Выбираемся из джипа, следуем к корпусу Гамма. Клим стремительно шагает, делая широченные шаги. Ускоряюсь, бегу за мощной мужской спиной босса.
В холле стопорюсь рядом с родственником, осматриваюсь по сторонам. Радуюсь, что нет людской пробки, не надо стоять в очереди к рисепшионистке.
Клим трясет перед носом испугавшихся девушек ментовской корочкой, требует с них информацию.
— Пятисотый. — Мужчина берет меня ошалевшую за локоть, тащит за собой к лифту.
Впервые начинаю вырываться. Не хочу знать, что там. Мне нельзя! Иначе не получится жить как раньше, прятаться за бесчувственную ограду, которую я выстраивала столько лет.
Выходим на пятом этаже, идем к номеру «500».
Ноги не идут, заплетаются. Язык не слушается, не могу даже спросить, зачем нам это. Руки и губы дрожат. Молюсь Богу, чтобы сейчас не случилось ничего плохого. На мгновение забываю, зачем я здесь стою. Но Красовский знает наверняка цель нашего набега на отель.
Клим колошматит в дверь.
— Петров открывай! Немедленно! — Заслышав за дверью шаги, поворачивает ко мне голову
— Андреева! — голос босса хрипит, — только держи себя в руках!
Слышу за дверью номера звонкие шлепки. Пытаюсь скрыть эмоции Клима. Кусая губы, сдавлено стону. Представляю, как вцеплюсь девушке в космы. Как меня будут оттаскивать от нее, а я буду рычать кусаться. И укусы мои будут жгучими и смертельными.
Взвизгиваю от резкой боли где-то в глубине моей израненной души.
— Вы к нам? — Застываю на месте, затем медленно разворачиваюсь назад. Тут же утыкаюсь в крепкую мужскую грудь. Меня окутывает терпкий мускатный запах парфюма, тестостерона и сексуального мужика.
Мужчина отодвигает нас в сторону и открывает дверь электронным ключом.
Врываюсь как ветер в номер, бегу в комнату.
В постели лежат абсолютно незнакомые мужчина и женщина.
— Санек, глянь. Нам еще одну девчонку привез сутенер! — радостно сообщает второй мужик.
— Я тебя сейчас… — взгляд Клима становится металлическим, а голос — стальным.
— Клим, не надо с ними связываться, пойдем, — вытаскиваю бывшего босса из чужого номера.
Послушно следует за мной. Садимся в лифт. Клим недоуменно трет лицо пятерней.
— Как так-то? Иван должен был быть там!
— Прекрати! — цежу зло. — Что за игру вы затеяли с Виталиной. Я вас не понимаю. Абсолютно. За эти два года мы стали чужими, отдалились. Терпеть ваши голословные обвинения и нападки на Петрова я дальше не намерена! Если это не прекратится, буду вынуждена…
— Что?.. Прекратишь общаться? Найдешь мужу другую высокооплачиваемую работу? Да, он как продажник — ничто!
Виталина давно назначила ему в замы своего человека Никиту, тот и вытягивает работу всего отдела, а премии получает твой муженек. Почему? Потому что Вита желает, чтобы ее сестра и племянница ни в чем не нуждались.
Выходим из дверей лифта, и тут же натыкаемся на них. Нервно сжимаю руки в кулаки. Сердце набирает обороты, выламывая ребра.
— Вот и они…
* * *
Глава 10
Прошлое
Полина
— Иван? — бросаюсь к мужу, сидящему за столиком в кафе.
— Ты? — недовольно пялится то на меня, то на Клима. — Что вы здесь делаете?
— Тебя искали, — говорю честно, глядя в упор на мужчину — собеседника мужа.
— Зачем, — цедит зло. — Я же сказал, что у меня переговоры.
— Прости, — отступаю назад и ударяюсь спиной в крепкую грудь Клима. — Мы тебя на улице подождем.
Клим уезжает. А я жду мужа, еду домой с ним.
— Очередная клевета твоей сестры? Чего она всё трепещется? — гневно выдает Иван, едва садимся в его машину.
— Прости. Я сама устала от ее нападок. Не могу больше.
— Я давно тебе говорю, что пора выкинуть ее из нашей жизни. Жила же ты раньше без нее, и дальше проживешь.
Смотрю на любимого мужчину и ненавижу сестру. Понимаю, хоть я Ванечку ни с кем не застала, мой мир уже не будет прежним. Злость на Виту ударяет кувалдой в солнечное сплетение. Холодная волна дрожи прокатывается по телу, застывает в глубине сознания. Она всё испортила. Я всегда буду подозревать любимого.
Приезжаем домой, выгружаемся у дома. Иду прямиком к сестре:
— Виталина, я хочу, чтобы ты сейчас же уехала из нашего дома и больше здесь не появлялась. Никогда!
— Андреева, спятила? — вопрошает удивленно Клим. — Ты с сестрой разговариваешь.
— Я не хочу общаться с человеком, который пытается разрушить мою семейную жизнь.
— Мама дорогая! Он тебе совсем мозги промыл. Ты даже не можешь ходить с собственными глазами, носишь линзы, чтобы нравиться ему. Он сделал из тебя марионетку! Очнись, пока не поздно! — Виталина разворачивается и гордо уходит.
Клим качает головой, следует за женой.
* * *
Спустя год
Муж занимается фрилансом, чего-то там продает в интернете. Живем на мои деньги.
— Когда приедете? — интересуется Ваня, целуя Стефу в щеку.
— Вечером, — собираемся с дочкой на день рождения к ее однокласснику.
В гостях мне так скучно, что я оставляю дочь, обещаю вернуться к вечеру, сама возвращаюсь домой.
Захожу в дом, поднимаюсь на второй этаж и столбенею, слыша крики:
— Детка, кричи, захлебывайся в эмоциях! — хриплый голос мужа.
Заглядываю в комнату.
Он стоит в одних боксерах, стягивает зеленое платье с молодой девчонки. Разворачивает ее к себе спиной, хватает за бедра, заставляя наклониться вперед.
Стою, не могу ни шелохнуться, ни закричать, ни остановить.
Они доводят начатый акт до конца, а я по-прежнему стою и смотрю на молочные бедра незнакомки и яростные дикие движения мужа.
Цепляюсь за косяк, чтобы сохранить остатки разума.
Внезапно глубокий шок переходит в дикую истерику.
И тут на меня обращают внимание.
— Какого черта? Полина! — на меня орут так, будто это я виновата, что невовремя вернулась домой.
— Перезвоню, — муж впихивает девчонке платье в руки, выталкивает ее голую из комнаты. Натягивает боксеры обратно.
Вальяжной походкой подходит ко мне, берет за подбородок, впихивает мне в губы грубый французский поцелуй.
Как только мой рот освобождается от грязного поцелуя, плюю Петрову в лицо.
— Ненавижу! — бью кулаками в грудь, — убирайся! Ты мне противен.
— Детка, — фамильярно обращается ко мне, — если хочешь, уходи сама, а я останусь. Это мой дом, где живет моя дочь. Тем более, ей нельзя оставаться с неблагонадежной матерью.
— Что?.. — брови ползут на лоб. Мое лицо перекошено от гнева.
— Злоупотребляющая мать — это всегда плохо. У меня уже и доказательства собраны. Так что я позабочусь о том, чтобы Стефанию оставили со мной, если будешь настаивать на разводе. А ты будешь выплачивать алименты в наказание за то, что сломала мне жизнь.
— Сломала? Гад! Ты сам ушел из полиции, а в бизнесе у тебя не получилось. В охранники ты не захотел идти, ниже твоего достоинства. Во всем теперь винишь меня? Удобно устроился.
Опускаю глаза в пол, слишком противно смотреть на мужа.
— Мы разводимся, — шепчу едва слышно.
— Вот как? Если готова разделить имущество поровну, тогда вопрос решим быстро.
— Какое имущество? — удивляюсь Ивану. Складывается ощущение, что я раньше не знала этого человека.
— Дом остается мне, ты переезжаешь в квартиру, которую твой папа подарил Стефании. Всё поровну. Всё честно.
— Честно? — покрываюсь алыми пятнами, хватаюсь за сердце. Что-то щемит.
После того, как папа умер от инфаркта четыре месяца назад, я начала бояться за сердце, которое вечно болит то из-за сестры, то из-за мужа.
— Полина, если будешь настаивать на том, чтобы оставить себе дом и дочь, тогда мне придется объявить тебя наркоманкой.
— Кем? Рехнулся?
— Нет. Ты должна заплатить за мои страдания.
— Страдания? Да, ты жил десять лет за пазухой у моей семьи. Ты не посмеешь обвинить меня в чем-то плохом! Отступаю в коридор.
