Бытовая магия от А до Я
Екатерина Лира
Почуяв слабину учителя, класс загалдел. На задних партах принялись плеваться бумажками, даже умница Петрова «сидела» в телефоне.
Резко подняться, привлечь внимание...
Голову прострелило резкой болью, в глазах на несколько мгновений потемнело:
— А ну тихо! — повысила голос я.
— Прости… — пролепетал кто-то совсем рядом.
В глазах начало проясняться. Где это я? В каком-то полутемном сарае. За единственным окном видны сумерки, а тусклая лампочка под потолком загажена мухами.
— Возьми это…
За меня цеплялась беременная женщина в простом длинном платье, так не вязавшемся с веселыми розовыми прядками в светлых волосах. Лицо ее кривилось в гримасе боли.
Меня прошиб холодный пот.
«Как я тут оказалась?»
— Возьми…
Мне сунули что-то в руку, и только повернувшись к свету, наконец поняла — это небольшое кольцо в виде трех звериных когтей с продетой внутри цепочкой. Хоть и массивное, но особенно дорогим не выглядело. Так, металлическая бижутерия.
— Спрячь, не показывай никому… пообещай. Это ЕГО…
Спрятать? Глаза роженицы были такими жалостливыми и испуганными, словно она украла это кольцо и теперь боялась, что ее за это казнят. Я еще раз взвесила в руке — может, серебряное?
— Его — это кого?
— Отца ребенка, — прошептала она одними губами, снова содрогнувшись в судороге от боли.
Она что — рожает? Прямо сейчас? Мамочки!
Тут дверь сарая открылась, внутрь забежала какая-то старуха. В одной руке ведро с водой, в другой — ворох серых истлевших тряпок.
— Отойдите же! — не сразу сообразила, что обращаются ко мне. — Так вы своей сестре не поможете…
Сестре?!
Вот только удивляться было действительно некогда, пришлось помогать укладывать роженицу на старый замызганный матрас.
— …Дыши, дыши, — командует старуха, — выталкивай боль из себя.
— А «Скорую» вы уже вызвали?
— Отсюда до Старославля почти сто километров, по таким дорогам, как у нас, ваша «Скорая» только через неделю доедет, — старуха сморщилась, словно речь шла о каких-то шарлатанах.
— Так ведь экстренный случай. Может, вертолёт вышлют. Надо позвонить. У вас есть сотовый? — не сдавалась я.
Я не была специалистом в медицине, а уж тем более в родах, но то, что рожавшей становилось все хуже и хуже, было видно и так: на лбу выступила испарина, тело била крупная дрожь, она уже даже не кричала, а только постанывала.
— Дорогуша! — съязвила бабка. — Еще в прошлом году у пекарши нашей я роды при свечах принимала — электричество в деревне отключили, и визжи сколько хочешь. А ты мне про вертолет. Вышки-то рядом нет. Но можешь идти попробовать на сосну залезть, может, и поймаешь сеть эту.
— Но как же так…
Как можно оставаться в такой глуши беременной? Почему заранее в город не поехать? И как я сама в этой самой глуши оказалась?
В этот момент названная сестрой ненадолго пришла в себя, снова начала громко кричать от боли — пришлось оставить все разговоры о сетях, сотовых и вертолётах на потом.
— Маруся, — беременная тянула бледные руки. — Сестра, пообещай, что не оставишь. Что позаботишься о моем ребенке!
— Все будет хорошо… — повторяла я, пыталась успокоить то ли ее, то ли себя.
Роды были не из легких, приходилось помогать старой повитухе. Выполнять в четкости все ее указания, чтобы дать шанс ребенку родиться на свет и облегчить чужие страдания.
— Сбегай до колонки.
Спорить не решилась — в таких ситуациях приходится подчиняться тому, у кого больше опыта.
Пустое ведро стояло у двери, подхватив его, я выбежала на улицу через небольшие темные сени под мелкий моросящий дождь. То ли осень, то ли весна. Огромные лужи, слякоть.
Дом стоял на отшибе, рядом только деревенский туалет с покосившейся дверью.
«Колонка… — вертелось в голове набатом. — Надо найти колонку».
Меня не было всего минуту, может, две. Но, вернувшись в сарай, я увидела старуху уже с маленьким плачущим свертком в руках.
— Вот… — протянула ведро, лишь потом сообразив, что уже не надо никакой воды.
Отставила в сторону, и в тот же момент повитуха вручила мне ребенка.
У него было сморщенное красное личико, он натужно кричал, но стоило оказаться на моих руках — затих.
— А как… — понятия не имела, как зовут роженицу. — Сестра?
Перевела взгляд на женщину на грязном матрасе, ее волосы с розовыми прядями разметались по сторонам, но та не шевелилась.
— Отмучилась, — с легким вздохом ответила старуха. — Приведу кого-нибудь, чтоб забрали тело.
— Те… ло? — кажется, всего этого слишком много для одного дня.
Кто я? Как здесь оказалась? Что вообще происходит?
В углу красные от крови тряпки. Кровь везде. Пропитала матрас, пол, руки старухи.
Бабка вдруг нахмурилась и ткнула костлявым пальцем в малыша:
— Мой вам совет, — она наклонилась чуть ближе, — избавтесь от младенца. Отец явно был проклятым. А от таких одни беды.
Только что была в школе на уроке, а сейчас попала в какую-то глушь. Может быть, у меня амнезия? Может, я действительно выехала со знакомой беременной в деревню, где меня стукнули по голове, отчего последний… допустим, год у меня выпал из памяти?
Оглядела себя. Растянутая серая футболка, поверх нее вязаная безрукавка, джинсы. Кожа на руках шелушится, ногти в ужасном состоянии — судя по виду, я просто сгрызала их. Гадость какая.
Бледная и измученная роженица полусидела в углу. Как сломанная кукла. Повитуха даже не потрудилась закрыть ей глаза, и та, казалось, следит за каждым моим движением.
И почему она называла меня сестрой? У меня четыре старших брата, я пятый и последний ребенок в семье.
Подошла к покойнице и бережно опустила ей веки.
— Покойся с миром… сестра.
Кем бы ни приходилась мне эта девушка, она мне доверяла. Доверила самое ценное, что имела.
Малыш начал вертеть головой, открывать и закрывать маленький ротик, словно искал что-то.
«Он же есть хочет!» — осенило меня. И вместе с этим озарением пришло понимание, что кормить его нечем. Меня окатило волной страха. То, что я попала не пойми куда, не вызывало столько эмоций, сколько мысль о том, что нечем накормить малыша.
Зашевелившийся на руках ребенок заставил встряхнуться и взять себя в руки.
