Плоть
Аннотация: Про древний род Вайтерон ходит много жутких сплетен и связанно это с тем, что мужчины в этой семье долго не живут. Истина заключается в том, что женщины рода поклоняются древнему богу, который дарит им долголетие и силу над мужчинами.
Понятие "любовь" - у этих женщин не существует. Мужчины для них лишь пища. Энергия, которая необходима каждый месяц для жизни.
Но что будет, если одна из женщин рода Вайтерон влюбится? Она останется верной семье, или попытается бороться со своей сутью?
Духовное, по определению, и есть свобода в человеке. Духовная личность - это то в человеке, что всегда может возразить!
Франкл В.
Пролог
Ее руки дрожали, поэтому раскрыть свиток аккуратно не получилось. Свиток был длинный, весь исписан аккуратными, маленькими буквами. Почерк она тут же узнала, отчего на глазах навернулись слезы.
- Вначале, я не хотел отдавать его вам, - холодно сказал застывший у камина мужчина. Выцветшие, зеленые глаза смотрели на нее с безразличием, но глубоко на дне черного зрачка виднелось презрение. - Не думаю, что она хотела, чтоб вы его прочли, но с другой стороны, вы как ни как - мать. - Последнее слово он выплюнул словно яд.
- Благодарю, - сипло отозвалась женщина, - Ваше Величество.
Не ответив, мужчина направился вон из комнаты. Возле двери он застыл и, не оборачиваясь, кинул через плечо:
- Я забираю Киру.
Дверь, словно молоток судьи, вынесшего приговор, гулко хлопнула.
Женщина перевела взгляд на свиток и вчиталась в первую строчку:
"Предупреждаю сразу, я не собираюсь плакаться на жизнь, обвинять во всем свою семью или жаловаться на постигнувший меня рок. Жалость? Извольте, вы не по адресу. Сочувствие? Не смешите, моя жизнь покажется смешной только любителям очень черного юмора. Интерес? Вот, это уже ближе. Любопытство? Отлично! На большее я не рассчитываю.
Начту с того, что моя история о любви. Наверное, вам покажется это не слишком удивительным. Еще бы! О чем же может поведать девушка в свои рание года? Конечно же, о любви к какому-нибудь очаровательному юноше, благородного происхождения, который в упор не обращает на нее внимание. Но нет, все совсем не так.
То, что я поведаю, не многим покажется чудной историей о любви, преодолевающей все преграды. Многие, скорей всего, начнут испытывать ко мне неприязнь, отвращение или вообще презрение, но я повторюсь: плакаться на роль, выпавшую из колоды судеб, не стану. В конце концов, каждый заботится лишь о своей жизни и я не исключение..."
Крик первый:
Рапсодия моего прогнившего мира
Потягивая слегка остывший глинтвейн, я безразличным взглядом следила за посетителями таверны "Лошадиный Круп". Хотя лучше дать ей название "бабий круп", так как половина галдящих матросов пришла сюда именно за тем, чтобы пристроиться к женскому крупу. Это было и не удивительно. Рядом располагался неофициальный бордель - большой, двухэтажный дом с вечно зашторенными окнами - куда шлюхи ловко затаскивали подвыпивших клиентов.
Сегодня тут было особенно весело: в полдень в северный порт прибыло несколько кораблей, загруженных золотом с зеленых берегов, сукном, украшениями и, конечно же, проголодавшимися по крупу, в двухмесячном плаванье, матросами. И хоть в Сольгороде было много трактиров, но "Лошадиный Круп" ближе всех располагался к северному порту, да и пользовался подходящей репутацией, поэтому около трех десятков матросов тут определенно находилось. Они курили, пили, орали песни, тискали визжащих потаскух и иногда затевали драки, но на сидящую у стойки девушку не обращали никакого внимания.
Это было сделать нетрудно. Даже магией себя прикрывать не пришлось. Я - как жрица Беримора - могла с легкостью управлять мужчинами, поэтому обращал на меня внимание лишь трактирщик. Правда, внимание это было недоброжелательное. Глядел с неодобрением, поджимал губы, а потом и вовсе махнул рукой на галдящих матросов: мол, чего сидишь, дура, клиентов сейчас же всех поразбивают.
За шлюху принял? Хотя в этом не первой свежести платье, залатанном тулупе и истоптанных сапогах, меня и впрямь было трудно принять за особу благородного происхождения, адептку школы магии или, на худой конец, благочестивую девушку. Из вышеперечисленного, именно благочестивой я и не была.
- У меня тут назначена встреча, - ощерилась я.
Трактирщик похабно улыбнулся: знаю, мол, какие тут обычно бывают встречи.
В этом он оказался прав, но отвечать я не стала. Не хватало еще оправдываться перед тем, кто не раз молодых девушек под богатых завсегдатаев подкладывал. Не зря же власти бордель до сих пор не закрыли.
Сегодня мне не везло. Я пришла сюда в надежде найти подходящую жертву, но ни один, из находящихся тут мужчин, мне не приглянулся. Поначалу, я думала найти юношу или, на худой конец, более-менее привлекательного мужчину, но никто из присутствующих мне не приглянулся. Моряки были грязные, вонючие, да еще с увечьями на лицах и телах. К таким только местные шлюхи ластиться будут, в желании подзаработать. Но я не была шлюхой, и в деньгах не нуждалась, и пришла я сюда совсем по другой причине.
Вчера меня начал терзать голод.
Допив несколькими глотками глинтвейн, я блаженно закрыла глаза, чувствуя, как вкус вина, яблока, мяты и мускатного ореха медленно потек по гортани, наполняя грудь сжимающим теплом. Терзающий меня жар усилился.
Нет, в таком состоянии мне возвращаться в школу никак нельзя. Тогда мне придется мучиться еще пять дней, пока не наступят зимние каникулы, и я не поеду домой, где в моем расположении будет "гардероб" матери - это у нее такая специфическая шутка.
В отчаянье, я уже стала присматриваться к поджатому, загоревшему на зеленых берегах блондину, чьи засаленные патлы выбивались из-под синий банданы, а улыбка сияла без нескольких верхних зубов, как по лестнице спустились двое. Немолодой мужчина с довольно мускулистым телом, но на удивление легкой походкой, и юноша: худощавый, длинноногий, но с широким разводом плеч. В общем, с еще полностью несформировавшимся телом. Мне такие нравились. Я еще сама не округлилась, где надо до того, чтобы физически называться полноценной женщиной, поэтому мои одногодки меня привлекали больше.
Шанс, подаренный Беримором, я не упустила: юношу тут же окружила красноватая дымка, которая втянулась в уши, нос, рот. Он на секунду зажмурился, покачал головой, а потом поднял взгляд и сразу же устремил его на меня.
