Но далеко не первой. Мэгги, как всегда, не потрудилась продумать все до мелочей, за что теперь и расплачивалась. Через час все поймут, что она обманщица — рисовать она умела так же, как и летать на метле. Как самонадеянно было думать, что она справится с этим!
Зазвучала музыка, и в комнату стремительно вошел Перри-Само-Совершенство. Высокий и гибкий, он расточал улыбки направо и налево. Да, театральное появление — явно его излюбленный конек. Несмотря на жару и отсутствие кондиционеров, маэстро был в своем неизменном берете.
Он занял место за своим столом, на котором уже стояло игрушечное детское ведерко с водой, алебастровая ваза с дюжиной кистей всех размеров и форм и лежала стопка листов бумаги.
— Вот, оказывается, для чего нужны детские ведерки, — пробормотала Мэгги, заметив точно такое же желтое ведерко на своем столе.
— Только свое ты будешь наполнять и мыть сама. Перри — единственный, кого здесь обслуживают, — шепотом заметила Энн.
— Итак, — прозвучал медоточивый, под стать звучащей музыке голос маэстро, — я начну урок с того, что при вас нарисую картину, а затем вы за полчаса нарисуете свою версию того, что я изображу. Я называю это разминкой. Кстати, кто из вас, наклонясь, может коснуться пальцев ног?
Мэгги бросила недоуменный взгляд на Сюзи, та пожала плечами. Энн же впервые с момента своего прибытия улыбнулась.
— Потом вы все поймете, — прошептала она.
В другом конце комнаты Бен тоже недоумевал, что же означает этот вопрос. Он-то вполне способен, наклонившись, коснуться своих пальцев и не только. Он может скрутить в бараний рог хлипкого маэстро, но что делать всем этим пожилым людям?
Скрестив руки на груди, Бен ждал начала представления. Рядом с ним Джени Бургер, уперев руки в бедра, тоже застыла в ожидании.
Джорджия проворчала что-то насчет того, что в мире не найдется столько мази, чтобы позволить ее суставам сделать это, а лысый Чарли захихикал.
В это время маэстро уже приступил к рисованию. Он рисовал на листе, лежащем прямо на столе, периодически поджимая губы, отступая назад, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону и что-то бормоча себе под нос. Когда казалось, что он уже закончил и аудитория готовилась увидеть шедевр, он вдруг наклонялся и делал еще мазок, чтобы затем снова отступить с задумчивым видом.
— Почему, черт его побери, он не рисует так, чтобы нам было видно? — Из уважения к своим пожилым соученикам Бен старался следить за своей речью, но иногда забывался.
— Потому что акварелью следует рисовать на плоской поверхности, иначе она стечет, — шепотом пояснила Джени.
— А-а-а… — Прикидываться художником оказалось не так-то просто, как он думал.
Джорджия ткнула его локтем в бок и тоже прошептала:
— Разве в брошюре говорилось, что сначала требуется пройти спортивный тест?
Улыбнувшись, Бен отрицательно покачал головой. От этой седовласой коротко подстриженной женщины пахло так же, как и от его бабушки, смесью миндального крема для рук и мазью против артрита. Это напомнило ему, зачем он здесь.
Наконец Силвер, одарив аудиторию мальчишеской улыбкой, произнес:
— Знаю, знаю, знаю, вам не терпится. Но дайте мне еще одну минутку, мои дорогие…
Дорогие?
Стало слышно, как переминаются на уставших ногах пожилые ученики, затем раздалось громкое «апчхи» мучающейся от аллергии Энн, послышался приглушенный смешок. Бену показалось, что хихикнула Мэгги. Он посмотрел в ее сторону и понял, что не ошибся, увидев прижатую ко рту руку и озорной блеск в глазах.
Неожиданно Бен подмигнул ей. Господи, последний раз он подмигивал девчонке, когда ему было пятнадцать и он напился пива.
— Вы что-то сказали, мисс… Райли? — Маэстро поднял голову, и в безжалостном свете дня стали заметны мешки у него под глазами. Бен подумал, что фотография на первой странице рекламной брошюры была либо подретуширована, либо сделана несколько лет назад.
— Простите, я… мне просто не терпится увидеть ваш рисунок.
Ангельский голосок никак не сочетался с подергиванием уголков рта и подрагиванием ресниц, как будто человек едва сдерживает смех.
Наконец Силвер взял фен для волос, включил его и стал сушить свое творение. Наверняка рассчитывает выудить за него из какой-нибудь доверчивой старушки типа его бабушки все ее сбережения, скопленные на старость, убедив в том, что это очень выгодная «инвестиция».
— О-о, это прекрасно! — воскликнула Джорджия и зааплодировала, когда творение маэстро было водружено на подставку и развернуто лицом к аудитории. Остальные попытались присоединиться к аплодисментам, но маэстро томно взмахнул рукой, призывая к вниманию.
— А теперь, взяв мой торопливый экспромт за основу, нарисуйте свою версию. Итак, приступайте. У вас есть тридцать минут. Только впечатления, о деталях мы будем говорить позднее.
Чарли спросил насчет стульев, на что Перри выразительно вскинул брови. Но бывшего школьного учителя биологии этим было не испугать.
— Когда я вел урок, я всегда стоял, — заметил он. — Но зато на каникулах я предпочитал сидеть, разве только если в моих руках не было клюшки для гольфа. Эту привычку я сохранил и по сей день.
Бен невольно подумал о том, почему вместо поля для гольфа пожилой учитель предпочел отправиться в эту Школу акварели.
— Есть еще кто-нибудь, неспособный выстоять на ногах больше пятнадцати минут? Если да, то рекомендую на этом закончить ваши занятия в Школе. — Надвинув берет на лоб, маэстро медленно прошелся по студии, как будто решив выявить слабых и немощных.
— А я получу назад свои деньги? — Чарли так просто не сдавался.
— Все условия было четко изложены в рекламной брошюре.
— Полагаю, это означает «нет».
По комнате едва уловимым бризом прокатился приглушенный шепоток недовольства. Джени распаковала набор бумаги для рисования и краски. За спиной Бена она ободряюще улыбнулась Чарли.
Как будто ничего не произошло, Перри стал тыкать в свое творение.
— Обратите внимание на цветовые контрасты.
Темное — светлое, светлое — темное… Попробуйте передать глубину, следите за переходом цвета где он резкий, где сглаженный. Смешивайте краски. Видите это?
— В очках или без? — съехидничал кто-то под смешки остальных, и работа началась.
Джорджия окунула кисть, пригодную разве что для покраски окон, в пластиковое ведро и ткнула ею в коробочку с красками, как будто побывавшими в эпицентре атомного взрыва. Бен начал свою работу с чертыхания, но быстро прикусил язык под укоризненным взглядом Джени.
— Прошу прощения. Никак не избавлюсь от этой привычки. Но эта чертова… прошу прощения… бумага все время морщится.
