– Я могу дойти пешком.
– Ни за что. Неужели ты думаешь, что я брошу тебя среди города одну?
Карина едва не рассмеялась. Не в первый раз Данте ее бросит.
Толпа становилась все гуще, но он оберегал ее, обняв за талию. Невероятно, но легкое прикосновение вызвало бурный отклик в ее теле. Почему в памяти всплыло воспоминание о том, как эти самые руки вели ее к наслаждению?
Данте, казалось, чувствовал себя совершенно непринужденно. Он купил им по бутылке воды и по паре сандалий. Карина сняла туфли на высоких каблуках и невольно застонала от удовольствия, переобувшись.
– Спасибо, конечно, – поблагодарила она и взмолилась: – Больше не надо, пожалуйста, – когда Данте добавил к покупкам шаль. – Тебе не обязательно все это делать.
– Даже если я хочу? – спросил он, набрасывая мягкую изумрудно-зеленую ткань на ее плечи.
Он плотнее запахнул шаль на той части ее тела, и она вздрогнула. Данте бросил на нее вопросительный взгляд.
– Да, она не помешает, – поспешно согласилась Карина. – Ночью ветер прохладный.
Данте смотрел на нее несколько секунд, а затем продолжил:
– Она напомнила мне о платье, которое было на тебе в день твоего восемнадцатилетия. – Почему бы ему об этом не помнить? Ведь он получил удовольствие, снимая его. – Тот вечер был организован в тематическом ключе? Тысяча и одна ночь, кажется?
– Да. А что касается платья, – добавила Карина, радуясь, что Данте переключился на другую тему, – я не смогла бы заставить гостей надеть соответствующие наряды, если бы сама была не в образе.
Данте фыркнул, окидывая взглядом ее деловой костюм:
– Тогда ты еще не одевалась как сотрудница похоронного бюро.
Карина провела рукой по шали, вспоминая шифоновое платье. Оно было невесомым. И очень легко снималось…
Нет, пора выбрать что-нибудь более безопасное.
– Мне нравится шаль. Спасибо. – По ее плечам пробежала невольная дрожь, когда руки Данте коснулись ее шеи. А он всего лишь поднял шаль выше, чтобы она защищала ее от ветра.
Затем его в очередной раз окружили люди.
– Ты сложный человек, – заметила Карина, когда он дал последний автограф.
Данте нахмурился:
– Сложный потому, что общаюсь с людьми?
– Ты не жалеешь на них времени. Когда ты с командой, о тебе складывается иное впечатление.
– Ах, с командой. – В его черных глазах вспыхнули веселые искорки. – Мрачные и неприступные дикари. – Он рассмеялся. – Думаешь, мы привлекали бы к себе столько внимания, если бы ребята, ответственные за наш имидж, преподносили нас как чисто выбритых, добропорядочных, степенных джентльменов?
Карина невольно рассмеялась:
– А что в этом страшного?
Они смотрели друг на друга – возможно, дольше, чем следовало, а затем Данте посерьезнел.
– Эти люди – моя аудитория, Карина. Конечно, я их уважаю и всегда выкраиваю для них время. Без них я мало что значу.
– Ты что-нибудь значил бы даже без них, – пробормотала она.
Карина вспомнила о тех годах, что они жили в разлуке, и о стремительном росте славы и состояния Данте, детство которого нельзя было назвать идеальным. Его отец разбазарил семейное состояние. Данте обеднел, но не утратил гордость. Бедный, но гордый и решительный, поправила себя Карина. Он был ни на кого не похож, как утверждала молва. Данте был прирожденным наездником, а при такой внешности его засыпали предложениями стать лицом то одного бренда, то другого. Уже многие годы у него не возникала нужда в покупке машины или часов, не считая мелких преимуществ. Он стал необыкновенно богатым человеком. Если бы отец мог видеть его сейчас…
Старший Баракка был холодным эгоистичным мужчиной, про которого наверняка можно было сказать только одно: он вечно был недоволен сыном. Его не интересовало, что мир думает по поводу талантов Данте. Он предпочитал распространяться о собственных подвигах.
– Снова витаешь в облаках? – предположил Данте, бросая на нее внимательный взгляд.
– Я думала о твоем отце.
Его лицо мгновенно стало замкнутым, а потом, к ее удивлению, он признался:
– Мой отец был несчастным человеком, зацикленным на прошлом.
«Который постоянно пытался принизить тебя», – закончила за него Карина, когда Данте умолк. Она не могла заставить себя проявить снисхождение к человеку, который ненавидел собственного сына.
Когда они сидели в машине, Данте спросил:
– Что-то не так?
– Я думала о том, как разместить тысячи людей на твоем ранчо.
– Не тревожься, – отмахнулся он. – Ранчо достаточно велико. И у меня есть средства, чтобы подарить им незабываемый праздник.
Конечно, богатство Данте не вызывало у нее сомнений. Но заполнят ли доходы даже от очень выгодных контрактов бездонную яму?
– Надеюсь, теперь ты готова мне открыться? – продолжал настаивать он. – Нам многие годы не выпадал шанс поговорить. Я хочу знать, что заряжает тебя энергией сейчас, Карина.
Ее сердце сжалось.
– Моя работа.
– Должно быть что-то еще, – прищурился Данте.
– Разве? – Она пожала плечами. – Я работаю. Сплю. Ем. Это все.
Он нахмурился:
– Раньше мы были друзьями. Ты мне доверяла.
Карина невольно ощетинилась, вспомнив ту ночь.
– Это было вечность назад, Данте. – Она отвернулась к окну.
– И не лезь ко мне? – с кривой усмешкой сказал он.
– Что-то в этом роде.
Она прятала свою сердечную боль очень глубоко, чтобы до нее никто не докопался.
И она не имеет права ошибиться еще раз.
Остаток поездки прошел в молчании. Когда машина остановилась у отеля и Данте из нее вышел, его мгновенно окружили почитатели. Разве могло быть иначе, если его лицо смотрело чуть ли не с каждой рекламной тумбы? Он обладал немыслимым состоянием, к тому же у него была громкая репутация игрока не только в поло, но и в жизнь. Женщины трепетали перед ним.
«Кроме меня», – строго сказала себе Карина, выходя из машины.
Она стояла чуть позади, ожидая, когда Данте осво бодится. Затем она сухо поблагодарила его за чудесный день и за то, что он подал ей отличную идею.
– Надеюсь, этот день стал для тебя продуктивным. – Он смотрел ей в глаза до тех пор, пока она не отвела взгляд. – Ты поняла, чего я от тебя жду?
Он говорит о Кубке?
– Абсолютно, – сдержанно произнесла Карина.
– После тебя, – вежливо сказал Данте, взмахом руки отсылая швейцара и открывая для нее дверь.
Когда они зашли в лобби, Карина проследила за его взглядом и вдруг замерла, отказываясь сделать хотя бы шаг.
– Ох, я не могу. Прости.
– Нет? Даже для такого важного клиента? – Слабо улыбнувшись, Данте поднял бровь. – Ты настолько занята?
Почему у нее вылетело из головы, что каждый год после парада ее брат устраивает праздник в отеле, нанимая один из лучших танцевальных коллективов для развлечения гостей?
