Единственное, что она знала, так это то, что хочет его поцелуя даже больше, чем тогда, двенадцать лет назад.
— Почему бы и нет? — Хэлен беззаботно пожала плечами и улыбнулась ему, подумав, что бокала вина оказалось более чем достаточно.
Николас колебался. Его пальцы судорожно сжимались и разжимались. Еще через минуту Хэлен почувствовала себя полной дурой. И как она могла такое ляпнуть?
Но вдруг ковбой притянул Хэлен к себе, крепко обняв ее своими сильными руками, и с бормотанием, очень похожим на: «Черт побери, почему бы и нет?» — его губы приникли к ее…
Это было ошеломляюще. У Хэлен никогда в жизни не было ничего, хотя бы отдаленно похожего на этот поцелуй. Она даже не представляла себе, что это может быть вот так!
Поцелуи остальных мужчин были похожи один на другой.
Но только не Николаса Лэнджа.
Хэлен предполагала, что он быстро и крепко прикоснется к ее губам, как двенадцать лет назад, но действительность превзошла все ее ожидания. Это было тем, о чем она когда-либо позволяла себе мечтать.
Нет! Это было намного больше.
У Хэлен были поцелуи, любовные истории, увлечения, обещания, желания. Но не это. Это было так глубоко, так стихийно, как будто она коснулась Ника не только губами, но и всей своей душой.
Руки Хэлен сплелись у него за спиной, она прильнула к Николасу, чувствуя головокружение и ничего уже не соображая.
Если это прощание, то что же будет, если они когда-нибудь встретятся?
Когда Лэндж наконец отодвинулся, он выглядел таким же потрясенным, как и она. Его грудь вздымалась, пальцы крепко сжимали ее руки.
— Ты играешь с огнем, — хрипло произнес он.
Неужели он так распалил ее? Или себя?
Потрясенная, Хэлен опустила руки, на ощупь открыла дверь машины. Только оказавшись внутри, она взглянула на Ника. Его глаза встретились с ее — темные, неистовые.
— Юлиусу следовало бы подумать получше. — Он нахмурился, сунув руки в карманы. — Да и мне тоже.
Лэндж повернулся и пошел к своему грузовику.
Ему нельзя было целовать Хэлен Хэмфри. Господи, зачем он это сделал?
Ему уже тридцать четыре года. Он не в том возрасте, когда принимают вызовы. А это был именно вызов: Лэндж прочел его в глазах Хэлен. Николас и не представлял себе, что бывают такие опасные глаза. Сверкающая синева глубокого горного озера, зовущая, умоляющая в него погрузиться. Ее глаза насмехались и безжалостно дразнили, вызывая трепет во всем теле.
Этот поцелуй… Кто бы мог подумать?
Конечно, Николас всегда находил Хэлен привлекательной, даже в те дни, когда она была подростком, длинноногим, как жеребенок. Но он не позволял себе мечтать о ней и никогда не думал, на что же это будет похоже — поцеловать Хэлен Хэмфри.
Но Хэлен сама хотела этого. И в глубине души ковбой чувствовал, что она потрясена не меньше его.
Видит бог, у них была на это причина.
Проклятье, зачем он поцеловал Хэлен?!
— Слышишь, что я говорю, Ник? — Явное нетерпение Элвина Симмонса вывело ковбоя из состояния задумчивости.
— Извини. Я… я задумался.
— Вижу, — согласился Элвин, немного успокоившись. — Однако сейчас не слишком подходящее для этого время. За день до продажи скота. Пятнадцать, самое большее двадцать минут — и мы закончим, — пообещал он. — Ты собираешься продавать ранчо?
Николас покачал головой.
— Купить ее половину.
— Забавную шутку сыграл с вами старый Юлиус. Надо же, ты и его внучка. Я чуть не упал, когда это услышал.
Я тоже, подумал Николас, наблюдая за Элвином, который бродил по кухне и делал какие-то пометки в своем блокноте.
— Юлиус всегда был хитрым старым лисом. — Элвин насмешливо посмотрел на ковбоя. — Ты, конечно же, не будешь ухаживать за этой девчонкой?
Николас усмехнулся.
— Я и кисейная барышня из большого города? О чем тут можно говорить?
— По-моему, Юлиус думал иначе, — весело сказал Элвин, направляясь в гостиную.
Ковбой покачал головой.
— Нет.
— Тогда почему он так поступил?
Лэндж тоже хотел бы это знать.
— Может быть, он думал, что ей необходима близость к природе? Или хотел осуществить ее мечты? — Он криво усмехнулся. — Юлиус был большим мечтателем.
— А вдруг она не захочет продавать свою долю?
— Захочет. Хэлен ждет не дождется возвращения в высший свет.
— Многим женщинам это нравится.
— Да, — согласился Николас. И он заставит себя думать именно об этом, а не о ее знойном поцелуе.
Элвин закончил не через двадцать минут, а гораздо позже, в основном потому, что останавливался на каждом шагу и болтал. Николас плелся за ним, покорно отвечая на его вопросы.
— Все! — наконец объявил Элвин, спускаясь по ступенькам. — Сегодня вечером я все подсчитаю.
Ну, что ж, дело сделано, утомленно подумал Николас и с трудом поднялся наверх, чтобы принять ванну. Когда ванна наполовину наполнилась, он плюхнулся в горячую воду и вздохнул, когда тепло начало успокаивающе проникать в каждую клеточку его ноющего тела. Блаженство! Завтра скот уже будет в Денвере, готовый к продаже, а он устроит вечеринку с Сэмом и Молом, водителями грузовиков. Да, ему была просто необходима какая-нибудь основательная гулянка!
Николас выдернул пробку и встал. Вода стекала по его телу, пока он выходил из ванны и тянулся за полотенцем. В его желудке заурчало, и Лэндж вздохнул, думая об обеде. Ковбой вытер волосы и вдруг услышал, как заскрипели ступеньки.
— Ты уже ел, Скаут, — сказал он, повесив полотенце на шею и резко открывая дверь. — Отстань.
Но это был не Скаут.
— Я вернулась, — произнесла Хэлен Хэмфри.
Дверь с треском захлопнулась прямо перед ее носом.
Но Хэлен успела заметить худощавый мускулистый торс, чуть покрытый влажными темными волосами. От ее взгляда не укрылся и самый характерный признак мужественности Николаса Лэнджа, и его ошеломленное лицо.
— Что, черт возьми, вы здесь делаете?
В его голосе Хэлен услышала больше ярости, чем смущения, и это дало ей возможность найти подходящий ответ.
— Переезжаю.
Дверь снова резко отворилась. На этот раз показалось только его возмущенное лицо.
— Переезжаете? — закричал Николас. — Сюда?!!
— Да, черт возьми! — твердо сказала Хэлен.
Ей понадобилось три мучительных дня, чтобы принять решение — вечная борьба разума и сердца. Сердце победило. И еще восемь дней, чтобы привести все свои дела в порядок: уволиться с работы, сдать квартиру, собрать самые ценные вещи, сказать Гэри «прощай» и уехать на Запад.
И теперь она не собирается возвращаться.
