Ольга Вадимовна Гусейнова
Когда нет выбора
— Малех, прорубай еще на два метра вниз и чуть правее. Сканер показывает, что там есть полость, а за ней — странное затемнение. Большой протяженности…
Высокий массивный мужчина, сидя на складном кресле перед многофункциональной установкой, внимательно следил за красной точкой, медленно движущейся по темному экрану компитеха. В ответ на его замечание из динамиков раздался другой приглушенный мужской голос:
— Странно все это! Этирей, здесь стена из отрино — боюсь, бур не выдержит и сломается.
Этирей Коба привстал, испытывая в этот момент напряжение и нетерпение. Навис над компитехом, вглядываясь в экран, на котором было сразу несколько изображений: топосъемка поверхности того участка, где они сейчас находились с другом, голографический срез всех слоев на тысячу метров вглубь, который сделал сканер компитеха с помощью лазерного точечного бурения. Помимо этого еще и изображение с камеры, установленной на буровой установке, в которой сейчас находился его коллега Малех Визар.
— Я вижу, она отличается по плотности, но обойти не получится, Малех. Стена из отрино имеет слишком большую протяженность, судя по данным сканера. Причем как вертикальной направленности, так и горизонтальной. Сканер не видит границ, а значит, размеры…
— Тогда я попробую пробурить: как говорят, вода камень точит — за пять тысяч лет даже отрино может смягчиться — это же не металл…
— Малех, ты сам в это веришь? Не нравится мне все это, и чем дальше, тем меньше. Отрино — слишком дорогой сплав, чтобы его в таком количестве использовали просто так. А главное, он не поддается ни смягчению, ни коррозии, и вообще… Странно все это! Слишком мягкая порода, раз ты так быстро прошел… Бур не может так легко идти. Данные с корабля показывают, что здесь скальные породы с большим содержанием различных металлов и…
— Этирей, не паникуй! Это значит, что информация верна, и здесь спрятаны несметные богатства. И наличие саркофага из отрино само за себя говорит…
Этирей уже полностью встал, выпрямился, не отрывая своего задумчивого взгляда от экрана, затем нервно потер затылок, взъерошивая коричневую кудрявую шевелюру.
— Малех, считаю, что тебе нужно вернуться. Нет смысла так спешить и рисковать. Мы сделаем более подробные и тщательные исследования. Пробурим лазером несколько точечных скважин и…
— Послушай, Этирей, — голос Малеха из динамиков компитеха стал жестким, упрямым и раздраженным, — всю информацию добыл я, операцию подготовил и разработал тоже я. Нашел средства для организации этой экспедиции, и перед серьезными господами, помогающими нам, отвечать тоже мне придется. Ты что, думаешь, мне просто так выделили новейшее оборудование и корабль?
Этирей, услышав друга, озадаченно потер всей пятерней лицо, чувствуя, как от страха мурашки разбегаются по телу. И только потом спросил:
— Почему ты мне об этом не сказал? Об этих 'серьезных господах'? Я ведь считал, что твой научный центр спонсирует?!
— Этирей, — Малех попытался перебить друга, — это Корпорация 'Анкон'. За ней стоят высшие правительственные чины Саэре и картель…
— Ты очумел, Малех? — вспылил в ответ Этирей. — Ты планировал проверить лишь свою теорию и пару слухов, а в итоге — втянул нас обоих в грязную историю…
— Никуда я нас не втягивал. И наличие отрино это доказывает. Мы на пороге невероятного открытия. Ты мне потом спасибо скажешь: за то, что взял тебя в напарники.
— Малех, зараза, двигай назад! Я…
Этирей в бешенстве заорал на компаньона, опираясь внушительными кулаками на панель компитеха, но динамики заполнил шум и скрежет работающего на грани перегрузки бура. Мужчина тяжело опустился в кресло, чувствуя не только раздражение и страх, но и эмоции своего друга, находящегося глубоко под землей в триановой машине, вгрызавшейся в стену саркофага. Тот факт, что Малех не стоял рядом, не играл никакой роли: Этирей — тсарек и его способность к эмпатии являлась для него даром и проклятием, он мог воспринимать эмоции и немного чувства окружающих на очень больших расстояниях. Особенно знакомых и близких.
Три недели назад Малех Визар — однокурсник и старинный друг Этирея — появился на пороге его дома и рассказал о том, что нашел ныне пустующие территории крингов — несколько мертвых планет. Никто точно не знал, почему эта закрытая для чужаков, но развитая технически цивилизация вдруг неожиданно прекратила свое существование. Спустя всего пять тысяч лет о ней мало кто помнил, но вот такие сумасшедшие археологи, как Малех и Этирей обожали подобные истории и копались в прошлом в надежде совершить новые открытия. Хотя, скорее, как Малех Визар искали древние сокровища.
Сначала Этирей услышал изменение звука буровой установки в динамиках, потом ощутил страх Малеха: видимо, тот испугался, что бур действительно сломается, но затем — чужое облегчение и чувство триумфа накрыли тсарека с головой. Радостное восклицание привлекло внимание Этирея.
— Мы прошли! Это невероятно, но наша буровая установка — это нечто. Пробить отрино… Невероятно! Слышишь, Этирей, нам сопутствует удача, и сама судьба приветствует смелых.
— Или там похоронено нечто такое, что даже отрино не выдержал… — Этирей ответил с сомнением и устало покачал головой. Плохое предчувствие и внутренний страх никуда не исчезли. Более того, только усилились, хотя искреннее восхищение буровой установкой все же заставило поблекнуть негативные чувства, ведь он не только археолог, но и технарь от природы.
— Ты только посмотри, Этирей… Я не верю своим глазам…
Этирей вперился в монитор, на котором все отчетливее проступала картина, которую в данный момент Малех видел собственными глазами. Световой диод, установленный на буре, освещал широкую площадку, и лучи света разбегались в разные стороны, выхватывая у тьмы все новые объекты и предметы. Мужчины словно по команде восхищенно выдохнули. Перед их глазами предстал мертвый город, который когда-то воздвигли кринги — шестирукие, похожие на крупных грызунов-шурков, гуманоиды. Сотни, а может и тысячи видимых сейчас низких домов, построенных из пластиформа — как гласили хроники, в те времена являвшегося очень популярным материалом для любого строительства. Пока пару тысяч лет назад не был изобретен мангуй — 'живой и разумный' материал, который принимал заданную строительными параметрами форму. Мангуй не крошился, не портился со временем, 'дышал' и был абсолютно безвредным и хорошо управляемым материалом. Единственное ограничение при использовании — не применялся для строительства нежилых объектов, ведь он питался 'живым' теплом. Именно поэтому в промышленных целях использовали его синтетические аналоги.
