Последнее, что она видела, было изумление в его глазах, а потом они оба зажмурились – и мир вокруг немножечко перестал существовать.
Честно говоря, надо было закрыть глаза и пораньше, но Билли хотелось удостовериться, что Роя устраивает такой, хм, путь развития сегодняшнего вечера. Когда же его объятия стали крепче и куда более… эротичными, она поняла – да, устраивает, очень даже устраивает, и можно расслабиться.
Целовать мужчину впервые – это всегда сродни приключению, исследованию неведомой земли, когда понятия не имеешь, что ждет тебя за поворотом. Может, у него мокрые губы? Или он слишком интенсивно работает языком? Или вообще им не работает…
Рой Биллерс целовался идеально.
И не он первым прервал поцелуй, хотя воздух в легких кончился у них обоих. И из объятий он ее так и не выпустил, обнимал за плечи и бедра, слегка наклонив и словно баюкая ее в своих могучих руках.
Билли сама не знала, что у нее внутри сидит такая похотливая бесовка. Она буквально вцепилась в Роя, не в силах выпустить его из рук, торопливо хлебнула воздуха – и снова припала к его губам. Так продолжалось целую вечность, пока она не почувствовала, что ноги у нее подгибаются и надо что-то делать, иначе все закончится позором посреди благотворительного вечера. Рой осторожно поставил ее на пол и тихо прорычал:
– Я лично не могу сойти с этого танцпола. Меня ноги не держат.
– Меня тоже.
– Билли… Что ты со мной… делаешь…
Она снова обвилась змеей, куснула мочку его уха, отчего из груди Роя вырвался очередной львиный рык, и игриво прошептала:
– Я не знаю, но мне нравится. Ты меня заводишь еще посильнее, чем я тебя.
Его громадная ладонь невесомо скользнула по спине Билли, прошлась мимолетно по плечу – а затем стремительно накрыла ее грудь. Девушка едва не вскрикнула – до такой степени это прикосновение напоминало ожог. Рой Биллерс медленно (садист!) и незаметно ласкал ее напрягшийся сосок сквозь ткань платья, и Билли умирала от желания.
Потом они снова целовались, а потом, к несчастью, закончилась музыка, зажглись какие-то идиотские огни, и музыканты объявили небольшой перерывчик перед следующим блоком.
Глаза Роя Биллерса, немыслимо зеленые, шальные и слегка хмельные после поцелуя остановились на раскрасневшемся лице Билли Рей. Он склонился к ней и прошептал:
– Что еще ты собираешься сделать, чтобы избежать танцев?
– Ох… не могу сказать, но это будет что-то… особенное.
– Не сомневаюсь. Ты дьяволица, Билли Рей. Ты способна довести мужчину до оргазма посреди многолюдной толпы.
– Ты тоже хорош, Рой Биллерс. Я даже не уверена, можно ли в таком виде оставаться на светском рауте.
Он медленно обвел ее взглядом, лаская мысленно, раздевая в мечтах… Напрягшиеся соски отчетливо проступили сквозь тонкую ткань платья. В этот момент заиграла музыка, люди вокруг вновь пришли в движение, собираясь танцевать, но Билли Рей тут же притянула Роя к себе и снова впилась в его губы поцелуем. На этот раз он смог отстраниться – пусть всего лишь на пару секунд, чтобы спросить:
– Ты всерьез собралась процеловаться со мной всю музыкальную программу?
Она со смехом запрокинула голову, растрепанные черные волосы сверкнули, как вороново крыло, в свете стробоскопа.
– Да. Да, да, да!!!
– Я танцевать не умею, понимаешь?
– Но ты только что танцевала.
– Это был медленный танец, каждая корова способна протанцевать медленный танец. Кроме того, всю основную работу выполнил ты, а я просто болталась у тебя на шее.
– Ну не «просто»…
– Я имею в виду, ногами я не шевелила.
– Зато шевелила всем остальным. И расшевелила… понимаешь ли! Слушай, ты все врешь. Не может такая девушка не уметь танцевать.
– Какая «такая»?
– Чувственная. Горячая. Самостоятельная. Смелая. Отчаянная. Сильная.
Рой не мог на нее насмотреться. В его объятиях находилась самая прекрасная, самая желанная женщина, какую он мог вообразить. И она будет принадлежать ему, это несомненно, как несомненны звезды на небе и волны в океане. Только, разумеется, не здесь. А где? Хороший вопрос, капитан, думай быстрее.
Они наконец покинули танцпол и взяли себе еще шампанского, и Билли вдруг тихонько засмеялась.
– Ты чего это смеешься, разнузданная девица?
– Так. Я вдруг подумала, что какая-то часть меня до последнего подозревала, что ты окажешься ночным кошмаром. Толстым, лысым… и вонью изо рта.
– Вынужден тебя разочаровать. Даже в полночь я не грянусь об пол и не превращусь в дальнобойщика-алкоголика. Билли… Ты прости меня за эти… ухищрения насчет журналистов.
– Слушай, бросай извиняться, а то ведь и я начну. Насчет того, что целовала тебя, лишь бы отвертеться от танцев.
– Но я же знаю, что это не так?
Она быстро и странно посмотрела на него своими черными глазищами.
– Ты прав. Не так.
– И ты позволяла мне ласкать тебя вовсе не потому, что…
– Да. Не потому. Я хотела. И того, и другого.
Они вновь прильнули друг к другу, но вскоре Билли отстранилась и смущенно помахала кому-то рукой. Рой обернулся – и увидел Марго, отчаянно и радостно машущую ему с противоположного конца зала. Рой подмигнул сестре и вновь повернулся к Билли.
– Я не успел извиниться за Марго. Она бывает крайне несдержанной на язык.
– Она беспокоится о тебе. По-моему, это клево.
– Марго вбила себе в голову, что меня может кто-нибудь… окрутить! Можешь себе такое представить?
– Только если ты сам этого захочешь, так мне кажется.
– Да? Тогда… Окрути меня, Билли Рей, а? Ну пожалуйста.
Да, видит бог, ей этого хотелось. Но она слишком мало времени знала этого парня, чтобы лечь с ним в постель. Он симпатичный, он приятный, он ее заводит так, как не заводил никто из ее немногочисленных ухажеров никогда в жизни – и все же она еще не готова к развитию отношений до такой степени.
– Я еще не решила, Рой.
Его улыбка чуть увяла, но он кивнул и погладил Билли по щеке.
– Не хочу торопить тебя с этим важным решением.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
И тут этот паразит все-таки выдернул ее на танцпол и закружил в стремительном и бешеном танце. Когда все кончилось, запыхавшаяся и красная Билли Рей выпалила:
– Где ты этому научился, это же немыслимо!
– У Марго, в старших классах. Она обожала дискотеки и, если у нее не было парня, таскала с собой меня.
– И ты ходил?
– Еще как! У нее были рычаги воздействия. Скажем, она неделю шпионила за мной, записывала все в тетрадочку, а утром в субботу зачитывала мне все это. Приходилось идти, иначе она грозилась все рассказать родителям.
– Надо же. Старый добрый шантаж.
– Да, отличное средство.
– По-моему, ужасное.
