Глава 1
Придя в себя, она ощутила невыносимую боль. Такую она уже чувствовала, в этом мире с ней это уже было. Шевелиться не хотелось. Открыв глаза и увидев незнакомую комнату, сначала стало не по себе, но осмотревшись и увидев перед собой, сидящего у стены Рэтара, стало спокойно и, несмотря ни на что, уютно.
Феран сидел в углу, привалившись плечом ко второй стене, глаза его были закрыты и он выглядел уставшим и осунувшимся, или это потому что не видела его долго, или потому что борода стала длиннее в этом его вояже на границу. Рэтар спал. А Хэла всматриваясь в его лицо, подумала, что соскучилась.
Ведьма снова закрыла глаза и попыталась вздохнуть, получилось не очень. Она прислушалась к себе. Болело всё. Голова, спина, грудная клетка, рёбра… свет резал глаза.
“Как с похмелья”, — усмехнулась она сама себе, хотя похмельем почти не страдала.
Воспоминания о том, что именно случилось, были какие-то рваные, словно это было не с ней, или как будто она смотрела со стороны.
А потом появилась боль, жгучая и нестерпимая, дальше холод, затем зов… она слышала как кто-то звал “Хэлу” и так завидовала этой самой “Хэле”, что она так сильно кому-то нужна, что над ней так кто-то убивается.
И вдруг поняла, что Хэла это же она! И Рэтар… это ведь Рэтар её звал?
Она снова попыталась нормально вдохнуть.
“Чёртовы маги!” — ругнулась про себя ведьма, сжавшись от боли.
— Хэла? — голос Рэтара был такой чужой, какой-то совсем глухой, потерянный. Он всегда был таким хриплым, низким, а сейчас — словно у него простуда.
Она открыла глаза и взглянула на него. Боже, как же много было в этих его невероятного цвета глазах. Или её просто слишком сильно приложили и ей мерещиться не весть что?
— Боги, Хэла, — он с какой-то пугающей осторожностью привстал и подойдя к кровати сел на пол, взяв её руку в свою. — Ты вернулась.
— Прости, я не хотела тебя будить, — у неё вообще не было голоса, даже не невнятный шёпот. — Ты выглядишь как человек, которому жизненно необходим сон.
Женщина попыталась улыбнуться, каждое слово отдавалось болью во всём теле.
— Болит всё, да? — Рэтар поцеловал её руку. — Потерпи немного, сейчас пройдёт.
“Так, Хэла… он тебе руку поцеловал? У него такой вид, что сам чуть не помер… Что, твою мать, происходит?” — в голове размножились вопросы и накатила паника.
— С Роаром что? — спросила она вслух, точнее попыталась вслух, получилось не весть что.
— Жив, — отозвался феран всё ещё сжимая её руку.
— Тогда, что случилось? — не понимала Хэла. — У тебя такой вид, будто что-то очень плохое случилось…
— Моя несносная ведьма чуть не умерла, вот что случилось, — ответил феран.
— Боги, Рэтар, ты чего меня пугаешь, — женщина улыбнулась и кажется хотела повести плечом… блин, зря! — Нашёл из-за чего переживать. Призвали бы новую, может была бы сносной, — пошутила она.
— Глупая моя Хэла, — и он повёл головой и был серьёзен, — мне другая не нужна…
В глазах его ведьма явно видела слёзы и это было так странно и безумно, что паника начала скручивать похлеще боли, которая, кстати, стала отпускать.
— Перестань, — вот к такому Хэла была не готова, что угодно, но не вот это.
“Можно как-то выключить меня снова?” — спросила она у Вселенной.
— Рэтар, — на глаза тоже навернулись слёзы. — Ну, ты чего, правда?
— Я… — он сглотнул, потом отвернулся, потом снова посмотрел на неё и опустил голову вниз.
И для Хэлы это было уже слишком. Она попала в другой мир? Может в этом, каком-нибудь, чёрт дери, параллельном мире, этот вот другой Рэтар и вот какая-то там другая Хэла… а может она влезла в чьё-то чужое тело? Она бы вообще не удивилась этому. Ни разу. После всего того, что с ней произошло.
Может он вообще не с ней? И звал не её. И плакал не по ней? По ней вообще никогда никто не плакал — младшие сыновья, которых она как-то напугала до слёз, притворившись в шутку мёртвой, потому что достали её невозможно, не в счёт.
— Не надо больше умирать, Хэла, — попросил Рэтар и, к её невероятному облегчению, почти пришёл в себя, но только её желание сбежать от него никуда не делось.
Это было странно, ненормально. Она дразнила его, она вела себя иногда очень даже опрометчиво, но это, потому что ей нечего было терять, да и не был он таким человеком, которого можно было задеть так сильно, что… или она просчиталась? И ведь уже случалось с ней такое в её жизни. Но тогда казалось, что это проще пережить. А сейчас? Сейчас нет? Или что?
— Я не хотела, — ответила она, радуясь, что боль отступила. — Этот жуткий запах?
— Гарь, грязь, сырость… плоть, кровь, — ответил Рэтар.
— Это я, да? — нахмурилась она, думая, как бы пошутить.
Феран не ответил, только обречённо кивнул, всё ещё смотря на неё глазами полными такого невыносимого света, что хотелось спрятаться — куда угодно, только бы не видеть их.
А может это из-за того, что она спасла Роара?
“Да конечно, боги, Хэла, — выдохнуло её сознание догадку, — конечно! Рэтар просто благодарен, он же обожает своего тана, он для него всё…”
И от воспоминаний, как именно она его спасла, стало мерзко и жутко!
— А сколько я тут? — спросила ведьма, пытаясь отвлечься.
— Конкретно тут — вторую мирту.
И Хэла понимала, что надо ему сказать, надо. Но, боги, где найти силы, чтобы такое сказать?
— Рэтар, я… — она сжала его руку.
— Я хочу, чтобы ты стала моей, — он сказал это так чётко, словно выдолбил каждое слово в мраморе уже задолго до того, как она вообще сделала первый вздох.
— Что? — воздух, которым она с таким трудом заполняла лёгкие, вышел вон.
— Я хочу сделать тебя своей. Я хочу близости с тобой. Я хочу тебя, Хэла.
Удар. Удар. Пропуск. Удар. Сердце кажется сейчас проломит грудную клетку. Паника — нет… нет… нет!
“Только не это! Только не сейчас. Только не сейчас и вообще никогда! Нет. Ты переиграла саму себя, вот ты дура!” — столько лет жила на свете, слышала и эти слова как-то тоже, но никогда не была ими так ошарашена.
Как же сильно в ней сейчас выло желание сказать “да”. Выключить всё рациональное, правильное, понятное… хотя, что вообще может быть понятным, когда ты находишься в каком-то другом мире, где порой нет ни грамма логики и почему-то есть страшная уверенность, что, если поискать, может и дракона можно найти?
Она была сейчас просто женщиной, естество которой стонало и готово было на всё, что угодно, когда этот мужчина был рядом. Можно было бы списать это на долгое воздержание, отсутствие этой чёртовой близости, физического контакта, тепла передающегося от тела к телу, энергии передающейся половым путём. Но вокруг неё было столько мужиков, которых она действительно могла затащить в постель, и все они были по-своему шикарны и прекрасны, но она хотела только одного конкретного, вот этого мужика и он… что? Он хотел её?
В топку правила и установки, в адово пекло всю эту ересь — только от одних этих слов уже хотелось скончаться от эйфории оргазма, чего уже говорить о том, что ей больше всего хотелось ощутить его руки, почувствовать его силу, хотелось вот этого проклятого единения и наплевать как, сколько, где, что… вообще на всё плевать!
В Хэле чеканили слова Скарлетт О’Хара “я подумаю об этом завтра”… или потом. Совсем потом. А сейчас, боги, да разве можно сказать “нет”?
И всё это скакало в ней безумной девчонкой, кажется влюблённой по уши.
Но Хэла девчонкой уже не была. И Рэтар не был мальчиком. Да, в нём сейчас рвалось наружу это желание, которое он озвучил, через силу, вот в этой агонии, которая возникла от того, что он смотрел, на то как она умирает. Мало ли сколько ужасных воспоминаний всколыхнула в нём эта картина?
Хэла ведь не знала, она не хотела узнавать — она не смотрела внутрь его. Ведьма видела лишь его шрамы, невероятное множество шрамов видимых и скрытых и страшное, всё сметающее на своём пути, бордовое пламя, которое он усмирял, усмирял до поры до времени. И она не могла позволить себе… не могла допустить… чтобы её снова растоптали? Снова боль? Предательство?
