Ричард понимал, что его своеобразный отпуск от реальной жизни когда-то закончится, но думал, что это произойдет, только когда он сам того пожелает. Он страстно хотел, чтобы внешний мир еще ненадолго оставил его в покое, и уж точно не стремился к тому, чтобы его внимание заняла некая взбалмошная рыжеволосая горожанка, которая приехала разрешать свой жизненный кризис.
Какая разница, что у нее за проблемы — развод ли, сексуальное домогательство, непристойное поведение мужчин или еще что-то, для осознания чего требуется уединение и молчание. А потом адвокаты берут за шкирку несчастных мужей или любовников и делают из них отбивную на суде, высасывая все до последней капли как в эмоциональном, так и в финансовом смысле.
Ричард нахмурился. Нечего попусту сетовать. Дженни можно только поблагодарить за то, что она вчинила ему иск и заставила его пересмотреть жизненные ценности. И Ричард наконец понял, чего хочет на самом деле, только у него на это ушло без малого полгода.
До сегодняшнего дня он меньше всего мечтал о сексуальной карусели. Переспать с соблазнительной, но явно чем-то расстроенной Соней — плохая идея.
Вся беда в том, что эта девушка тоже его хочет, Ричард это чувствовал. При этом она не хочет, чтобы он ее хотел. Это тоже очевидно, но совершенно непонятно. Ричард никогда не сталкивался с женщинами, которые одновременно и хотели бы его, и сопротивлялись естественному желанию. В крайнем случае, они просто набрасывались на него или давали понять, что доступны. Такова была сила его притягательной внешности и толстого кошелька. Ага, а ведь Соня-то не знает, что у него водятся деньги!
Он нахмурился. Может, она из тех девушек, что поддаются страсти, только если мужчина богат или знаменит? Такие особы существуют, это он знал точно. Но что-то говорило ему, что Соня — не этой породы. Она так трогательно краснела, что просто не могла оказаться хладнокровной, ориентированной на деньги хищницей. Но тогда почему она отослала его прочь, а не пригласила зайти, как сделали бы на ее месте большинство женщин?
Из всех возможных ответов на этот вопрос только два не ущемляли его мужское самолюбие. Возможно, она поклялась держаться от мужчин подальше, так же, как сам Ричард поклялся сторониться женщин. Или ее жестоко обидел какой-нибудь мерзавец, и она больше не доверяет представителям противоположного пола. И это он тоже вполне мог понять. Потому и соврал ей, будто не он владелец домика с лазоревой крышей…
Он представил новую знакомую в постели и тут же вспомнил ее тело, каким он его увидел сегодня, с симпатичными грудками, тоненькой талией и такой аппетитной попкой. Вот уж на что открывался замечательный вид, когда она растянулась на земле. А Ричард всегда был большим ценителем женских попок. Да, если по правде, и женских грудок тоже, признался он себе и рассмеялся. Да и ножек! В общем, просто ценителем женщин…
Влив в себя остатки пива, Ричард пошел в дом за второй бутылкой. А затем за третьей. И за четвертой. И даже за пятой… Впрочем, вскоре он понял, что алкоголь — плохая замена сексу. Распоясавшиеся гормоны бушевали в нем весь остаток ночи. Сон пришел только в три часа, но проснувшись утром, он обнаружил, что ничего не изменилось, и его мужское достоинство по-прежнему пребывает в состоянии боевой готовности.
Ричард раздраженно потряс головой и сделал единственное, что может сделать человек его характера в подобной ситуации — отправился купаться. Сначала он совершил долгий заплыв, а затем принялся думать, как соблазнить очаровательную соседку.
Огромная кровать с медными набалдашниками… Мягкие шелковые шарфы туго стягивают узкие запястья… Легкая, но плотная ткань закрывает глаза… Связана, беспомощна, готова принять его, трепещущая в сладостном ожидании…
Она была обнажена, конечно. Обнажена, и полностью открыта взгляду любовника, и не способна помешать ему смотреть на себя и трогать, где заблагорассудится. Целовать ее в самых интимных местах. Покусывать соски. Проникать языком в ее тайное тайных.
И при этом она не испытывала никакого стыда. Только удовольствие. Самое умопомрачительное удовольствие. Сладкое, томительное, черное и развратное.
Она стонала, когда он делал это, ее голова моталась из стороны в сторону, как у куклы. Если бы только она могла видеть его! Содрать бы этот шарф с глаз!
— Кто ты? — спросила она, хотя была почти уверена в ответе. Кто еще мог бы так пахнуть морем?
— Тихо, — отвечал он ужасно знакомым голосом. — Будешь болтать — проснешься. А ты ведь не хочешь просыпаться?
Соню шокировала эта мысль. Нет, нет, она не хотела просыпаться. Пока нет. Пожалуйста, нет!
— Я просто хочу увидеть тебя.
— Нет, этого ты вовсе не хочешь. Вот чего ты хочешь, — сказал незнакомец и внезапно оказался там, между ног, наполняя ее собой, пронзая почти насквозь.
— Да… — согласилась она, и по ее телу пробежала сладостная дрожь.
Оргазм был совсем близко, буквально рукой подать, и тут лучик солнца скользнул ей на веки. Соня подскочила в кровати, заморгала, открыв рот, будто бы задыхалась. Несколько секунд ушло на то, чтобы унять бешеный ритм дыхания и вернуться к реальности.
Нет никакой кровати с медными набалдашниками. Никаких шелковых шарфов. Никакого Ричарда. Сон. Дурацкий эротический сон. И все.
Соня обиженно надула губки. Она полагала, что должна испытывать облегчение от того, что ее на самом деле никто не связывал и не разглядывал обнаженной, но чувствовала только разочарование. Насколько она помнила, никогда в жизни подобные забавы ее не привлекали. Да и что греха таить, Соня никогда не была так полна сексом, как сегодня во сне. И так трудно было не сожалеть, что сон не продлился еще хотя бы мгновение!
Вздыхая, она поглядела на часы, стоявшие на ночном столике. Десять минут восьмого. Не так уж поздно. Но солнце уже заливало спальню, обещая еще один жаркий день.
Вставай, приказала она себе, иди в душ, а потом приготовь себе завтрак.
Вытянув себя из постели, девушка прошлепала босыми ногами в коридор, который вел в единственную в доме ванную комнату. Через пятнадцать минут она вышла оттуда, обернув волосы полосатым полотенцем Лонга, а тело — его же матросским халатом.
Она следовала на кухню, когда раздался звонок в дверь.
Соня оторопела от неожиданности, потом бросила взгляд в сторону парадной двери, верх которой состоял из дымчатого стекла, достаточно прозрачного для того, чтобы понять: утренний посетитель — мужчина.
— О нет, только не Форрест, — простонала Соня и помчалась обратно в ванную, где в ужасе уставилась на собственное отражение в зеркале.
