— Благодаря Эмеральде Пирсон — в собственной, — ответила Мария, объяснив, что сестра ее домохозяек дала ей заем. — Именно поэтому я оказалась в Техасе.
— И еще потому, что ты любишь васильки… — Тони хитро улыбнулся своей сексуальной улыбкой.
Мария покраснела, вспомнив свой уклончивый ответ, и переменила тему:
— Как там твой грузовик?
Тони стал серьезным.
— Мика еще не заказал нужных частей.
Мария нахмурилась.
— Почему?
— Прошлой ночью Лиза родила ребенка, — вмешалась Опал, пытаясь объяснить ситуацию. — Всю ночь Мика провел в больнице.
— Все в порядке?
Марии нравилась Лиза Петерсон.
— Мать и ребенок чувствуют себя превосходно, — ответила Руби.
— Странно, что никто из клиентов мне об этом не рассказал. Кто родился? Они, кажется, ждали девочку.
— А родился мальчик, — хихикнула Руби.
— Счастливая Лиза! — вздохнула Мария, думая о том, как бы она хотела иметь сына. Она поймала взгляд Тони. — Я прошу извинить меня за то, что бросила тебя сегодня у гаража, но я не заметила, что он закрыт. Как ты добрался обратно?
— Шел пешком, и очень этому рад. Везде готовятся к Рождеству. Я с удовольствием побродил по городу.
— Мне кажется, сейчас слишком сыро для длинных прогулок, — сказала Мария, накладывая себе картофель. — А Мика сказал, когда грузовик будет готов?
— Он думает, что в пятницу или в субботу, но дело может затянуться и до понедельника.
— Мы сказали Тони, что он может не волноваться, — сказала Опал. — Наш дом — в его полном распоряжении. Мы будем только рады его компании.
«Неужели со мной так скучно?», — уязвленно подумала Мария и тут же упрекнула себя за эту детскую обиду, удивившись тому, как сильно ее это задело. Конечно, Опал и Руби хотелось разнообразия. Да и вообще, она не могла ничего от них требовать. Они ей не принадлежат. Они не члены ее семьи, хотя от этого она бы не отказалась. Сестры приняли ее, словно она была их родственница. Так они поступили и по отношению к Тони, и она не могла на это сетовать… но ей все равно было неприятно. Может быть, потому, что у него тоже была своя собственная семья.
Мария переключила внимание на Опал:
— Мясо получилось отменное.
— И все остальное тоже, — добавил Тони.
Опал зарделась от этой похвалы.
— Опал всегда прекрасно готовила, — заметила Руби и рассказала о том, как однажды ей поручили испечь торт для футбольной команды, а она попросила об этом Опал, сказав всем, что пекла его сама.
Этот рассказ повлек за собой другой, и еще один, вызывая у Марии смех и отвлекая ее от мыслей о Тони. К концу обеда она снова обрела равновесие и былое чувство юмора.
— Ну, а теперь вы должны отдохнуть, — сказала Мария, когда пришла пора убирать со стола. — Мытье посуды я беру на себя.
— Я помогу тебе, — вмешался Тони.
Подождав, пока сестры не окажутся за дверью, она сказала:
— Право, в этом нет никакой необходимости!
— Уверен, что есть, — засмеялся он, собирая тарелки.
— Абсолютно никакой, тем более что твоя роль — развлекать наших хозяюшек. Они без тебя и двух минут не могут прожить.
— Я провел с ними целый день. Теперь мне хочется немножко побыть с тобой.
— Вообще-то я сейчас не самая подходящая собеседница.
— Устала? Или расстроена тем, что я здесь? — спросил Тони.
Этот вопрос застал Марию врасплох. Выражение ее лица выдало ее с головой.
— Переживаешь, что я живу здесь бесплатно? А если я скажу тебе, что за проживание тут расплачусь наличными, ты не будешь так строга ко мне?
— Наличными?
Он кивнул.
— Если после починки грузовика денег не хватит, то я вышлю их из Амарилло или завезу их сам после Рождества.
«А в Амарилло где он возьмет деньги? Займет у родителей?» — подумала Мария.
— В этом случае я выпишу Опал и Руби долговой вексель, — продолжал он, подавая ей тарелки. — Так что, Мария, у меня есть такое же право жить здесь, как и у тебя.
— Понятно.
— Тогда почему ты не можешь расслабиться? Улыбнуться? Переступить через свою неприязнь ко мне?
Боясь, что в ее голосе прозвучит досада, Мария сосредоточила все свое внимание на раковине, тщательно моя каждую тарелку. Она старалась дышать спокойнее и глубже, все время напоминая себе о том, что поклялась дать Тони шанс. Он же вытирал каждую вымытую тарелку и ставил на алюминиевую сетку для сушки с таким видом, будто бы занимался этим всю жизнь.
Молчание слишком затянулось. Мария взяла себя в руки и начала:
— Ты помнишь, когда в последний раз была такая погода, как в этом году?
— Люди обычно говорят о погоде, когда им нечего сказать друг другу, Мария. Я надеялся, что к нам это не относится. Мы же друзья?
Ее сердце сжалось. Друзья! Да она только и думала об его влажных губах, широких крепких плечах, прикосновении тонких, чутких пальцев художника к ее обнаженному телу. Она очнулась и, ужаснувшись собственным мыслям, начала яростно тереть очередную тарелку.
— Мария?
Черт бы его побрал! Он пробудил в ней сладостные воспоминания о тех безумных днях, когда она не мешала буйству собственного естества, наслаждаясь каждым мгновением жизни. Правда, несчастья всегда поджидают нас где-то за углом. И на каждый счастливый день приходится дюжина несчастливых, когда от тоски лезешь на стену. Мысль об этом напомнила Марии, что ей нужно держаться подальше от Тони. Хотя на словах он предлагал дружбу, на деле ему нужно было нечто другое. Она это чувствовала.
— Эй, Мария!
— Прости, ты что-то спросил?
— Я спросил: мы друзья? — Его рука легла поверх ее мокрой руки, в которой она держала тарелку. Он взял у нее тарелку и поставил на сушку.
Мария попыталась освободить руку, но не смогла. Их взгляды встретились.
— Пожалуйста, — прошептал Тони нежным искренним тоном. — Ради Опал и Руби.
— Я… я разве против?
Она ничего не могла с собой поделать, хотя ее разум и вопил: «Нет!»
— Итак, мир? — в голосе Тони звучало легкое удивление от такой быстрой победы. Мария выдавила из себя улыбку.
— Кажется, да.
— Прекрасно! Его нужно скрепить поцелуем.
«Началось! Я тебя предупреждала!» — в ужасе закричала одна половина ее сознания. В памяти немедленно всплыли все ее предыдущие мужчины, похожие на Тони, и она высвободила свою руку.
Повернувшись, Мария, не говоря ни слова, направилась к двери, ведущей в сад, вышла на крыльцо и, сбежав по ступенькам, скрылась в темноте. Как раз в этот момент луна зашла за тучи, и все вокруг погрузилось в спасительный мрак. Остановившись, Мария попыталась перевести дыхание, сделав глубокий вздох, но тяжелый, душный воздух не принес облегчения.
