Глава 1
Мелани
В маленькой комнатке, где лежала больная женщина, воздух был душным и тяжелым. Не спасало даже открытое оконце - день сегодня выдался солнечным и теплым, а слабый ветерок, иногда залетавший внутрь, плохо спасал ситуацию.
Тео постоянно морщился и подносил ко рту белый платок, пропитанный дорогим парфюмом. Сесть на что-нибудь здесь барон Рамель, разумеется, не решился.
Сама я подобными аристократическими заморочками не страдала и потому охотно села на предложенный стул. Старшая дочь больной - двенадцатилетняя Мари, такая худенькая, что на остреньком личике живыми казались лишь большие, не по-детски серьезные серые глаза, стояла по другую сторону кровати. К ее боку жалась пятилетняя сестренка, настороженно и даже испуганно поглядывающая на Тео. Наверняка девочка ни разу так близко не видела настоящего барона.
Я мысленно хмыкнула. А то, что у этого барона с финансами так плохо, что семья решила женить отпрыска на плебейке, но с хорошим состоянием, в расчет, разумеется, не принимается.
Вспомнила, как этот хлыщ со своим папенькой впервые явился в наш дом. И как отец всячески угождал столь важным гостям, особенно когда узнал о цели визита. Еще бы! Папа хочет дать своим детям все самое лучшее. Так что моментально ухватился за предложение барона. Мечтает увидеть меня баронессой Рамель. А то, что я вовсе не рвусь стать частью этой обнищавшей, но невероятно заносчивой и высокомерной аристократической семейки, считает детской блажью. Уговорил не спешить с окончательным ответом и подумать. Присмотреться к потенциальному жениху. Вдруг Тео мне понравится как мужчина.
Скосила глаза на стоящего у дверного проема утонченного и изнеженного аристократа, в чем-то даже женственного, со светло-русыми волосами и серо-голубыми глазами. Весь его вид демонстрировал страдание из-за того, где ему приходится находиться. Утонченные черты искажала брезгливая гримаса, а взгляд то и дело с немым укором устремлялся на меня.
Нет, в принципе, чисто внешне Тео не вызывал у меня неприятных эмоций. Красивый, изысканный, утонченный. Но вот чем больше его узнавала за время ухаживаний, тем
сильнее он напоминал болонку или другую декоративную собачку. Совершенно неприспособленный к жизни, избалованный, нуждающийся в постоянной опеке и комфорте. Я честно пыталась узнать его получше и найти в нем качества, за которые могла бы полюбить. И это точно не хорошо подвешенный язык и умение говорить комплименты, чего у него было не отнять.
Хотела увидеть в нем настоящего мужчину, на которого можно опереться. Или, по крайней мере, доброго и отзывчивого помощника в моих делах. Уж слишком много для меня значило благотворительное общество, которое я возглавляла в нашем славном городе Ранте.
Собственно, потому сегодня и притащила Тео сюда. Желала посмотреть, как он поведет себя в непривычной для него среде. Не чужд ли он милосердия и сопереживания. По дороге пыталась пробудить в нем эмоции, рассказывая о бедственном положении, в котором оказалась несчастная семья.
Муж умер из-за несчастного случая на шахте, оставив беременную жену и двух дочерей на произвол судьбы. От потрясения у бедняжки, что сейчас лежала на кровати, случились преждевременные роды. Ребенок не выжил, а мать вытащили с того света лишь чудом. Но здоровье у нее оказалось настолько подорванным, что вот уже две недели даже с постели не встает. Забота о семье оказалась на плечах старшенькой - вот этой худенькой девчонки, что смотрит на меня, как на последнюю надежду.
С трудом прогнала набегающие на глаза слезы, вспомнив, как храбрая девочка отыскала меня в городе и бухнулась на колени прямо на пыльную мостовую. Умоляла помочь ее матери.
- Вы ведь такая хорошая, мадемуазель Мелли! - лепетала она, захлебываясь слезами. - Мне говорили, вы всем помогаете! Помогите нам с мамой!
Она рассказала о несчастье, случившемся с ее семьей. О том, как все деньги ушли на лечение матери и что последние припасы в доме закончились три дня назад. Ей нечем кормить ни больную маму, ни себя с сестренкой. А у меня сердце кровью обливалось от того, что видела в этих огромных серых глазах. Их взгляд будто проникал в самую душу.
- Конечно, я тебе помогу! - только и смогла тогда выдавить, а потом подняла девочку с колен и крепко обняла, позволяя расплакаться на моей груди.
Иногда у меня все разрывалось внутри от собственной беспомощности. От того, что при всех моих стараниях прекрасно понимаю - помочь всем просто не в моих силах. Отец же, которому часто приходилось выделять деньги на мои «причуды», как он выражается, не раз ворчал:
- В детстве больных собак и кошек с улицы подбирала. Теперь вот за людей принялась! По миру нас скоро пустишь!
Вообще, конечно, дела у торговой конторы «Фрей и сыновья», созданной еще моим дедом и успешно продолженной отцом и братом, шли замечательно. Деньги лились рекой. Настолько, что даже вон бароны к нам сватаются! Но и использовать постоянно средства отца я считала неправильным. Именно поэтому два года назад, когда мне исполнилось восемнадцать и начала считаться совершеннолетней, и создала «Рантское благотворительное общество».
Как оказалось, деловая хватка у меня тоже имелась. Используя самые различные доводы, убеждала самых влиятельных людей города делать щедрые пожертвования. Устраивала различные акции и благотворительные концерты, даже целые митинги на улицах. Пыталась пробудить в людях сострадание к чужим бедам и желание помочь. Пожертвования потом уходили больницам и приютам для детей, инвалидов и стариков. Иногда же помогала и в частном порядке. Вот как случилось с семьей Мари.
- Как вы сегодня, Луиза? - ласково спросила у женщины, что в этот момент разомкнула веки и посмотрела на меня такими же, как у дочери, но воспаленными и покрасневшими глазами. - Лекарь к вам заходил? Он мне обещал о вас позаботиться наилучшим образом.
- Заходил, - слабым голосом проговорила больная. - Снадобье оставил. Сказал, что если буду принимать неделю, постепенно встану на ноги.
- Вот и замечательно! - удовлетворенно сказала я. - Значит, выполняйте предписания лекаря, и все будет хорошо.
- Я и цену этого снадобья спрашивала, - покачала головой женщина. Со вздохом произнесла: - Нет у нас таких денег.
- Об этом не беспокойтесь! - безапелляционно заявила. - Ваше дело - выздоравливать.
- Мы не можем принять все это от вас... - попыталась возразить Луиза, но я остановила ее нетерпеливым взмахом руки.
- Зачем я тогда создавала благотворительное общество, раз не могу помочь тем, кто в этом нуждается? Но если вам так будет легче, то когда встанете на ноги, отработаете потом в больнице. Я уже договорилась о том, чтобы вас взяли туда на работу, если вы того захотите.
На глазах Луизы выступили слезы благодарности.
- Вы мне еще и работу нашли! Я ведь не смела и мечтать о том, чтобы меня, темную и необразованную, в больницу взяли!
- Глупости какие! Все с чего-то начинают. Закончите потом курсы сиделок. Они прямо при больнице находятся. Вот вам и специальность будет.
- Спасибо вам! - сдавленным от слез голосом воскликнула женщина. - Вы и правда Солнышко наше. Не зря вас так называют. Мне казалось, что в моей жизни уже ничего не будет. Только темнота и пустота. Но появились вы.
Смутившись, я поспешила закруглить поток ее благодарностей. Вовсе не считала, что сделала что-то из ряда вон выходящее. Если у меня есть такая возможность, то почему бы и не помочь тем, кто в том нуждается? Это вполне нормально. Насколько легче стала бы жизнь, если бы все люди поступали именно так! Протягивали руку помощи в трудную минуту, а не равнодушно проходили мимо.
- Ну, мы пойдем, пожалуй, - улыбнулась я Луизе. - А вы выздоравливайте и не думайте ни о чем плохом. И помните: вам есть ради кого жить! Ваши дочери в вас очень нуждаются. И они у вас просто замечательные!
Она лишь кивнула, продолжая смотреть на меня так, что от смущения не знала, куда и деваться.
