Отдельные странные личности наверное захаживали даже на второй этаж — в библиотеку Поля. Впрочем, там я видела за все время моего пребывания в «Изумруде» только Джулиуса — красивого цыганистого атлета, который вероятнее всего просто пытался доказать окружающим, что помимо горы мышц у него имеется и некий сгусток в черепной коробке. Хотя не удивлюсь, если Джулиус каждое утро после завтрака поднимался с умным видом на второй этаж только для того, чтобы полистать комиксы. На первый взгляд можно было решить, что «Изумруд» это что-то вроде нудного дома отдыха с обычным набором прилагающихся услуг типа сауны и трехразового питания, правда, уже то что все это давалось бесплатно, придавало «Изумруду» очарование любимой всеми халявы, но истинное очарование сего места было все-таки не в этом. «Изумруд» был игрой. Сказочной страной со своими правилами и законами, и они совершенно отличались от правил и законов внешнего мира. Например, все должны были носить ту одежду, которую выбирал для них Поль. У Барби, длинноногой манекенщицы из Киева, был набор розовых платьиц, которые делали ее абсолютной копией ее куклы-тезки; у Наяды вся одежда состояла из зеленых и бежевых веревочек, очень напоминающих водоросли, и такие же веревочки вплетены были в ее вечно спутанные космы. Джулиус бы цыганом, Дин вечно носил восточные шаровары, которые, вероятно, могли спадать с него стоило дернуть за веревочку на поясе. Ну и вся остальная публика в том же духе.
Мне достался идиотский гардероб туземки-дикарки. Рене притащила мешок с одеждой мне в домик в первый же день и гордо заявила, что это набор для богини Дианы, и что теперь я могу появляться на публике только так и никак иначе. Роясь в ворохе вываленной из мешка одежды, я так и не нашла верхней части гардероба, потому поинтересовалась у нагло рассевшейся на моей кровати девчонки уж не потеряла ли она эту жизненно необходимую часть где-нибудь на улице, но в ответ Рене лишь довольно растянула губы в улыбке.
— Диана не носила лифчиков и кофточек.
— Ты хочешь сказать…
— Я сама выбрала тебе такой костюмчик. Обычно Поль выбирает, но он мне разрешил, — она подмигнула мне, — я его очень хорошо попросила. — Зевнула, продолжая исподтишка за мной наблюдать. — Мне хотелось, чтобы у тебя всегда была открыта грудь.
— Ты чего, — растерялась я.
— Мне бы очень хотелось стать такой же как ты, — просто сказала Рене. — И хочу, чтобы у меня была такая же грудь.
Я покосилась на ее достоинства, обтянутые коротенькой разноцветной майкой.
— Да у тебя уже на размер больше.
— Ты думаешь, меня это не расстраивает?
Я пожала плечами — обычные подростковые комплексы. То что сейчас ее раздражает очень скоро станет предметом гордости.
Мне надо было переодеваться в это замшевое рванье, но Рене и не собиралась уходить. И взгляд у нее был более чем заинтересованный. Это смущало, тем более смущал этот разговорчик. Но надо было вести себя непринужденно, ничего не поделаешь, потому я отвернулась и начала переодевание. Чтобы убить напряженную тишину, да и просто из любопытства, я спросила:
— Ты его любовница?
— Кого?
— Как будто ты не поняла — Поля!
Рене сдавленно хихикнула у меня за спиной.
— Он не может.
— Это действительно так?
— Да. Но знаешь, все эти бабы что здесь живут, кончили бы уже от того, что он позволил бы им полизать свои пятки. Ну ты и сама должна была это понять, да? Ты же разговаривала с ним.
— Да уж… Только не понимаю — что тебя с ним связывает? Он же не твой отец, верно?
Она захихикала еще веселей.
— Нет, ты что. Просто… наверное я ему кое для чего нужна, наверное я лучше всех этих длинноногих баб.
— А у него детей не было никогда? — осторожно спросила я. Пора бы уже и делом заняться, действительно! А то расслабилась тут…
— Да был какой-то мальчик у него, вроде приемный сын. Но это уже давно было, еще до меня.
Я почувствовала как по спине у меня побежали мурашки. Неужели вот так просто я все сейчас и узнаю?
