Ксения Винтер
Фанты. Желание демона
Пролог
Старинный замок весь охвачен пламенем, две башни из четырёх лежат в руинах. Длинные коридоры устланы окровавленными трупами охраны, точно ковром.
В тронном зале, до которого ещё не добрался огонь, но который уже успел лишиться одной стены, завывает ветер. В центре, окружённый защитным кругом, в последний момент начертанным умирающим придворным волшебником, стоит седовласый король в тяжёлых доспехах. К его спине отчаянно жмётся хрупкая темноволосая принцесса, дрожащая, точно осиновый лист на ветру.
Вдоль защитной линии медленно прогуливается демон. Между его мощными изогнутыми рогами красуется корона, меньше получаса назад сорванная с головы нынешнего хозяина замкам. Обнажённая мускулистая грудь исчадья ада покрыта свежими пятнами крови — убивая стражу и придворных, он не утруждал себя применением магии или оружия, просто разрывал каждого, кто вставал у него на пути, голыми руками.
— Аристос, прекрати упрямиться, — голос демона дрожал от еле сдерживаемого гнева. — Битва проиграна. Все твои люди, включая обожаемого мага, мертвы. Замок пал. Теперь я здесь Король.
— Может быть, ты и перебил всех моих воинов, лишил меня короны и замка, но меня тебе не сломить! — пылко отозвался Аристос, яростно сверкая взглядом в сторону врага. — Ты не получишь мою дочь!
— Да неужели? — усмехнулся демон. Его чёрные глаза, на дне которых полыхало адское пламя, обратились к принцессе. — Мира, ты тоже так считаешь?
Смуглая красавица смущённо потупила взор, однако демон успел заметить слёзы, на мгновение блеснувшие в карих глазах. Раздражённо тряхнув абсолютно лысой головой, он властно протянул мускулистую руку в сторону девушки:
— Идём со мной, Мира, — голос демона был холоден, как воды Северного океана. — Стань моей, и я положу к твоим ногам весь мир. Ты ни в чём не будешь знать нужды. Золото, шелка, рабы… Всё, что пожелаешь, будет твоим.
— Никогда! — вскрикнул король и выхватил из ножен на поясе кинжал. — Никогда моя дочь не будет принадлежать такой твари, как ты!
Резко развернувшись, Аристос схватил дочь за руку чуть выше локтя и, замахнувшись, всадил ей кинжал точно в грудь. Тут же зал огласил дикий, нечеловеческий вопль, от которого со звоном разлетелись на тысячи осколков оставшиеся витражи в окнах. Демон рванул вперёд, совершенно не обращая внимания на защитный барьер, от соприкосновения с которым его кожа моментально обуглилась, однако было уже поздно — судорожно дёрнувшись несколько раз, Мира испустила последний вздох, больше напоминающий всхлип, и умерла.
— Старый дурак! — зло выплюнул демон, сверля короля взглядом, полным жгучей ненависти. — Думаешь, убив её, ты что-то изменишь? Я найду её везде: пересеку страны и океаны, обыщу все существующие миры. Так или иначе, но она будет моя.
Бедная Лиза
Лиза родилась 16 апреля 1902 года в простой крестьянской семье. Отец вместе с двумя её старшими братьями и матерью всё время проводил в поле. С маленьким ребёнком днями напролёт сидела прабабушка. Она читала малышке Библию и рассказывала красивые истории об ангелах-хранителях, защищающих каждого человека от зла. Девочка верила старушке и всегда перед сном усердно молилась богу и благодарила его за каждый прожитый день.
В 1914 году оба брата ушли на фронт. Назад из них не вернулся никто. Мать почернела и высохла буквально на глазах. Старушка-прабабушка всё бегала вокруг неё с молитвословом, призывала быть стойкой и молиться о спасении души… Новый 1915 год они встретили уже втроём.
С началом Гражданской войны и без того скудное население деревни поредело ещё сильнее: в большей части дворов совсем не осталось мужиков. Кто сгинул на фронте, а кто подался в город за лучшей жизнью: там как раз открылся сталелитейный завод, на который охотно принимали работать всех подряд. Оставшиеся измождённые, едва стоящие на ногах бабы с трудом справлялись со свалившейся на них работой. Голод воцарился в деревне. Немногочисленные старики собирались с малолетними детьми в небольшой церквушке на окраине деревни и отчаянно молились. В каждом доме при тусклом свете лучины полушёпотом, с опаской озираясь по сторонам, говорили о грядущем Конце Света и пришествии Нечистого. Лиза, проникнувшись всеобщим настроением, усердно читала Библию.
Белый всадник явился в ослабленную деревню, вопреки Святому Писанию, последним. Никто не предал его появлению особого значения — а зря. Именно он ознаменовал начало конца.
Это был высокий сухопарый молодой мужчина, с гладковыбритым вытянутым лицом, прилизанными тёмными волосами, аккуратно зачёсанными назад, и с горящими золотисто-карими глазами, задорно сверкающими из-под стёкол круглых очков. Звали его Яков Петрович, ему было 28 лет, и прислали его из столицы работать фельдшером в их глухомань.
Характер у нового медика, в чьи руки была вручена судьба четырёх близлежащих деревень, был лёгкий, располагающий. Поселившись в доме старосты, Яков Петрович, помимо своих прямых обязанностей, с удовольствием помогал местным и в бытовых вопросах: кому крышу залатает, кому сарай поправит. Бабьи сердца растаяли в одночасье: лекарь стал желанным гостем во всех домах. Не последнюю роль в этом сыграл, конечно, и тот факт, что Яков Петрович был холост, а в каждой избе имелась, по крайней мере, одна девка на выданье.
Лизе тоже нравился этот весёлый, обаятельный мужчина. А вот её прабабушка, Марфа Ивановна, смотрела на него с опаской и старалась обходить десятой дорогой. Своего странного поведения старушка никак не объясняла, лишь глядела затравленным зверем. Степан — отец Лизы, — махнул на поведение бабки рукой. Мол, возраст взял своё, что с неё взять.
Каждое утро, направляясь за водой, возле колодца Лиза встречала Якова Петровича. Мужчина, не ожидая просьб с её стороны, помогал набрать воды в вёдра и провожал девушку до дома, неся тяжёлое коромысло на своих плечах, одновременно рассказывая ей всякие забавные истории из своей студенческой жизни и не только. А однажды и вовсе преподнёс девушке подарок — скромный букет из полевых цветов.
— Зачем это? — смутилась Лиза, однако букет приняла, вдыхая свежий запах цветов.
— Просто так, — пожал плечами Яков Петрович, привычно водружая коромысло с вёдрами себе на плечи. — Захотелось тебя порадовать.
— Спасибо, — поблагодарила Лиза, чувствуя, как сердце наполняется мягким теплом.
Спустя пару месяцев после приезда фельдшера в деревню вереницей потянулись мужики, ушедшие на заработки. Все, как один, заметно похудевшие и осунувшиеся, напоминавшие скорее скелеты, обтянутые кожей, но никак не людей. Не проходило и пары дней после их возвращения, как они валились с ног с сильнейшей горячкой, к которой позднее добавлялся сухой надсадный кашель.
Яков Петрович с лекарским саквояжем ходил от дома к дому, осматривал больных, назначал какое-то лечение. Казалось, он почти не спал ночами: под глазами залегли тёмные круги, кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок. Люди же в деревне начали умирать один за другим, буквально захлёбываясь кровавым кашлем. Зараза распространилась с неимоверной скоростью, скосив в первую очередь стариков и маленьких детей. Яков Петрович объявил карантин и велел всех заболевших поселить в одном доме. Но его уже никто не слушал. Началась паника. Те, кто мог, спешно покинули деревню, побросав большую часть нажитого добра — таких, правда, было меньшинство. Основная же масса народа денно и нощно простаивала на коленях в церкви, надеясь умолить Бога о помиловании. Марфа Ивановна, несмотря на всю свою набожность, к ним не присоединилась. Точно одержимая бесами, она ходила по дому, развешивая везде чеснок и рассыпая соль.
Лиза на чудачества старушки не обращала никакого внимания. Она сидела возле постели отца, угасающего на глазах. Его лицо вздулось и приобрело жуткий синеватый оттенок. То и дело мужчина заходился надрывным кашлем, и каждый раз на его ладони оставались тёмные сгустки крови. Лиза прекрасно понимала — это конец. Исцеления не было.
